Валерий Замыслов - Иван Болотников Кн.2

— Ты чего примолк, неугомон? — скупо улыбнулся Болотников. — Уж не меня ль оплакиваешь? Не моги о том и думать! Мы славно с тобой бар повоевали. Сколь их истребили. Почитай, всю державу барскими костьми усеяли. То ль не слава нам, Афанасий? На века запомнят господа мужичий топор. Так нам ли печалиться? — голос Болотникова звучал бодро. — А как на Руси, как повольники? Ужель все по домам разбежались?

— Не улеглась Русь, Иван Исаевич. На мужика ныне узду не накинешь. Земля Рязанская поднялась. Мужики вовсю бар громят. Украйна вновь всколыхнулась. Весной жарко будет.

— А города? — жадно выпытывал Иван Исаевич. — Не сник ремесленный люд?

— Куды там! Бурлят и Псков, и Нижний Новгород, и Пермь, и Астрахань, и Арзамас, и Алатырь. Мордва, чуваша и черемиса на бояр замахнулась. Ныне по всему Поволжью великая замятия. Бурлит, бурлит Русь, Иван Исаевич!

— Добро! — Болотников взволнованно заходил по темнице. Глаза его задорно, мятежно заискрились. Эх, вырваться бы вновь на волю!

— Юрий Беззубцев, Нечайка Бобыль и Тимоха Шаров на У крайне новую рать собирают.

— А Семейка Назарьев?

— Он ныне у рязанских мужиков в воеводах ходит.

На сердце Болотникова стало легко и празднично. Нет, не зря, не зря сохранил он тульских сидельцев. (Не зря кинул себя в лапы Василия Шуйского, заранее ведая о своей участи.) Не смирились повольники, вновь расправили плечи и пошли войной на бар. Добро!

— И еще одна весточка, Иван Исаевич… Знаешь, кто в есаулах у Семейки Назарьева? Век не угадать… Сын твой, Никита Болотников.

— Жив?! — обрадованно выдохнул Иван Исаевич.

— На Москве человека от Семейки Назарьева встретил. Тот о Никитке поведал. Скоморохи его вызволили. Помышлял в Тулу к тебе проскочить, да не вышло: царевы войска крепость обложили. В зазимье к Семейке пристал. Сказывают, удалой вожак из него будет…

Минула ночь. Болотникова вывели из темницы. Он шел среди палачей и стрельцов и радовался солнечному, ядреному, звонкому утру.

Впереди, в далекой каргопольской глуши, на пустынном озере Лача, его поджидала жестокая казнь, но на душе Ивана Исаевича было светло и приподнято.

Жив сын.

Жива повольница.

Жива мужичья Русь!

1977–1988 гг.

г. Ростов Великий

Тиун — приказчик.

В XVI веке медных денег не было.

Губные избы — учреждения, занимавшиеся расследованием уголовных дел, борьбой с преступниками и т. д.

Петров день — 27 июня.

Иван Постный — 29 августа.

Запутица — проселочная дорога.

Смирная — траурная, черная.

Указ 1597 г., по которому вольный человек прослуживший более шести месяцев у господина, превращался в «добровольного холопа», т. е. закабалялся до смерти господина. Раньше же он мог уйти в любое время, и господин платил ему за отработанные дни. Указ 1597 года привел к еще большему обострению классовых противоречий на Руси.

Целовальник — выборное должностное лицо, термин произошел от обряда «целованья креста», который означал, что служба будет выполняться честно.

Пожар — старинное название Красной площади.

Ш п ы н к — тати, разбойники.

Братчины — ноябрь.

Иностранец Конрад Буссов, живший на Руси в эти годы, называет 500 тысяч умерших в Москве. По стране же население убавилось на две трети.

Окольничий — один из высших придворных чинов.

Взять за пристава — арестовать.

Поруха — вред, порча.

Сказка — приговор, обвинение подсудимого.

Жолнеры — польские солдаты.

Мартынов день — 14 апреля.

Так называли в народе Лжедмйтрия I.

Поминки — подарки; посулы — взятки.

Царевна Ксения умерла 30 августа 1622 г. и погребена в Троице-Сергиевском монастыре; на ее могильном камне начертана надпись: «Лета 7130 в 30 день преставися благоверная царевна Ольга Борисовна».

Пахомий-бокогрей — 15 мая.

Б а д я ж н и к — шут, затейник, весельчак.

Корсары — пираты.

Гяур — московит, неверный.

«Польскими» городами назывались города, граничившие с Диким Полем: Курск, Ливны, Елец, Белгород, Царев-Борисов, Воронеж.

Жигмонд — король Сигизмунд.

Гулящие люди — вольные, бестяглые.

Даточные — взятые для военной службы. Поставка «даточных» людей являлась повинностью, которую несло сельское и городское черное тягловое население.

В 1591 году.

Ендова — большой низкий сосуд для вина.

Ямчуга — селитра.

Дробом- картечью.

Тегиляй — кафтан со стоячим воротом и короткими рукавами.

С е у н ч — радостная весть.

Сумежья — межевые границы пахотных и сенокосных угодий.

Туры — специальные военные сооружения, в виде высоко построенных башен для пушечной стрельбы.

П о р у б — земляная тюрьма.

Царь Дмитрий освободил от пошлин лишь небольшую часть «украйных» земель. Однако в народе упорно распространялся слух, что «Красно Солнышко» избавил от крепостей мужика по всей Руси. В целом же крестьянская политика Лжедмитрия была в пользу феодалов.

Поприще — в этом случае — одна верста.

Закат — запад.

Ерихонка — низкий шлем со стрелой, предохраняющей лицо от поперечных ударов.

Т а р к и — местность на Северном Кавказе.

Ю р т — станица.

Черные земли — собственность феодального государства в лице его главы — великого князя

22 августа.

Ордынец — южный степной ветер.

Великий голод — так называемые «Голодные годы» на Руси 1601–1603 гг.

Прозвище старшего брата царя.

Женку — в данном случае женщину. Термин этот широко бытовал на Руси.

Корец — ковш.

Кочедыжник — так в народе называли папоротник.

Иванов день — 23 июня.

Адамант — бриллиант.

В письменных источниках об Ивановом дне постоянно отмечается массовый характер празднества — на игрища шел весь народ. Так, игумен Елизаровской пустыни Памфил (16 век) писал псковскому наместнику: «Егда бо приидет самый праздник, тогда во святую ту нощь мало не весь град возмятется, в селах возбесятся, в бубны и сопели и гудением струнным, плесканием и плясанием». Игумена Памфила, как и других церковников, особенно возмущали вольности в отношении между полами, допускавшиеся в эту ночь древним ритуалом: «Ту есть мужем и отроком великое падение, женско и девичье шептание, блудное им воззрение, и женам мужатым осквернение и девам растление».