Иосиф Кантор - Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

– Если ты говорил с ним недавно, то он еще может прийти, – заметил Моисей. – Да и любой еще может прийти ко мне. Сразу не пришли, а за ночь передумают и придут. Ночь – время размышлений, а утро – время принятия решений… Так на чем же вы расстались с Мардохеем?

– На том, что помогать в этом деле он мне не станет, – Элиуд пожал плечами. – Возможно, у него такая манера отказывать – сказать «нет» и наговорить кучу приятных слов. Мардохей обходителен и вежлив, этого у него не отнять…

После ухода Элиуда Моисей решил немного прогуляться. Он шел по стану, сопровождаемый обоими телохранителями, смотрел по сторонам, отвечал на приветствия, наслаждался ночной прохладой, а в голове свербела одна и та же мысль: «А что, если все они – и Авенир, и Савей, и Манассия, и Мардохей, и Нафан являются предателями? И потому каждый воспринял предложение Элиуда на свой лад, но доносить на него не станет никто? Но если фараону служат два военачальника, казначей, начальник над писцами и известный лекарь, то это же целый заговор! Мощный разветвленный заговор! Кто им управляет? Кто еще в него вовлечен? И кому, кроме брата и сестры, вообще можно доверять? Телохранителям, наверное, можно, ведь они, при желании, могли бы не раз его убить. Телохранителей привел Аарон, а выбрал он их не иначе как по совету достойного Элишамы, начальника колена Эфраимова. В верности Элишамы можно не сомневаться… Да и вообще, если сомневаться во всех подряд, то быстро сойдешь с ума, потому что ни один ум не выдержит такого. Нет, никакой это не заговор, а происки одного хитрого и ловкого человека, у которого может быть несколько помощников… Был бы мощный заговор – давно бы повернули обратно, да и откуда взяться многолюдному заговору в пользу фараона, если в Земле Обетованной всех евреев ждет лучшая участь, нежели чем в Египте? Кому нужен фараон с его вечным притеснением евреев? Ну, может, одному-двум предателям и нужен, но не многим. Сановники и старейшины честолюбивы и отдают себе отчет в том, что избавление от египетского владычества упрочивает их положение… Не может быть многолюдного заговора среди евреев, но тогда почему никто не спешит донести на Элиуда…

Перед тем, как лечь спать, Моисей предупредил воинов, стоявших на страже у его шатра, чтобы они немедленно разбудили его, если ночью придет к нему посетитель. Беспокоился он напрасно, потому что ночью никто к нему не приходил.

И утром никто не пришел к Моисею с доносом на Элиуда.

В течение дня ему довелось увидеть всех пятерых подозреваемых и коротко побеседовать с ними. Все вели себя так, словно Элиуд к ним не приходил, вели так, как вели и раньше. Оставалось только поражаться такому удивительному самообладанию у пятерых совершенно разных людей.

Хитрость не удалась.

Вечером Моисей рассказал о своей затее и о том, что из нее вышло, Аарону.

– Мне хотелось сохранить все в глубокой тайне, брат мой, поэтому я не сказал ничего даже тебе, – повинился он, опасаясь, что брат может обидеться за недоверие. – Думал – вот все получится, тогда и скажу, а ничего не получилось, и я не могу понять – почему так произошло. Я попросил Элиуда повторить то, что он говорил, и увидел, что в это можно было поверить. Я теряюсь в догадках, мысли путаются, и я ничего не могу понять.

– На все воля Божья, – ответил Аарон. – Ему было угодно, чтобы ты увел людей из Египта, и Он сказал об этом тебе и помог тебе. Ему было угодно избавить нас от преследования, и Он утопил фараоново войско в море. Я склонен подозревать, что сейчас Господь испытывает веру и верность своего народа. Твое дело – вести людей, а с предателями все решится в положенное время.

– Мое дело – отвечать за этих людей перед Господом! – напомнил Моисей. – Как я могу смириться с тем, что людей травят, что их оставляют без воды, что на них напускают змей… Я во всем полагаюсь на Господа, но полагаться не означает сидеть сложа руки и ожидать разных благ. Земля родит по воле Господней, но не вспахивается сама собой. Зерно прорастает в земле, но не может попасть в нее без сеятеля! Колос вырастает, но если его не сжать вовремя, то зерно из него просыпается на землю… Трудом мы славим Господа, а не праздностью! И может быть так, что Господь испытывает не народ наш, а меня! Если я достоин стоять во главе и вести за собой, то должен уметь оберегать! Разве не так?!

– Что мы будем делать дальше? – спросил вдруг Аарон.

– Будем считать, что предатель не захотел хватать приманку, которую мы ему подсунули, или же мы подсовывали ее не тому, кому надо, – немного подумав, ответил Моисей. – Значит – нужна другая приманка, и она должна быть такой, чтобы ее видели все, а схватить ее попытался бы только предатель. Мы должны вынудить предателя показать нам свое истинное лицо, проявить свою сущность. У нас есть в запасе день-другой, вдруг кто-то из пяти придет к Элиуду и начнет склонять его к служению фараону. Все же у моей хитрости есть две стороны. С одной стороны, предателем является тот, кто не донесет на Элиуда, с другой – предатель, если, конечно, он не заподозрит обмана, не сможет отказаться от такого помощника, как Элиуд. Долго выжидать он не станет, но день-другой может понадобиться ему на обдумывание и выжидание подходящего момента. У нас с тобой есть один или два дня, Аарон. За это время нам надо придумать, как заставить лисицу вылезти из своей норы.

– Будем думать, – сказал Аарон и, немного поколебавшись, добавил: – Почтенный Нахшон сказал мне, что не осталось почти никого из моавитян, египтян и людей из других народов, которые присоединились к нам ранее. Все ушли, поодиночке или скопом. Меня это известие расстроило…

– А меня обрадовало! – с неожиданной суровостью произнес Моисей. – Если их вдохновляли только мечты о земле, текущей молоком и медом, то пусть уходят! И больше я не хочу ничего слышать о тех, кто оставил нас! Сердце мое и помыслы мои с теми, кто идет дальше!

– Настала пора избрать из наших рядов главного военачальника, того, кому будут подчиняться остальные! – объявил Моисей, открывая совет.

Аарон удивленно посмотрел на него – когда ты успел решить это, брат, почему я ничего об этом не знаю?

Когда? Сегодня на рассвете, после очередной бессонной ночи, когда, устав ворочаться с боку на бок, вышел из шатра и понял – пора. Войско без полководца – все равно, что тело без головы. Три дюжины военачальников, каждый из которых действует наособицу, не смогут противостоять ни амалекитянам, ни какому-то другому, мало-мальски серьезному врагу. Пока что все военачальники подчиняются Моисею, но так долго продолжаться не может.

Моисей никогда не командовал воинами и не имел воинского опыта. Кроме того, один человек не может начальствовать над всем, это никому не под силу. Чем больше думал Моисей о том, кому можно поручить командование войском, тем больше убеждался, что лучше Осии, сына Нуна, ему никого не найти.