Сергей Пивень - Засада. Спецназ 1941 года

Запахло дымом. Переменивший свое направление ветер принес также запах жженого мяса — по всей видимости, в сарае заживо сгорела скотина.

— Посмотри-ка, командир. Не этого ли человека наш староста ждал? — Журбин выбрал в крыше сеновала щель, что была покрупнее, и теперь мог лучше видеть все происходящее возле разрушенного дома. — Похоже, что это старьевщик, о котором он нам говорил.

Капитан уже и сам понял, вновь прильнув к окулярам, что старшина, скорее всего, был прав. К месту пожара на телеге, заваленной разными вещами, подъехал мужчина, одетый в потертую, уже изрядно поношенную одежду. Соскочив с телеги, он подошел к лошади и стал держать ее под уздцы, наблюдая при этом, как догорают последние бревна, а трупы двух женщин и двух подростков люди укладывают на земле друг возле друга. Вскоре к повозке подошел староста Карпенко. По тому, как он жестикулировал руками во время своего разговора с хозяином повозки, а тот в ответ так же эмоционально что-то говорил, капитану стало понятно, что, видимо, кое-какую информацию им сегодня Карпенко сообщит.

И Черняк не ошибся. Через час, когда пожар был потушен, а тела погибших при налете унесли куда-то в глубь деревни, видимо, чтобы подготовить к похоронам, двери сеновала заскрипели, и снизу хриплый старческий голос спросил:

— Хлопцы, вы тут?

— Здесь мы, дед, поднимайся наверх…

— Лучше уж вы спуститесь…

Старшина и капитан, переглянувшись друг с другом, улыбнулись, еще раз убедившись, что Микола Карпенко был с легкой крестьянской хитрецой. Спустились по лестнице вниз, отряхнули с маскхалатов прилипшие травинки.

— Беда у нас в деревне, хлопцы… — начал староста, от волнения теребя в руках кепку. — Самолет немецкий дом разбомбил, двор со скотиной сгорел… А самое главное — четырех людей убило… И что самое страшное — ни за что ни про что… Вот беда-то какая!..

— Мы видели. Чей дом бомбили? — быстро спросил Черняк.

Староста стоял, переминаясь с ноги на ногу, вероятно, думая о чем-то другом.

— Что?.. А-а… дом?.. Степана Белькевича дом… Сам-то он утоп еще в тридцать восьмом, так там его жинка с детьми да мать ее живут… Жили теперь… — поправился Карпенко, тяжело вздохнув. — Всех убило. Деток и старуху бомбой в доме, а жинку в поле самолет пострелял… — Староста перекрестился, потом провел рукой по небритой щеке. — Со старьевщиком я еще гутарил… Да вы видели, небось?

— Что он рассказал? — Капитан инстинктивно придвинулся к старосте поближе. — Есть что важное?

— Такого что ценного — ничего, так, живут по селам люди, спину на немцев гнут, по-обычному жизнь идет, но вот касательно сегодняшней бомбежки кое-что интересное мне поведал…

— Давай, дед, не тяни… — подстегнул его Журбин. — Знаешь, нам все важно…

— Да я и не тяну… — пожал плечами староста. — Сказал, что других так же бомбили… Мы не первые…

— Погоди, погоди, давай поподробнее. Объясни, что он имел в виду? — На этот раз не вытерпел капитан. — В деталях расскажи…

— Да что в деталях. Перескажу, как было… В общем, когда приехал он в село, самолеты-то уже улетели. На пожар он лишь поспел. Ну, рассказал я ему, как все случилось-то, а он, когда выслушал, возьми да и скажи мне, что в других селах — в Жмычках, Савелках и Калиничах — так же немцы дома бомбили.

— Как так же?

— Так и сказал: как у вас, то есть бомбили те дома, что отдельно от других стояли, как бы в сторонке.

— И как он это объяснил?

— А никак не объяснил!.. Сказал еще, что в тех селах тоже два самолета дома бомбили… Наверно, одни и те же… Прямо как у нас, точно!..

— Ерунда какая-то!.. — удивленно протянул старшина. — Зачем немцам дома крестьян бомбить? Это же не военные объекты.

Капитан внимательно посмотрел на старосту и с легким нажимом, но рассудительно, как бы приглашая его поразмыслить вместе, спросил:

— А может, кто-то выдал немцам тех людей, чьи дома бомбили? Кто эти люди — возможно, они на подполье работали?

Староста в ответ только замахал руками.

— Да вы что, хлопцы!.. Какая из жинки Белькевича подпольщица? Я бы знал!.. Она после того, как Степка, муж ейный, утонул, только и делала что думала, как двух ребятишек прокормить!.. С огорода да со скотины только жила! Что вырастит — в городе продаст… Молоко да творог на базар возила!.. К тому же мать ее старая с ней жила! Вы что — какая из нее партизанка?

— А кто в тех домах жил, что в других селах разбомбили, ты знаешь? Можешь точно сказать, что они не были связаны с подпольем?

— Старьевщик бы мне сказал, если б то наши люди были!.. Нет, хлопцы, тут что-то другое…

— Как сам-то думаешь, дед? — сурово спросил Журбин. — Есть вообще какие-то догадки?

— Гадай не гадай, а тут точно знать надо…

Староста помялся немного, потом нерешительно произнес:

— Старьевщик сказал, что в тех деревнях, где дома бомбили, люди говорили ему, что после бомбежки самолеты куда-то в сторону Коростелей улетали…

— Где это — Коростели?

— На север от нас… Километрах в тридцати.

— А сейчас самолеты куда полетели?

— От нас, в смысле? От Хуторжан?… Да туда же и полетели — в сторону Коростелей!..

Черняк прикинул: такая информация уже кое-что да значила. Эх, узнать бы еще что подробнее! Староста тем временем продолжил:

— Вот что хочу сказать вам, хлопцы. Знакомый у меня в тех Коростелях есть. Поговорили бы вы с ним. Может, он что знает?

— Кто такой? — оживился капитан.

— Гнат Солоух. Тоже сведения для подпольщиков собирает и старьевщику их передает, как и я. Он моложе меня, к тому же без одной руки он. Немцы его не трогают, хотя и знают, что левую руку он потерял, когда в восемнадцатом годе, в империалистическую, с ними же воевал.

— А почему не трогают?

— Один он в Коростелях мужик остался. Деревня-то маленькая, а как война началась, всех мужиков успели в Красную армию забрать, а его по здоровью не взяли. Немцы харчи по селам собирают, вот его и назначили отвечать за те Коростели, не бабам же такое дело поручать.

— Доверять можно? Не выдаст?

— Зачем ему предавать — у него детей четверо, да и хлоцы к нему из Белостока приходили — сказали, что убьют, если сотрудничать с партизанами не станет. Куда ж ему деваться? Хоть он и сам по себе жил до прихода в наши края Советов, но своя рубаха, как говорится, ближе к телу: лучше сведения передавать и жить, чем на дереве болтаться да детей по миру пустить… Помрут ведь тогда с голодухи…

— Хорошо, выбора у нас все равно нет… — Черняк уже принял решение, попытавшись рискнуть. — Говори, как найти этого Гната?

Староста все подробно рассказал, не забыв описать внешность Солоуха и наиболее короткую дорогу в Коростели. По его словам, выходило, что лучше всего добраться туда, если идти вдоль реки Свислочь. Капитан про себя сразу же отмел такой маршрут: достоверно знал, что берега реки усеяны немецкими патрулями, нарваться на которые означало выдать себя, а он хотел дойти до села тихо, без лишнего шума, только в таком случае удастся разгадать тайну двух самолетов, что совершают налеты на окрестные деревни. К тому же нужно было еще поговорить с Сиротиным — летчиком, который прибился к его группе и теперь находился вместе с остальными бойцами в схроне. Возможно, он мог пролить свет на эти таинственные бомбежки, как-никак сам пилот.