Элисон Уэйр - Леди Элизабет

Вскоре прибыл пожилой сэр Томас Поуп, доброжелательный джентльмен-католик, которого королева назначила гувернером сестры.

— Я не настолько глупа, чтобы не понять: его поставили следить за мной, — сказала Элизабет Сесилу. — Зачем мне гувернер?

— Он здесь и для того, чтобы вас защищать, — ответил Сесил. — Его бдительность не даст врагам обвинить вас в каком-либо заговоре. На вашем месте, сударыня, я оказал бы ему радушный прием.

— Последую вашему совету, друг мой, — пообещала Элизабет.

С сэром Томасом Поупом приехала вдовствующая дама, миссис Кокс, которую королева прислала на замену Кэт, — образчик порядочности, набожности, умеренности и скромности, но при этом доброжелательная и готовая помочь. Элизабет, однако, не позволила ей исполнять обязанности Кэт.

— Их возьмет на себя Бланш Перри, — уведомила она миссис Кокс. — Мы привыкли друг к другу, к тому же она и раньше прислуживала мне в отсутствие миссис Эстли.

Миссис Кокс смиренно склонила голову и присела в реверансе, но позаботилась о том, чтобы не спускать глаз с Элизабет. Ее можно было встретить повсюду — за обедом, в саду, в галерее, в гостиной по вечерам. Элизабет стойко переносила ее вездесущее присутствие, памятуя, что слова Сесила насчет сэра Томаса Поупа относились и к миссис Кокс.

Сэр Томас нравился ей. Он отличался живым умом и, будучи высокообразованным юристом, основал один из колледжей в Оксфорде. Он оказался приятным застольным собеседником, и в присутствии мастера Эшема их разговор всегда оживлялся.

— Вы знали, что в свое время я был другом сэра Томаса Мора? — спросил он Элизабет.

— Нет, не знала, — ответила та. — Но я слышала, что многие возмущались, когда мой отец, король Генрих, отправил его на плаху.

Сэр Томас вздохнул:

— Печальная и незаслуженная судьба. Он был прекрасно образован, обладал веселым нравом и выступал за то, чтобы девушки тоже могли получить образование.

— Всецело поддерживаю, — улыбнулась Элизабет.

Они немного поговорили о планах сэра Томаса насчет нового колледжа, и тот крайне оживился.

— А женщин вы будете принимать? — с намеком осведомилась Элизабет.

— Как можно! — усмехнулся он.

— Если бы вы брали на учебу девушек, миледи стояла бы первой в очереди! — восхищенно вставил Эшем.

— В таком случае я крайне сожалею, что наши правила не позволяют мне принять вас, сударыня, — великодушно изрек Поуп.

В другой раз разговор коснулся развлечений.

— Я слышал, вам нравится драма, — заметил сэр Томас Элизабет.

— Нет ничего лучше хорошего маскарада или пьесы, — согласилась она.

— Тогда, с вашего позволения, устроим театр прямо здесь! — посулил он, и вскоре Элизабет с домочадцами уже наслаждались отменными постановками ее любимой вещи «Фульгенций и Лукреция» и знаменитой старомодной интермедии поэта Скелтона «Великолепие».

— Мой отец часто говорил про эту пьесу, — призналась Поупу благодарная Элизабет. — Ему нравилось, как политическое зло сражается с политической добродетелью.

Сэр Томас одобрительно улыбнулся.

— На следующей неделе устроим маскарад, — объявил он. — Не окажете ли нам честь танцевать, ваша светлость?

— С превеликим удовольствием! — воскликнула она, вспомнив времена беззаботного детства, когда ее приводили в трепет придворные маскарады.

Лишь одно омрачало ее радость — тревога за отсутствующую Кэт.

В июле им пришлось обсуждать проблемы куда серьезнее маскарадов.

— Совет поручил мне сообщить вам, ваша светлость, о крайне тревожном инциденте, — взволнованно сказал сэр Томас.

Элизабет села.

— Говорите! — резко потребовала она, гадая, что еще могло приключиться.

— Школьный учитель по фамилии Клеобери, из Саффолка, недавно предпринял попытку выдать себя за Эдварда Кортни, графа Девона, — начал излагать Поуп. — Он заставил священника в Хантингдоншире объявить с церковного двора, будто королева Мария умерла и что ваша светлость и ваш… прошу прощения, я лишь цитирую здесь написанное… любовник Эдмунд Кортни — Господи, он даже имя графа не смог как следует запомнить — теперь королева и король Англии.

— Возмутительно! — в гневе воскликнула Элизабет. — Как он посмел на меня клеветать?

— Да-да, — подхватил сэр Томас. — Полагаю, вам будет приятно узнать, что его и священника арестовали, и на допросах стало ясно, что они действовали совершенно самостоятельно.

— Тогда почему совет счел нужным познакомить с этой дурной выходкой меня? — спросила Элизабет. — Я тут совершенно ни при чем!

— Они утверждают, что просто хотели, чтобы вы знали все обстоятельства случившегося и понимали, насколько эти люди злоупотребили вашим именем, ваша светлость.

— Воистину, — ответила она, — как сможет королева мне доверять, если какие-то глупцы столь безрассудно и предательски им распоряжаются? Придется написать ей, что я прекрасно понимаю, в какой ситуации она оказалась.

Теперь она полностью осознала, почему Мария видела в ней угрозу. Сколь бы верной и преданной ни была она сама, всегда могли найтись те, кто замышлял заговор от ее имени. Но не было ли в том и вины Марии? Будь ее правление популярным, не сжигай она еретиков, не насаждай свою веру силой — никто бы не бунтовал. Единственный путь к сохранению трона пролегал через сердца народа. Конечно, Элизабет не могла сказать этого королеве, но постаралась как можно красноречивее заверить Марию в своей преданности.

«Что бы ни предполагали или ни замышляли по злобе другие, — писала она, — мне прекрасно известно, что Ваше Величество не сомневается в моей верности, а потому чем больше тумана скрывает свет этой истины, тем ярче сияют чистотой мои мысли, затмевая потаенное зло».

Ей оставалось надеяться, что теперь, когда она понимала Марию и сочувствовала ей, та точно так же поймет сестру и посочувствует ей самой.

В августе Элизабет заболела и слегла в постель с желтухой и приступами одышки. Лишенная заботы Кэт, она томилась от жары, не в силах ни читать, ни надолго сосредоточиться на чем-либо и желая поскорее выздороветь, чтобы снова ездить верхом и отправляться на излюбленные долгие прогулки.

Она уже понемногу поправлялась, изнывая от праздности, когда в сентябре к ней явился сэр Томас и сообщил о смерти Кортни.

— Он умер в Падуе.

— От чего? — с любопытством спросила Элизабет.

— От лихорадки после неудачного падения, — ответил Поуп.

— Наверняка не только от этого, — сказал ей чуть позже Сесил, когда они ненадолго остались наедине. — Говорят, что человеческой помощи там было куда больше, чем Божьей. Ходят слухи про яд и наемных убийц. Его смерть была выгодна как Англии, так и Испании, ибо положила конец притязаниям на трон со стороны Плантагенетов.