Валерий Замыслов - Каин: Антигерой или герой нашего времени?

Проблема казалась неразрешимой. Кто поможет? Решетников? Пустой номер. Он хоть и вхож в дом Елизара, но задача с поджогом ему не по плечу.

Пораздумав еще некоторое время, Каин направился к Гостиному дому. Зуб оказался на месте.

— Собери мне всю братву.

Уже ближе к вечеру Каин подошел к воротам усадьбы Мякушкина. Постучал в калитку, думая, что молодой привратник находится в своей сторожке, но оконце распахнулось сразу. Все то же конопатое лицо с пытливыми глазами.

— Доброе здоровье, братец.

— И вам пластом не лежать, ваша милость, — узнал московского купца привратник. — Что-то вы припозднились?

— Встретил знакомого купца, а тут у вас почти на каждом углу питейное заведение. Засиделись.

— Знать, с каким-то товаром, — кивнул на лубяной короб с ручкой привратник.

«А ведь с умыслом спросил, хитрец».

— Вина понравились. Взял несколько скляниц. Глянь. Даже мальвазия [137] Мальвазия — известное ликерное вино, выделываемое на острове Мадейре, в Италии (в окрестностях Палермо, на острове Липари), в Греции (в Нопли), в Турции (на острове Кандии), во Франции (в Роквере), в Австрии (в окрестностях Рагузы). есть. Не желаешь чарочку?

— Не положено привратнику, ваша милость. Не буду.

«А ведь другой бы не отказался, за честь принял».

— Удивлен на тебя, братец. У вас тут в Ярославле пьянь на пьяне сидит и пьяницу погоняет… Доложи хозяину.

— Можете идти без доклада. Елизар Никитич приказал пропускать без донесения.

«Проговорился. Слово «донесение» только среди полицейских бытует».

Елизар хоть и поужинал, но встретил желанного купца подобающим образом.

— Василь Егорыч, дорогой мой. К столу, к столу коль, коль с добрым вином пришел.

— Не только с добрым вином, но и с доброй вестью, Елизар Никитич. Завтра я отбываю в Москву. Коль готовы поехать вместе, буду чрезвычайно рад, если же задерживают какие-то дела, то буду ждать вас в любой день.

— А чего оттягивать? Купца ноги кормят, хе-хе. После завтрака и тронемся. И без того заждался. Пустые лавки прибытка не дают, а пока извольте у меня отужинать.

И несколько минут не прошло, как стол был покрыт новой чистейшей скатертью и уставлен смачною снедью. И чего только на столе не было: уха стерляжья, гусь с кашей, котлеты из рябчика, солонина на любой вкус, пироги с рыбой и грибами, ватрушки и пирожки с разной начинкой, маринованная осетринка, чай со сливками…

Не поскупился Елизар Никитич. А все оттого, что задумал он не только купить у купца Корчагина каменные лавки, но и его дом, в коем он устроил бы шикарную гостиницу. Ведь не зря же купец заикнулся о продаже своего дома. Если удастся его уломать, да купить жилье с немалой выгодой, он, Мякушкин сможет получать такой прибыток, что другим ярославским купцам и не снилось.

— Вот не удержался, прикупил в дорогу, — показал на короб с винными скляницами Иван.

— Напрасно изволили беспокоиться, Василь Егорыч. Захвачу и питий и яств вдоволь.

За ужином Елизар выпил всего лишь одну рюмку, а тут, когда появился долгожданный гость, разошелся, ибо и торговать умел и выпить был не дурак, когда дело требовало. Главное, гостя ублажить.

Сидел Елизар в невысоком кресле, обтянутом розовым плюшем, в расстегнутой бархатной жилетке с золотой цепочкой, уходящей в карманчик, в коем находились круглые серебряные часы с откидной крышкой.

— Желаю, любезный Василь Егорыч, за тебя выпить, успехи твои и почет от самой государыни. Дурака за рубеж не пошлют. Глядишь, в большие люди выбьешься.

— Твоими бы устами, Елизар Никитич…

— А чего? Купец молодой, башковитый, только такому и козырным тузом быть. Давай-ка по рюмочке.

Здоровое нутро Каина могло немало вина выдержать, но на сей раз он много пить воздерживался, а вот на снедь с удовольствием налегал.

Поговорив о том, о сем, Елизар исподволь подошел к занимавшей его теме:

— Конечно, любезный Василь Егорыч, покидать родной очаг всегда печально, но и долго пустовать дому не резон. В прошлый раз ты вроде бы обмолвился, что и дом не прочь сбыть.

— Пожалуй, Елизар Никитич, и приду к такой мысли. Супругой пока не обзавелся, малы детки по лавкам не бегают. И впрямь, чего дому три года пустовать?

— Хоромишки-то большие?

— Не жалуюсь. В два яруса, почитай новый, ибо рублен пять лет назад из кондовой сосны. Окна забить? Смысла нет. Бродяжные люди, а то и цыгане доски оторвут и табором заселятся.

— Спалят, не приведи Господи… Уж лучше доброму человеку загнать.

— Придется. Найду покупателя.

— А чего искать, Василь Егорыч? Коль я у тебя лавки покупаю, отчего бы и дом не приобрести? Не поскуплюсь. Называй цену.

— Пока не назову. Буду судить по московской стоимости.

— Дело владельца, но хорошо бы нам сговориться, дорогой Василь Егорыч.

— Думаю, сговоримся.

— Вот и ладненько.

Мякушкин выудил двумя пальцами из кармана жилетки иноземного строя часы, звякнул круглой серебряной крышкой.

— Поздненько. Может, окажешь честь, Василь Егорыч, у меня ночь скоротать? У нас, ить, не Москва, на улицах не караульных будок, не рогаток. Всюду жулье шастает. Оставайся, отведу тебе лучшую комнату.

— Благодарствую, милейший Елизар Никитич. С удовольствием заночую.

После полуночи, когда все спали мертвецким сном, Каин поднялся с лебяжьей постели, облачился, сунул в карманы две скляницы с керосином, взял с поставца свечу в бронзовом шандале и тихонько вышел в коридор.

Прислушался. Тихо, безмятежно. Глухая ночь. Все должно способствовать предприятию Каина. Вначале он побрызгал половицы нижнего этажа, двери комнат, а затем и лестницу, по которой спускался к парадному подъезду.

Выход изнутри был заперт прочными засовами. Открыв их и распахнув дверь, Каин положил свечу на половицу, и та тотчас вспыхнула, огонь быстро побежал вверх по лестнице и в коридор, шустро пожирая сухое дерево. Через несколько минут пожар буйно загуляет во всем доме.

Каин подошел к закрытым дверям флигеля и притаился сбоку лестницы. Огонь скоро доберется и до него, из которого будут торопливо выноситься обезумевшие от страха люди, а вначале они покажутся из первого этажа. Да вот и начали выскакивать. Поднялся несусветный галдеж.

К флигелю со всех ног пустился привратник с каким-то железным орудием, которым он с небывалой быстротой и ловкостью открыл дверь. Во всю мочь закричал:

— Бирон! Где Бирон?! Спасайтесь, пожар!

Сверху загромыхали по лестнице сапогами люди. Привратник вывел на гомонный двор герцога и быстро повел его к воротам, приговаривая:

— Надо немедленно уходить, ваше высочество! Немедленно!

Едва првратник-полицейский успел открыть калитку, как в его спину вонзился нож Каина.