Иосиф Кантор - Моисей. Тайна 11-й заповеди Исхода

Осия молод? Ничего, этот недостаток быстро проходит. Зато он умен и никогда не делает, не подумав. Он молод, но может увлечь и повести за собой. Он молод, но среди воинов пользуется уважением.

Осия никогда не командовал большим количеством воинов? Зато Авенир командовал, а что в этом толку? Над войском его не поставить – завистлив, не слишком-то блещет умом, да и верность вызывает сомнения. Не донес же на Элиуда, и Савей не донес. А пришел бы Элиуд с таким предложением к Осии, так тот бы разрубил его надвое, не сходя с места. Осия верный человек, из тех, на кого можно положиться. Он не успел прослужить два-три десятка лет в войске фараона, как другие начальники над воинами из колена Эфраимова, и это к лучшему. Войско фараона действует по одним и тем же правилам, и врагам нетрудно предсказать, как будут наступать египтяне и как они станут обороняться. Настоящий же полководец должен стать для врага неразрешимой загадкой, чтобы нельзя было понять, откуда он ударит и как станет наступать…

Моисей оглядел собравшихся – военачальников и начальников над коленами. Кроме них присутствовали два родственника – брат Аарон и Калеб, муж сестры Мариам, торговец скотом, которому приходилось вести дела с амалекитянами и даже бывать у них. Не было лучшего знатока амалекитян среди евреев, чем Калеб, и потому Моисей пригласил его на совет. Вдруг потребуются какие-то сведения.

Начальники над коленами сидели спокойно, а многие из военачальников встрепенулись, приосанились и застыли с выжидательным выражением на лицах.

– Трудно выбрать одного, самого лучшего, из многих достойных, – продолжил Моисей, – но мне кажется, что я не ошибся. Встань, Осия, пусть все посмотрят на тебя, и если у кого-то есть что сказать против тебя, то пусть он скажет.

– Я?! – изумился Осия, краснея под множеством взоров, большей частью удивленных, а то и откровенно недружелюбных.

– Разве здесь есть другой Осия? – спросил Моисей. – С тобой говорю я, Осия, сын почтенного Нуна! Встань же и приготовься выслушать все, что скажут о тебе люди!

Расчет Моисея был верным. Если просто сказать: «Пусть Осия командует войском», то многие будут недовольны тем, что их не спросили. Если спросить: «достоин ли Осия быть начальником над войском?», то многие сразу же начнут пенять ему на молодость и отсутствие опыта. Но если сделать так, как сделал Моисей, то самолюбие других военачальников не будет ущемлено столь сильно, потому что, с одной стороны, у них будет выбор – высказаться против или одобрить, а с другой, если говоришь «я выбрал, а у кого есть что-то против, пусть скажет», то о молодости или каких-то мелких недостатках речи быть не может. Надо выдвигать только значительные, веские, обоснованные возражения. А таких возражений против Осии быть не может, ибо он ничем себя не запятнал. Вдобавок всем ясно, что в таком случае выступающий против Осии выступает и против него, Моисея.

Один смельчак все же нашелся.

– Войско организовано по принципу старшинства, – пробурчал Авенир. – Старшие командуют младшими, а не наоборот.

Кто-то согласно кивнул, Аарон, наоборот, нахмурился и посмотрел на Авенира с осуждением, но большинство присутствующих никак не отреагировало на эти слова.

– Я не сказал, что выбираю старшего, а сказал, что выбирал лучшего из достойных! – сказал Моисей, возвышая голос. – Пусть самый достойный командует как старшими, так и младшими!

– Осия справится! – поддержал Элишама, сын Аммихуда, начальник колена Эфраимова. – Моисей сделал правильный выбор!

– Моисей не ошибается! – сказал Элиав, сын Хелона, начальник колена Завулонова.

– Все люди ошибаются, – возразил Моисей, – и только Господь непогрешим! Смотри же, Осия, если я ошибся в тебе, то вместе будем мы держать ответ перед людьми!

– Могу я сказать слово? – робко спросил шурин Калеб.

– Конечно, – ответил Моисей, немного удивившись, но не подавая виду.

– У амалекитян есть такой обычай, – сказал Калеб, – предводители их могут командовать ими только до тех пор, пока не потерпят поражения. Может, и нам установить такое правило?

Моисей еще не успел решить, нравится ему этот обычай амалекитян или нет, как высказался Нахшон, сын Аминадава, глава колена Иегуды.

– Амалекитяне глупы, и обычаи у них глупые! А лошадей, которые оступились однажды, они не забивают тотчас же на мясо?! Если военачальник умен, то поражение, хотя в поражении и нет ничего хорошего, пойдет ему на пользу! Научит лучше думать, научит правильнее управлять отрядами и послужит предостережением на будущее! Ну а глупца вообще нельзя ставить над войском! Обычай для начальника над воинами должен быть один! Пока воины повинуются ему и идут за ним, он – начальник! Не стану говорить за других, но мне Осия по душе! Моисей сделал хороший выбор, и если бы спросили меня, то я тоже предложил бы Осию в начальники над всем войском, потому что в его мизинце больше мудрости, чем в некоторых, успевших поседеть, головах!

Бедняга Калеб от такой отповеди совсем стушевался – втянул голову в плечи и не глядел ни на кого. Авенир же предпочел сделать вид, что не понял намека, заключавшегося в последних словах Нахшона, потому что ответить ему было нечего.

«Интересно, что ты будешь делать, если я сейчас расскажу всем, как к тебе приходил Элиуд, что он тебе говорил и что ты так и не донес на «предателя» из моего окружения?» – подумал Моисей, неприязненно глядя на Авенира и не очень-то стараясь скрыть эту неприязнь.

Савей, как ни странно, не вызывал у него подобных чувств. И не потому, что в ответ на просьбу о помощи в плохом деле вознегодовал и хотел ударить Элиуда, а потому что вел себя иначе, вел себя достойно, сдержанно, как и подобает воину. Если бы Савей не был женат на знатной египтянке, то его и подозревать было незачем. Жена во многом может влиять на мужа и ко многому может его принудить, да так, что он будет искренне считать, что сам пожелал того, к чему его принудили. Моисей знал, как это бывает.

Моисей встал и провозгласил:

– Осия, сын Нуна, с сегодняшнего дня ты становишься главным над всеми воинами народа нашего и твои повеления отныне обязательны для всех них! Помни же, что великая власть есть великая ответственность! Не приступай к трапезе, пока не убедишься, что все твои воины сыты, и не ложись спать, пока не убедишься, что твои воины не испытывают ни в чем нужды!

Он обнял Осию и похлопал по спине.

– Я не ожидал… – прошептал Осия.

– Разве я ожидал, когда пас овец, что Господь заговорит со мной? – таким же тихим шепотом ответил ему Моисей. – Выбор пал на тебя, так будь же достоин его!

Никто другой не успел поздравить Осию, потому что снаружи громко закричали: «Беда! Беда! Огонь пожрал наши припасы!» и в шатер вошел Амосия.