Пенни Винченци - Наперекор судьбе

Барти проводила его глазами, думая, что Стюарт из тех людей, с кем лучше не ссориться. Пока он тобой доволен, он сама любезность, но…

Она оглядела свой новый кабинет. Совсем маленький, но такой уютный. Больше похож на домашний кабинет, чем на служебный. В какой-то степени его можно было назвать уменьшенной копией кабинета Селии. Красивый камин, множество книжных полок и старомодный письменный стол с тяжелой деревянной столешницей. Барти стала рассматривать книги. Почти то же, что и в Лондоне: в основном изданные «Литтонс». Полная подборка «Меридиана времен»: в Америке они продавались на редкость успешно. Романы о Бьюхананах, не пользующиеся здесь особой популярностью и считающиеся «слишком английскими». Барти вдруг подумала: «А если создать такую же сагу про американскую семью?» Пожалуй, такие романы вполне подошли бы для американского книжного рынка. Возможно, она сумела бы потянуть издание этой серии. Впрочем, об этом пока еще рано думать.

Ей понравилось место, где находился нью-йоркский филиал «Литтонс»: Грамерси-Парк. Уютное, совсем не похожее на ту часть Манхэттена, где высился лес небоскребов. Здесь встречались нехарактерные для Нью-Йорка маленькие площади и высокие дома, облицованные коричневым песчаником и построенные по большей части на рубеже веков, попадались и архитектурные шедевры. Например, здание электрической компании «Консолидейтед Эдисон» с его часовой башней. Или дом Фиша на Стайвесант-стрит. Как и в Лондоне, издательство занимало целый особняк к югу от места, называемого просто Кварталом. Естественно, здание нью-йоркского филиала тоже было облицовано коричневым песчаником. К входной двери вели широкие ступени, а второй этаж украшал балкон с решеткой чугунного литья. Когда перед войной Оливер решил открыть свой филиал в Нью-Йорке, Роберт нашел ему это здание, о чем до сих пор говорил с гордостью владельца.

Приемная напоминала просторный холл в старинном доме. Здесь царила дружественная, очень книжная атмосфера, почти как в библиотеке. Секретаршу звали миссис Смайт (Стюарт сказал Барти, что имени секретарши никто не знает). Она располагала к себе и умела как-то очень мило, по-домашнему подмигивать. В задней части приемной находились охранники: розовощекие, приятные ребята. Барти удовлетворенно вздохнула. Здесь она будет очень счастлива. И самое замечательное: здесь никто не знал, что она имеет какое-то отношение к семье Литтон. Ей не придется без конца пускаться в утомительные объяснения, не придется оправдываться. Здесь не будут думать, что своими успехами она обязана почти родственным связям с Литтонами. А если она допустит промах, никто не станет шептаться, что она остается на своем месте все по той же причине.

– А знаешь, это настоящий вызов: работать в «Литтонс», принадлежа к их семье, – сказал ей Кайл.

Этот разговор происходил в ее первый нью-йоркский вечер, после обеда у Бруеров.

– Видишь ли, не совсем… – начала Барти и осеклась.

Ей всегда было трудно объяснить свое положение в семье Литтон.

– Не скромничай. Ты часть семьи. Неотъемлемая часть этой большой, талантливой и чертовски привлекательной толпы.

Интересно, как бы отнеслась Селия, услышав, что ее семью называют толпой, пусть и чертовски привлекательной? Теперь Барти начинала понимать, почему Селия так не любила американцев.

– Знаешь, когда в Лондоне меня представили Селии, я так испугался, что только и смог поздороваться с ней. Такой жуткой женщины я еще не встречал.

– Кайл, будь потактичнее, – упрекнула его Фелисити. – Ведь Селия – очень близкая родственница Барти. Полагаю, Барти ни в коей мере не находит ее жуткой.

– Представьте себе, нахожу, – призналась Барти. – Мы все ее боимся. Все ее дети, все, кто у нее работает. Хотя при этом мы все ее любим.

– А Оливер? – спросила Фелисити. Ее голос вдруг зазвучал заметно мягче, и в нем появились нотки грусти. – Неужели и он считает свою жену жуткой и боится ее?

– Нет, – решительно возразила Барти. – Уол ее ни капельки не боится. Он единственный, кого она слушает. Или хотя бы прислушивается. Он и еще Себастьян.

– Да, Себастьян, – улыбнулась Фелисити. – Он по-прежнему остается частью семьи?

– Уже не в той степени. С момента смерти жены он сделался почти затворником. Бедный Себастьян. Даже тетя Селия не может вытащить его из этого состояния. Вы же знаете, раньше они часто виделись. Она невероятно восхищалась его книгами.

– Да, – отозвалась Фелисити, и в ее глазах блеснуло любопытство. – Да, я знаю. Оливер рассказывал мне про него.

– Раньше он практически ежедневно бывал у них дома. А теперь, если раз в месяц ненадолго зайдет, – это уже событие. Ужасно, это так ужасно. Мне его невероятно жалко. Но мы вряд ли можем ему чем-нибудь помочь.

– Мне нравится Себастьян, – сказал Кайл. – По-моему, он потрясающий писатель. Как бы я хотел, чтобы мы публиковали его в «Макмиллане». Должно быть, он стоит столько золота, сколько весит сам.

– Перекупить Себастьяна – немыслимая затея, – засмеялась Барти. – Себастьян принадлежит «Литтонс». Мы едва ли можем представить жизнь без него и его книг «Меридиан времен».

– А если…

– Нет, лучше и не пытаться.

– Что ж, пусть будет так. А как поживает старина Джайлз со своей женой и дочкой? Знаешь, Мод почему-то всегда думала, будто ты и он… Наверное, ты и сама это от нее слышала.

– У Джайлза все очень хорошо, – ответила Барти. Ложь далась ей без труда. – Очень счастлив. И дочка у него такая милая.

– А как его успехи в издательстве? Не думаю, чтобы Селия особо допускала его к управлению.

– Кайл! – одернула сына Фелисити. – Ты сегодня ведешь себя на редкость грубо.

– И с работой у Джайлза все хорошо, – продолжала врать Барти. – Селия и Уол очень им довольны.

Пусть это и было враньем, но Барти ощущала себя в долгу перед Литтонами. В особенности перед Джайлзом.

– Рад слышать. А как дела у…

– Кайл, если не возражаешь, я сейчас хотела бы покинуть ваш гостеприимный дом. Я ведь первый день в Нью-Йорке и невероятно устала.

Она видела, как хорошенький ротик Люси слегка скривился. Глаза пепельной блондинки очень жестко смотрели на Барти. «Ревнивая девушка, – подумала Барти. – Не понравилось ей, что сегодня я стала невольным центром внимания». Эта мысль позабавила Барти. Ощущение было новым. Прежде ее ни к кому не ревновали.

Она легла спать, думая о Кайле и о том, как он теперь не похож на робкого, даже забитого мальчишку, каким был в детстве. Интересно, до чего же сильно меняются люди, когда вырастают.

Ей было приятно снова встретиться с Джейми. В нем не ощущалось такой резкости, как у Кайла. Единственным человеком, с кем ей до сих пор хотелось познакомиться и с кем она вряд ли познакомится, оставался «злодей» Лоренс. А интересно было бы его увидеть.