К. У. Гортнер - Клятва королевы

Королева завопила. От стены к трону бросились мавританские стражники, выстроились перед помостом. Энрике вцепился в подлокотники трона.

— Что все это значит, сеньор маркиз? — дрожащим голосом проговорил он.

Вильена показал на перепачканного вином и едой Куэву, на чьем лице уже проступал солидных размеров синяк. Рыдающая Менсия помогла ему подняться. Придворные попятились, некоторые бросились к дальним дверям, предчувствуя драку.

— Вы пожаловали этому напыщенному глупцу власть над Сантьяго, высшим военным орденом Кастилии, — прозвенел в наступившей тишине голос Вильены. — После всего, что я для вас сделал, вы даровали ему почести, которые по праву должны принадлежать мне!

— Как вы смеете!.. — закричала Жуана, но Энрике оборвал ее.

— Вы забываетесь, сеньор маркиз. Здесь я — король. И я оказываю почести тем, кому пожелаю.

— Скорее, тем, кому пожелает ваша португальская шлюха, — сказал Вильена, с ледяной ненавистью глядя на Энрике желто-зелеными глазами.

Я понятия не имела, что именно произошло между ними, но не могла поверить, что кто-то из грандов, как бы он ни был оскорблен, мог осмелиться вести себя подобным образом с монархом.

— Она не ваша, — продолжал Вильена. — Девочка, которую вы объявили своей наследницей, — не ваша. Я думал, вы этого не знали, но теперь вижу, что наверняка знаете, ибо только в таком случае рогоносец может присваивать титулы любовнику собственной жены.

— Да, — добавил Хирон, сплевывая в сторону стражников и сжимая меч так, будто ему не терпелось броситься на невозмутимых мавров. — Можешь сколько угодно прятаться за спинами своего неверного сброда, но в конце концов истина Божья восторжествует!

На одно кошмарное мгновение мне показалось, что Энрике сейчас прикажет стражникам прирезать маркиза, его брата и слуг, но он лишь стоял, весь дрожа, и, судя по ошеломленному взгляду, никак не мог поверить в происходящее.

— Сделай что-нибудь, — прошипела Жуана. — Арестуй их. Они лгут, это измена.

— В самом деле? — холодно спросил Энрике, и она отпрянула. Король повернулся к Вильене. — Вы вправе покинуть мой двор, если вы более не согласны с моими порядками. Но предупреждаю: я не потерплю измены, какими бы благими побуждениями вы ни руководствовались.

— Я запомню, — ответил Вильена.

Насмешливо поклонившись, он повернулся и направился к выходу. Хирон снова замахнулся мечом на Куэву, чье украшенное синяком лицо залила смертельная бледность, после чего вышел следом за маркизом, бросив несколько непристойных фраз в сторону жавшихся к дверям перепуганных фрейлин.

Стражники не сдвинулись с места. Энрике проговорил что-то на их родном языке, и они одновременно отступили назад, словно хорошо выдрессированные собаки. Я не сомневалась, что по его приказу они бы не колеблясь убили Вильену и Хирона.

Жуана сбежала с помоста и бросилась прочь из зала. Ее фрейлины последовали за ней. Оставшийся в одиночестве Куэва умоляюще посмотрел на Энрике, но тот отвел взгляд. Лишь тогда я заметила архиепископа Каррильо, который ворвался в зал через боковую дверь. Вид у него был озабоченный, а за ним следовали Кабрера и часть дворцовой стражи.

— Ваше величество, — сказал он, — мне только что сообщили. Это произвол! Вильена зашел слишком далеко. Могу ли я…

— Уведите их, — прошептал Энрике.

— Идемте, дети мои. Быстро, — повелительно произнес Каррильо.

Мы с Альфонсо поднялись со своих мест. К нам подошла Беатрис, стоявшая до этого среди придворных. Когда Каррильо выводил нас за дверь, я успела заметить, как Энрике бессильно опустился на трон, закрыл лицо руками, словно ему нанесли смертельный удар.

В коридоре Каррильо распорядился, чтобы Кабрера отвел нас в наши покои.

— Проследите, чтобы сегодня они никуда не выходили, — мрачно проговорил он, и я взглянула на Альфонсо, который испуганно жался к архиепископу и его стражникам.

Кабрера повел нас за дверь; я услышала лязг оружия стражников, что направились вместе с Каррильо и моим братом в другую сторону.

— Изабелла! — крикнул Альфонсо, и я резко обернулась.

Брат кинулся ко мне, бросился в мои объятия.

— Прости, — прошептал он. — Я не хотел. Ты вовсе не глупая. Я просто… я так испугался.

— Почему? В чем дело, Альфонсо? Почему ты испугался?

Я оглянулась в сторону Каррильо, тот стоял, раздраженно уперев руки в бока. Его белая мантия, под которой виднелась черная рубаха, падала на обутые в сапоги ноги, а с кожаного пояса толще моей руки свисал меч в ножнах.

Он тоже носил оружие при дворе. Слуга Господа в облачении воина. Внезапно я представила, как он рычит от ярости на поле боя, размахивает мечом и срубает головы, и сердце мое забилось сильнее.

— Останься с нами, — сказала я Альфонсо. — Прошу тебя, не ходи с ним.

Брат покачал головой:

— Не могу. Я пообещал, что исполню свой долг. Прости, Изабелла.

Мягко поцеловав меня, он вернулся к Каррильо. Не в силах пошевелиться, я смотрела, как архиепископ обнимает моего брата за плечи и уводит прочь.

Мне хотелось побежать за ними, потребовать от Альфонсо поклясться, что он не станет рисковать своей жизнью. Но я уже поняла: что бы я ни говорила или ни делала, это ничего не изменит. Он был прав — я всего лишь глупая девчонка, которая ни на что не может повлиять и никак не способна изменить нашу жизнь.

Именно тогда мне стало ясно, что снова я увижу брата очень не скоро.

Два дня спустя, когда мы с Беатрис сидели, прижавшись друг к другу в освещенной свечами комнате, и прислушивались к недовольному ворчанию леопардов в королевском зверинце, к нам пришел Кабрера с новостями.

— Архиепископ Каррильо покинул дворец. Он забрал с собой инфанта, заявил, что ваша мать лично доверила ему Альфонсо. Король потребовал их возвращения, но никто не знает, куда они уехали. У Каррильо немало владений, и он пользуется поддержкой среди своих вассалов. Он может быть где угодно. Я сделаю все, что смогу, для вашего высочества, но…

— Мне следует позаботиться о себе самой, — закончила я, заставив себя улыбнуться.

После того как уехали Каррильо и мой брат, Кабрера и Беатрис оставались единственными моими друзьями во дворце.

Кабрера достал из-под камзола сложенный пергамент. Беатрис молча надела плащ.

— Читай, мы не станем тебе мешать, — сказала она, шагая следом за Кабрерой к выходу.

Я долго смотрела на послание, прежде чем сломать восковую печать с символом Арагона и медленно развернуть хрустящую бумагу.

Там было всего пять слов:

Будьте смелой, Изабелла. Ждите меня.

К тому времени, когда весна сменилась жарким летом, слухи разошлись по всей Кастилии, разносимые торговцами в дальние провинции и города. Женщины распространяли известия среди вассалов, те, в свою очередь, спешили передать их в замки сеньоров. К осени все уже знали о внезапном отъезде Альфонсо из дворца и мятеже маркиза де Вильены, что лишь прибавило всеобщих сомнений в законности происхождения принцессы Иоанны.