Пенни Винченци - Наперекор судьбе

Себастьян был на удивление спокоен, рассудителен и в высшей степени прагматичен.

Барти он посоветовал вообще не предпринимать каких-либо действий.

– Твоей вины в случившемся нет, и ты не несешь никакой моральной ответственности. Венеции рассказывать об этом нет смысла. Ты лишь наполнишь ее жизнь кошмаром. Другое дело, если она сама это обнаружит. Но не стоит опережать события. Возможно, она вообще об этом не узнает. Ты удивишься, сколь долго подобные новости доходят до их, так сказать, истинного места назначения. Уверен, этот роман Боя не будет очень продолжительным. Не понимаю, почему ты считаешь, что подруга тебя предала. Но если и ты предашь ее, это вряд ли тебе что-нибудь даст. Насколько могу судить, эта молодая особа весьма эгоистична и привыкла потакать своим прихотям. И в то же время она весьма привлекательна.

– Вы действительно так думаете? – спросила Барти, вытирая нос.

– Боюсь, что да, – ответил Себастьян и вздохнул. – В другой жизни я бы нашел ее довольно интригующей и захотел бы познакомиться поближе.

Барти ненадолго умолкла, затем спросила:

– А Бой? Должна ли я рассказать ему? Сообщить, что мне известно о его романе?

– Ни в коем случае. Это лишь изрядно усложнит жизнь тебе и ему.

– Тогда что вы скажете про Боя?

Барти почувствовала себя лучше.

– Бой во многом схож с Абби: привлекательная внешность, умеет очаровать, эгоистичен, стремится к удовольствиям. Конечно же, он поступает гадко, но… во многих отношениях он не такой уж плохой муж.

– Себастьян, но ведь он прелюбодей.

– Дорогая, это не самый страшный из грехов, – ответил писатель. – Не самый. Возможно, когда-нибудь ты со мной согласишься.

– Но…

– Он заботится о Венеции. Он щедр, прекрасный отец, неизменно доброжелателен. Могло бы быть и хуже. В любом случае к тебе это не имеет никакого отношения. Твоя наилучшая линия поведения, по сути единственная линия поведения, – научиться жить с тем, что ты узнала. Жизнь преподала тебе тяжелый урок. Да, тяжелый, но очень важный. Если когда-нибудь эта история выплывет наружу и тебя начнут сплошь и рядом обвинять, не волнуйся. Я сделаю все, чтобы твои обвинители поскорее остудили пыл и закрыли рты. Договорились? А теперь вытри глазки и учти: я исчерпал весь запас платков. Думаю, тебе самое время возвращаться в свой кабинет, иначе нам обоим достанется от Селии. Уж нам ли не знать о ее изящной мстительной ярости? Приходи в себя, дорогая. Не загадывай на будущее. Это мой девиз. Я всегда его придерживался.

– Ох, Себастьян, – сказала Барти, целуя его. – Я так хочу…

– Нет. Ни слова. Не говори об этом. Убедительно тебя прошу, Барти. Не говори об этом.

Селия едва сдерживалась, чтобы не накричать на мужа. Он буквально сводил ее с ума своим негативизмом, зашоренностью, нежеланием смотреть фактам в лицо и видеть мир в истинном свете. Она поглядела на Оливера. Как же она ненавидела это едва уловимое выражение надменности на его лице. Его губы были упрямо сжаты, в бледно-голубых глазах светилась готовность сопротивляться. Селия поймала себя на мысли, что еще никогда не была так близка к тому, чтобы все бросить и уйти. Из этого кабинета, из «Литтонс» и из того, что осталось от ее брака.

– Оливер, прошу тебя, пожалуйста, хотя бы просто подумай об этом. Подумай как следует.

– Здесь не о чем думать.

– Ошибаешься. Есть. Книги в мягких обложках – вовсе не смехотворная идея. Фактически я думала о них еще давно, в годы войны, когда приходилось выживать.

– И когда ты губила издательство, выпуская дешевые книжонки на потребу толпы?

– Я… – «Селия, успокойся, – мысленно твердила она себе. – Не усугубляй конфликт, не напоминай ему, что это ты спасла издательство». – Наверное, тогда еще это было рано. А сейчас самое время. Думаю, нам нужно выпускать книги в мягких обложках.

– А я так не думаю. И не доверяю Аллену Лэйну [43] . Сомневаюсь, что мне вообще стоит иметь дело с этим человеком.

– В отличие от тебя, я хочу иметь дело с этим человеком. Мне нравятся его идеи. И чем нам повредит выпуск книг в мягких обложках?

– Это нанесет колоссальный вред нашим основным направлениям. Мы не заметим, как скатимся вниз. Удешевление книг, снижение цен. А теперь еще и эта головная боль – этот жуткий новый книжный клуб… Союз читателей, или как его там. Ишь, додумались: продавать книги в рассрочку!

– Оливер, прошу тебя: пожалуйста, встреться с Алленом Лэйном. Неужели ты действительно хочешь оказаться единственным издателем, который не будет применять предложенную им схему?

– Да, я не буду ее применять. Не говори глупостей. Продавать книги по шесть пенсов!

– Джонатан Кейп сотрудничает с ним. А издательство Кейпа «Таймс» называет издательством сегодняшнего дня.

Оливер отвернулся. Было время, когда «Литтонс» называли издательством сегодняшнего дня. И все с этим соглашались.

Она видела, что больно задела мужа, но не остановилась:

– Оливер, ты хочешь быть издателем вчерашнего дня? Неужели хочешь?

– Я скорее предпочел бы это, чем быть торопливым, безрассудным издателем, рискующим утратить прекрасные традиции, которые мы всегда поддерживали. А как этот твой хваленый Лэйн назвал свое издательство? «Пенгуин»! Ну и имечко выбрал! Никакой связи с книгами, если только они не собираются выпускать книги по естествознанию.

– Оливер! Ты бы слышал себя со стороны! Это консерватизм, граничащий с глупостью. Я не предлагаю тебе идти на крупный риск. Ну почему бы не попробовать выпустить пару названий? Он предлагает издателям двадцать пять фунтов за каждое название и фартинг отчислений с каждого проданного экземпляра. Он собирается каждый месяц выпускать по десять новых книг и говорит, что так будет продолжаться неопределенное время. Представляешь, какой толчок это даст книготорговле? Неужели ты не понимаешь, что люди потянутся к книгам, а не наоборот?

– Потянутся к бесполезному или почти бесполезному чтиву.

– Оливер, ну пожалуйста. Давай попробуем.

– Прости, Селия, но я говорю «нет». Если ты думаешь, что я так говорю просто из упрямства, сообщаю тебе, что я обсуждал это с Эдгаром Грином и Джайлзом. Оба считают этот путь очень опасным.

– С Эдгаром Грином! Да он родился сорокалетним. И что-то не припомню, чтобы неодобрение, высказанное Джайлзом, хоть раз остановило тебя от намеченных действий.

– У Джайлза прекрасное коммерческое чутье. Я это говорил и буду говорить. Кстати, ты спрашивала ММ насчет книг в мягких обложках?

– Да.

– И?

– Она сказала, что пока не убеждена в необходимости их выпуска, – неохотно ответила Селия. – Но она, по крайней мере, не отметает эту идею с ходу. А Джей считает, что это здорово. ММ мне говорила.