Пенни Винченци - Наперекор судьбе

Наполовину изумленная и наполовину шокированная произошедшей с ней переменой, Барти пригладила волосы, подкрасила губы, слегка побрызгалась духами «Май син» от Ланвин, которые ей как-то в шутку купила Мод, и вернулась в танцевальный зал.

– Вы позволите вас пригласить?

Барти обернулась. У нее за спиной стоял мужчина. Таких внешне привлекательных мужчин она еще не видела. Высокий, атлетически сложенный, широкоплечий. В элегантном фраке. У незнакомца были волосы медного цвета, аквамариновые глаза, а рот… Барти читала о чувственных ртах, но никогда толком не понимала, что означают эти слова. Его рот был чувственным; даже сейчас, когда незнакомец слегка лениво улыбнулся ей, его рот говорил о наслаждениях и требовал наслаждений. Улыбка совершенно изменила выражение его лица. До сих пор на нем отражалось спокойствие, граничащее со скукой и почти надменное. Но вот он улыбнулся: медленно и словно бы неохотно, будто эту улыбку вытаскивали у него из самого сердца… и лицо потеплело, ожило и обрело легкость. Барти стояла, смотрела на незнакомца, чувствуя себя несколько странно и объясняя себе, что вся причина в шампанском, хотя интуиция говорила ей: шампанское тут ни при чем.

– Так как? Ваш ответ положителен? Или ваше молчание означает «нет»? В любом случае я, с вашего позволения, хотел бы услышать ваш словесный ответ.

Барти вздрогнула, надеясь, что он этого не заметил.

– Я согласна танцевать с вами.

– Благодарю вас. Тогда идемте.

Незнакомец взял Барти за руку и повел на танцпол. Там он осторожно обнял ее за талию и повел в танце. Чувствовалось, он прекрасно танцует и обладает хорошим музыкальным слухом. Оркестр играл «Dancing on the Ceiling». Барти вошла в ритм, почувствовала своего партнера, и ей показалось, будто они кружатся на паркете одни, и во всем зале – тоже никого. Потом они танцевали еще раз и еще. Незнакомец не спрашивал ее, хочет ли она танцевать; он просто предполагал, что хочет, и не ошибался в своем предположении. Ей действительно нравилось с ним танцевать.

Барти показалось, что прошло уже достаточно времени. Она решила уйти. Нет, ей не хотелось уходить. Просто она чувствовала, что это нужно сделать. Ее спутник сразу уловил ее замешательство. Он посмотрел на нее:

– Что-то случилось?

– Нет, – поспешно возразила она. – Вовсе ничего. Просто я подумала, что мне нужно…

– Нужно что? – поинтересовался он. Его глаза скользили по ней медленно и сосредоточенно, словно он нашел интересный объект, который старался рассмотреть во всех подробностях. – Если вы устали и хотите посидеть, можем спуститься в бар. Он небольшой и уютный. Наверное, вам стало жарко. Здесь и впрямь довольно душно.

– Вы так считаете? – спросила Барти, понимая, что задает глупый вопрос.

– Да, – ответил незнакомец, серьезно глядя на нее. – Вам стало жарко.

Он не ошибся. Ей действительно стало жарко. Она почти пылала.

– Пойдемте выпьем чего-нибудь прохладного. И поговорим немного.

– Мне действительно нужно… – начала Барти и вновь умолкла.

– Если вы говорите про тех, с кем пришли, сомневаюсь, что вам стоит к ним возвращаться. Я смотрел, как вы танцевали до меня.

– Вы смотрели?

– Да. Смотрел и сделал два вывода. Первое: вы танцевали на редкость хорошо. Второе: ваш партнер вас не заслуживал. Вдобавок мне известно, что он помолвлен с другой девушкой. С маленькой дурочкой, которая чуть не устроила вам скандал при всех. Она явно ревнует вас к своему жениху. Что ж, не без причины. Вы, насколько могу судить, очень нравитесь мистеру Бруеру. Так и должно быть. Хотите шампанского?

– Нет. Лучше воды, – ответила Барти. – Я и так выпила слишком много шампанского.

– Весьма необычно слышать от девушки, что она знает меру в шампанском, – заметил незнакомец. – В таком случае мы оба будем пить воду.

– Вам это необязательно, – возразила Барти. – Я не хочу портить вам удовольствие.

– Какие удивительные слова вы сейчас сказали. Разве для меня может быть большее удовольствие, чем общение с вами? И разве может вино его усилить? Я вообще не считаю выпивку удовольствием. Несколько рюмок, и вот уже во рту все немеет. Вы не находите? Потом и другие ощущения начинают притупляться. Выпивка – неудачная затея. Особенно сейчас. А как вы насчет лимонада, который вкуснее воды?

– Нет. Я хочу просто воды, – сказала Барти.

– Я тоже. Вот еще одна наша общая черта.

– Еще одна? – удивилась Барти. – А какая первая?

– Вообще-то, их несколько. – Незнакомец снова оглядел ее с головы до ног. Он умел потрясающе улыбаться, но, как подметила Барти, улыбался не слишком часто. – Да, их несколько. Не сомневаюсь, отыщутся и другие. Мы оба великолепно танцуем. Мы заинтригованы друг другом. Мы оба высокого роста. Мне нравятся высокие девушки… Воды со льдом, – сказал он официанту. – Большой кувшин. – Он усадил Барти на стул и сел рядом. – Сигарету? – спросил он, вытаскивая серебряный портсигар.

– Я не курю, – покачала головой Барти.

– Я тоже.

– Но носите с собой портсигар.

– Конечно. На всякий случай. Расскажите мне о себе. Если не ошибаюсь, вы англичанка?

– Да.

– И надолго к нам?

– Где-то на год.

– На год! А что привело вас сюда? Просто любовь к нашему городу или что-то более серьезное?

– Нью-Йорк я действительно люблю. Даже обожаю. Сама не знаю почему, но…

– Но он подходит вам для жизни, – закончил за нее незнакомец. – Потому и обожаете. В вас есть… оригинальность. Вас невозможно подогнать под какую-либо категорию. Нью-Йорк любит таких людей.

Барти ограничилась восклицанием, сожалея, что не может сказать в ответ что-нибудь столь же остроумное.

– А где вы живете?

– Снимаю небольшую квартиру… апартамент… в Грамерси-Парк.

– Так. Теперь понятно, – произнес он, откидываясь на спинку стула и глядя на Барти с исключительным удовлетворением. – Я был прав. Вы полностью непредсказуемы. Кто бы мог подумать, что такая шикарная, красивая, изысканная девушка, каковой вы, несомненно, являетесь, живет в Грамерси-Парк? Но почему в этом месте?

– А мне там нравится, – со смехом ответила Барти. К ней возвращалось ее самообладание. – По-моему, чудесное место.

– Что чудесного вы там находите? Этот квартал стремительно выходит из моды. Когда-то там жили Рузвельты и представители литературной элиты – Эдит Уортон, например. Но сейчас Грамерси-Парк все сильнее рискует стать местом трущоб.

– Наверное, потому мне там и нравится, – сказала Барти. – Там такие симпатичные дома, такие милые узкие улочки и…

– А вам никто не рассказывал про «тихий бар» [47] в Грамерси-Парке?

– Нет.

– Забавная история. Сейчас на углу Ирвинг-плейс и Семнадцатой улицы находится закусочная «Таверна Пита». А раньше там был цветочный магазин. Торговый зал, как положено. За ним – ледник с отдельным входом, а за ледником – «тихий бар». До чего же местные политики любили этот цветочный магазин… Кстати, я только сейчас сообразил, что даже не спросил, как вас зовут. Разрешите узнать?