Василий Яновский - Поля Елисейские. Книга памяти

С. 55. Софиев и Терапиано еще до того числились вольными каменщиками разных толков. – Терапиано всю жизнь продолжал интересоваться религиозной философией и мистикой, еще в Киеве до революции был посвящен в масонскую ложу «Нарцисс», в Париже регуляризовался как мартинист, состоял членом ложи «Юпитер» в 1930–1932 гг. Вышел в отставку из ложи в декабре 1932-го, но продолжал интересоваться эзотерическими учениями, после войны часто обозревал теософские, антропософские и др. аналогичные издания в «Русской мысли» и «Новом русском слове», много писал о мартинистах. См. также: Терапиано Ю. Маздеизм: современные последователи Зороастра. Париж, 1968; франц. изд.: La perse sekrиte: aux sources du mazdeisme. Paris: Le courrier du Livre, 1978. Софиев стал членом ложи «Юпитер» в мае 1931 г., быстро сделал карьеру, пройдя первые ступени и уже с 1933-го занимая офицерские должности. В начале 1934 г. вступил также в ложу «Друзья любомудрия». 5 июля 1934 г. исключен за неуплату взносов.

Осоргин собрал ложу, кажется, Северных братьев. – О созданной М.А. Осоргиным ложе «Северные братья» (Париж, 1934–1939) см.: Серков А.И. История русского масонства. 1845–1945. СПб.: Изд-во им. Н.И. Новикова, 1997. С. 203–220.

…недавно приехавший в Париж берлинец «лезет» во главу русского масонства, в чем ему будто бы помог Авксентьев. – По предположению А.И. Серкова, речь идет о Владимире Евгеньевиче Татаринове (1891–1960), который в 1934 г. перешел в ложу «Астрея» из «Свободной России» и с 1936 г. стал досточтимым мастером «Астреи». Н.Д. Авксентьев, масон с большим стажем, был одним из организаторов и первым досточтимым мастером ложи Великого Востока Франции «Северная Звезда» с 1924 по 1930 г г.

…Борис… неудачно влюбился. Барышня уезжала в Союз к своему жениху… – Имеется в виду Наталья Ивановна Столярова (1911–1984), с которой Поплавский познакомился в 1931 г. В СССР она уехала с отцом в 1934 г. и вскоре была арестована.

Фельзен и я тогда организовали издательство при нашем – молодом – Объединении — 13 декабря 1934 г. при Объединении поэтов и писателей была организована издательская коллегия в лице Г. Газданова, Ю. Фельзена и В. Яновского, предполагающая выпустить ряд книг зарубежных беллетристов.

Мы устроили выставку книг зарубежных изданий… – Первая выставка книг русской зарубежной литературы, подготовленная Объединением поэтов и писателей, была открыта в Париже (12, rue de Poitiers, VIIe) 1 января 1935 г. Вторая выставка издательской коллегии Объединения писателей и поэтов «17 лет эмиграции» открылась 19 декабря 1935 г.

…«Письма о Лермонтове» и «Любовь вторая»… – Книги Ю. Фельзена «Письма о Лермонтове» и В. Яновского «Любовь вторая» были выпущены Объединением поэтов и писателей в 1935 г.

Вместо «Домой с небес» мы в следующий год выпустили Агеева «Роман с кокаином». – Отдельное издание книги М. Агеева (наст. имя Марк Лазаревич (Людвигович, Леонтьевич) Леви; 1898–1973) «Роман с кокаином» было выпущено Объединением поэтов и писателей в 1936-м, роман Поплавского печатался в альманахе «Круг» (1936–1938. № 1–3), а в книжном издании впервые появился лишь недавно (СПб.: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993).

После гибели Поплавского его литературным наследством ведал Татищев… – Николай Дмитриевич Татищев (1902–1980) был другом Поплавского, а после его смерти – душеприказчиком и издателем.

…Фондаминский, похоронив супругу, решил организовать «Круг»… – Амалия Осиповна Фондаминская (урожд. Гавронская) умерла от туберкулеза в 1935-м. Объединение «Круг» возникло в том же 1935 г., первый номер одноименного альманаха вышел в 1936 г.

С.57. Притча о камне, отвергнутом строителями… – Пс. 117, 22.

С.58. Весною я вдруг, манкируя экзаменами, начал писать рассказ о дьяволе… – Имеется в виду «Двойной нельсон», впервые опубликованный в «Русских записках» (1937. № 2. С. 43–58).

Руднев Вадим Викторович (1879–1940) – общественно-политический деятель, член партии эсеров, публицист, соредактор журнала «Современные записки».

Рассказ недостаточно хорош для «Современных записок»… – Вишняк, возвращая Рудневу «“поэму” (с позволения сказать) Яновского», в письме от 26 мая 1935 г. возмущался: «Некрофил и большевизант Яновский тоже считает себя “метафизическим” (!) демократом» (Leeds Russian Archive. MS. 1500/4).

Из других редакторов только поэт М. Цетлин был на своем месте. – Формально редакторами «Современных записок» были Н.Д. Авксентьев, И.И. Бунаков-Фондаминский, М.В. Вишняк, А.И. Гуковский и В.В. Руднев. М.О. Цетлин был «консультантом по стихотворному отделу» ( Вишняк М.В. Современные записки: Воспоминания редактора. СПб.: Logos; Дюссельдорф: Голубой всадник, 1993. С. 69).

С. 59… в разное время Ходасевич писал нежные письма и Вишняку, и Рудневу, а может быть, и Милюкову. – Опубликованные письма Ходасевича к Вишняку и впрямь можно назвать если не нежными, то дружелюбными. См., например: Ходасевич В. Собр. соч. в 4 т. Т. 4. М.: Согласие, 1997.

…«Двойной нельсон». Адамович и Ходасевич потом на редкость единодушно и безоговорочно его похвалили. – В рецензии на второй номер «Русских записок» Ходасевич действительно высказался о «Двойном нельсоне» в самых комплиментарных выражениях: «Не раз я писал о подлинном, но необработанном даровании Яновского. Вот наконец перед нами отличная вещь, с которой надо решительно, безоговорочно поздравить автора. В “Двойном нельсоне” есть все, что долго не давалось Яновскому: стройная и законченная композиция, чувство меры, вкус и в довершение всего – мир с русским языком, с которым до сих пор Яновский был не в ладах» (Возрождение. 1937. 26 ноября. С. 9). Адамович на этот раз высказался в том же духе, что и его вечный антагонист: «Литературный предок В. Яновского – скорей всего, Достоевский, самый опасный из великих русских учителей, потому что у него легче усвоить тон, чем тему, – нервы, а не сознание. В книгах Достоевского одно с другим неразрывно и одно в другом находит обоснование. У его последователей это далеко не всегда так… К чести Яновского надо признать, что он медленно и верно идет к слиянию обоих элементов “идейного” творчества, почти с каждой новой вещью увереннее и тверже намечая границы, в которых он, так сказать, творчески дома. Писатель этот остро чувствует сопротивление материала, не только словесного, но и глубже – образного, предметного. Ему не по душе скольжение, пусть и искуснейшее. Он, может быть, еще слишком пристрастен к эффектам мелодраматического характера, но внутренний вкус его зреет и все лучше справляется с отбором золота от мишуры, то есть оправданного от нарочитого или найденного от выдуманного. Опасность Достоевского, кстати, в том-то и состоит, что за полетом его измученной мысли никто не в силах угнаться, а без этого остаются только поклоны всему человеческому страданию, чтение Евангелия убийцей и проституткой, и все то, что вне света, которым все творчество Достоевского проникнуто, превращается в трескучую безвкусицу! Яновский начал с того, что принял от него оболочку. Но, очевидно, он смутно знал, что найдет для нее поддержку, стержень, – и теперь он это доказывает. Его “Двойной нельсон” мог бы оказаться упражнением на заданную тему – настолько в нем ощутима основная мысль, настолько отделима она от самой ткани повествования. Но все-таки это художественное произведение, а не картина для иллюстрации отвлеченного положения! Еще один раз черт – или какой-то его родственник – воплотился в нашей литературе в обличии “господина в старомодном котелке, с мягким гортанным, приветливым голосом”. Воплощение не напрасное: таким, с такими делами, с такими заботами, его, кажется, еще мы не видели, а убедительности поэтическая гипотеза Яновского не лишена. Последние полстранички в качестве “концовки” к рассказу совсем блестящи» (Последние новости. 1937. 16 декабря № 6109. С. 3).