Александр Тамоников - Белый царь – Иван Грозный. Книга 2

– Кто же это, атаман, вбил тебе в голову, что ты сын великого князя Василия и Соломонии Сабуровой, его первой жены?

– Мне старцы в скитах об этом говорили. Я им верю.

– Заблуждаешься. Старцы твои лукавили.

– О том не нам, а Господу судить.

– Верные слова. Погляжу, не похож ты на разбойника.

– А я не разбойник, а государь, непризнанный, обманом лишенный трона. Ну да ладно, те, кто сотворили такую несправедливость, уже на небесах, а Иван не виноват в том, что сделали со мной.

– Тогда почему ты мстил ему?

– Я? Глупость! Иван правил по-своему, я по-своему. А коли разобраться, то одно дело делали.

– Неужели?

– А как же? Посуди сам, князь, Иван давил бояр властью, ему доставшейся, я же лишал их добра, награбленного у народа.

– Тебя послушать, так ты чуть ли не спаситель Руси, а у самого руки по локоть в крови.

– Они мало у кого чистые.

Ургин указал на иконы.

– Грехи замаливал по вечерам?

– Того не замай! – повысил голос Кудеяр. – Моя вера не слабей твоей будет. Однако пора прекращать разговор. Сеча вроде кончилась.

– Скажи мне, атаман, почему ты не распустил своих разбойников, обрек их на гибель? Решил сдаться, так и шел бы ко мне один. Зачем людишек подставил под пули и сабли дружины?

– Да предлагал я им разойтись, а они не согласились. Да и куда идти? Все одно переловили бы да в Москву отвезли. Милости от Ивана ждать не приходится, так лучше в схватке сгинуть и навсегда остаться здесь, нежели на лобном месте баранами ждать, когда палач отсечет голову.

– Но сам-то ты казни, вижу, не боишься.

– Я давно ничего не боюсь, князь. А сдался, потому как чую, что смерть моя близка. До того как в землю закопают, очень желаю с Иваном свидеться. Думаю, он не откажет, как и ты, просто поговорить со мной, пред тем как отправит на плаху.

– Не откажет, потому как тоже давно желает видеть тебя.

– Вот и встретимся. Потолкуем. А потом и под топор можно. Не страшно.

– Вот ты, атаман, говоришь, что по-своему служил Руси, а зачем же выдал Девлет-Гирею обходные пути к Москве, когда басурмане ее подожгли? В том пожаре погибла не только моя семья. Потеряли близких и те ратники, которые бьют твоих разбойников. Почему ты пошел на измену?

Кудеяр удивленно взглянул на Ургина.

– Я показал мурзам Девлет-Гирея обходные пути? Кто тебе такую глупость сказал?

– Не важно.

– Нет, князь, важно.

– Слухи о том по Москве ходили.

– Понятно. Их распускали изменники, переметнувшиеся к хану. Я же, после того как крымцы сожгли Москву, две сотни их с обозом на шляхе положил, а добро роздал крестьянам из сожженных сел. Хотел еще по басурманам вдарить, да не вышло. Силенок не хватило.

– Это ты государю расскажешь.

– Не веришь?

– Не знаю.

– А ты никогда не думал, почему никак не мог взять мой отряд? Не отвечай, я сам скажу. А потому, князь, что крестьяне всегда предупреждали меня о тебе и любой другой опасности. Вот ты поймал гонца, а толку? Кроме него, трое из Ярового явились. Так что знал я о тебе. Мог уйти. Да уже некуда. От себя, князь Ургин, не уйдешь. Но хватит. Вези меня в Москву, к Ивану.

– Он сейчас в Ливонии. Ждать будешь в темнице.

– Подожду, мне спешить некуда. Тебе как приказано доставить меня на Москву? Тайно или открыто?

– Такого указания не было. Доставить, и все. А как, это мое дело.

– И что ты решил?

– Пойдешь с дружиной тайно.

– Хорошо. А то, глядишь, взбунтовались бы крестьяне да отбили бы меня где-нибудь. А мне этого не надо.

– Не слишком ли ты самоуверен?

– Нет. Я знаю, что говорю. Прошу, прикажи станичному голове Бакану людей в урочище прислать, чтобы похоронили моих мужиков в общей могиле возле камня.

– Бакан тоже был связан с тобой?

– Нет! Но это тебя не касается.

– Прикажу, только вряд ли люди пойдут сюда. Место-то гиблое!

Кудеяр рассмеялся.

– Да тут чище, чем в поле.

– Не послушают.

– Тогда возьми хитростью. По Руси ходит много слухов о том, что я в разных местах зарыл несметные сокровища. Все это полная чушь, но люди так считают. Вот и скажи в Яровом, мол, Кудеяр где-то в урочище клад свой зарыл. Сюда столько народу со всей округи набьется, что места всем не хватит. Они и похоронят моих мужиков. А потом пусть ищут клад. Может, и найдут чего-нибудь, оставшееся от богатыря Кулевы, который грабил басурман не хуже меня. О его добыче ничего неизвестно, а ведь он только здесь промышлял, не ходил, как я, по всей Руси. Может, на самом деле, клад найдут. Ведь кому-то выгодно было это место за гиблое выдать.

– Ладно. Собирайся.

– Так все, что надо, уже на мне. Вот только иконы сниму. В Москве в храм отдам, они ценные, из татарского обоза. А басурмане из разоренных церквей брали святыни только в золотых окладах.

Ургин вывел атамана на поляну.

Кудеяр посмотрел на трупы своих разбойников, разбросанные по всему лагерю, поклонился и сказал:

– Простите меня, друзья, но вы сами сделали свой выбор. Теперь вам не висеть на дыбе, не мучиться под пытками, не ждать, когда палач отрубит голову. Суд Божий рассудит, кто чего заслужил в этой жизни. Простите и прощайте. – Кудеяр сел на коня и спросил Алексея: – Много вы нашего брата побили?

– Достаточно. Одних порубили, других взяли в плен. Спокойнее теперь на Руси будет.

– Нет, князь, не будет. Россию ждет великая беда. Ивану недолго жить осталось. Уйдет он, и начнется большая смута.

– Ладно, прорицатель, руки давай.

Ратники связали атамана разбойников. Отряд двинулся к Москве и прибыл туда в конце октября.

Позже русский царь принял разбойника. На площади готовилась казнь. Неизвестно, о чем государь долго беседовал с атаманом, но после этой встречи смертный приговор был отменен. Иван Васильевич позволил разбойнику удалиться в монастырь отмаливать грехи. Монахом и ушел в мир иной легендарный разбойник, атаман Кудеяр, происхождение которого так и осталось загадкой.

В Лифляндии после ухода войска Ивана Грозного поляки вернули с боем несколько городов, после чего было заключено перемирии. Стефан Баторий выказал недовольство этим. В то время он наладил отношения с Рудольфом Вторым, только что вступившим на престол Священной Римской империи, и начал переговоры с крымским ханом Мухаммед-Гиреем, сыном Девлет-Гирея, умершего от чумы в конце июня 1577 года. В Польше был созван сейм, который принял решение начать новую войну с Москвой.

Иван Грозный предвидел подобное развитие событий. Он приказал войскам готовиться к новым боям.