Виктор Поротников - Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле

Целуя Олега, Евфросинья крепко и трепетно прижалась к нему, пробудив жаркое волнение в его сердце. Олег, привыкший к холодности Евфросиньи, внутренне подивился случившейся в ней перемене. Выглядела Евфросинья изумительно: ее прекрасные светло-карие глаза искрились на солнце, ровные зубы сверкали, как жемчуг, меж алых улыбающихся губ, белое лицо с розовым румянцем светилось счастьем. Подбежавших к ней сыновей Евфросинья обняла всех троих разом, прижав к себе. При этом в очах ее заблестели слезы.

Глядя на статную фигуру Евфросиньи в длинном сиреневом платье с узкими рукавами и широким подолом, со шнурованным глубоким вырезом на груди, с блестящим пояском на тонкой талии, Олег залюбовался ею. Двадцативосьмилетняя Евфросинья по-прежнему выглядела моложе своих лет.

Заметно подросла и малышка Анастасия за те десять месяцев, что она провела вместе с матерью вдали от родного дома. Четырехлетняя Анастасия научилась неплохо разговаривать по-литовски. «Ну вот, была одна литовка у меня в тереме, теперь будет две», — подумал Олег, пряча усмешку в усах.

После пышного застолья и радостных разговоров в узком семейном кругу Олег и Евфросинья, наконец, остались наедине. Еще сидя за столом, Олег почувствовал по глазам Евфросиньи, по выражению ее лица, что ей хочется поделиться с ним чем-то очень важным, но заговорить об этом при детях она не может. Олега разбирало любопытство, что же таит в себе Евфросинья?

— Когда я собиралась в обратный путь на Русь две недели тому назад, — заговорила Евфросинья чуть приглушенным взволнованным голосом, плотно притворив дверь, — в это самое время в Вильно пожаловал тверской князь Михаил Александрович. Он привез весьма утешительные вести моему отцу. Оказывается, прошлой осенью в Москве умер тысяцкий Василий Вельяминов, дядя князя Дмитрия. Так вот, старший сын Василия Вельяминова Иван рассчитывал занять место своего отца, но Дмитрий решил по-своему. Дмитрий не только не сделал Ивана Вельяминова московским тысяцким, но вовсе упразднил эту должность. Рассерженный Иван Вельяминов тайно бежал из Москвы в Тверь, поступив на службу к Михаилу Александровичу. Это произошло уже в марте этого года, в канун Масленой седьмицы.

— Мне ведомо об этом, милая. — Олег покачал головой, опустившись на стул возле стола. — Это заботы Дмитрия, меня они не касаются.

— Нет, касаются, сокол мой! — с жаром возразила Евфросинья. — Еще как касаются! Ведь ты же не знаешь, о чем договорились мой отец и Михаил Александрович.

— И о чем же они столковались? — полюбопытствовал Олег.

Евфросинья с горящими глазами поведала мужу, что ее отец Ольгерд и Михаил Тверской задумали этим летом начать войну с Москвой. Дабы действовать наверняка, они решили привлечь и Мамая к походу на Москву. С этой целью к Мамаю отправился Иван Вельяминов.

— Мой отец надеется, что и ты, свет мой, тоже двинешь свои полки на Москву, — молвила Евфросинья, подойдя к Олегу и положив руки ему на плечи. — Коль тверичане пойдут на Московское княжество с севера, литовцы с запада, рязанцы с юга, да ежели еще подойдет Мамай со своей ордой, то Дмитрий непременно будет сокрушен!

Олег задумчиво погладил свою короткую бородку. Если все так и случится в действительности, тогда московлянам не уйти от поражения! Никак не уйти! «Доселе Дмитрий всегда побеждал, поскольку недруги его действовали порознь друг от друга, — размышлял Олег. — Ни Тверь, ни Рязань, ни Литва еще ни разу не объединялись для войны с Москвой. Но примкнет ли Мамай к этому союзу?»

До Олега доходили слухи, что Мамай воюет с Араб-Шахом, но победить его никак не может. Араб-Шах оказался крепким орешком!

— Война с Москвой — дело вельми трудное и опасное, лада моя, — сказал Олег, усадив жену к себе на колени. — Мне нужно с боярами своими потолковать, их мнение узнать. К тому же отец твой еще десять раз передумать может, с него станется. Да и от Мамая никакого ответа еще не последовало, как я понимаю. Поэтому нужно подождать и поглядеть, как отнесется Мамай к призыву Ольгерда и Михаила Тверского.

— Коль согласится Мамай воевать с Москвой, что тогда? — Евфросинья пытливо заглянула в глаза Олегу. — Коль тверичане и литовцы исполчат свои ратные силы на Москву, примкнешь ли ты к этому союзу?

— Да уж не останусь в стороне, голуба моя, — без колебаний ответил Олег. — Мне ведь немало исконных рязанских земель нужно отбить у московлян. Да и Дмитрию надобно должок вернуть за мое поражение при Скорнищеве. Я привык долги отдавать!

В начале июля в Рязань приехал посол из Твери. Им оказался Полиевкт Вельяминов, младший брат Ивана Вельяминова, который тоже перешел на службу к тверскому князю.

Внешне Полиевкт был красив и статен, у него были большие синие глаза и золотистые кудри. Говорить Полиевкт умел цветисто и витиевато, поскольку владел греческой грамотой и был знаком с трудами греческих писателей, посвященными ораторскому искусству. Полиевкт принялся сговаривать Олега Ивановича и рязанских бояр выступить этим летом в поход на Москву. Со слов Полиевкта выходило, что тверское войско уже двинулось на Торжок и Углич, что литовские отряды вот-вот подойдут на подмогу к тверичанам. Но более всего Полиевкт похвалялся тем, что Мамай прислал тверскому князю ярлык на великое Владимирское княжение. Ярлык доставили в Тверь Мамаевы послы во главе с мурзой Ачихожей.

«Кончилось сидение Дмитрия на владимирском столе, отныне Михаил Александрович главный князь на Руси! — торжествующе молвил Полиевкт, держа речь перед Олегом и его приближенными. — Теперь тверской князь будет собирать ордынский выход со всех князей по праву владения великим ярлыком. А Дмитрий пусть себе локти кусает от досады!»

Продолжая свою речь, Полиевкт сообщил рязанскому князю и его боярам, что послы Михаила Александровича вместе с мурзой Ачихожей уже побывали в Москве, объявив войну Дмитрию.

«Мамай шибко зол на Дмитрия, который его ни в грош не ставит, весь ордынский выход забирая в свою казну, — молвил Полиевкт, наслаждаясь тем вниманием, с каким его слушали рязанские вельможи. — Мамай готов послать свою конницу на помощь Михаилу Александровичу. Мамай жаждет смерти Дмитрия, а княжество Московское татары собираются раздробить на малые уделы. Всем князьям, выступившим на стороне Михаила Александровича, достанутся земли из владений Дмитрия».

Речь Полиевкта Вельяминова вызвала радостное оживление среди рязанских бояр, многие из которых с опаской и завистью смотрели на то, как крепнет и богатеет Москва, захватывая где силой, где хитростью новые земли и города. Некоторые уделы Дмитрий просто выкупает у их обедневших владельцев, поступая по примеру своего деда Ивана Калиты. Казна у Дмитрия богатая, ведь всю ордынскую дань он оставляет себе. На эти же деньги Дмитрий окружил свою столицу белокаменной стеной.