Клыч Кулиев - Непокорный алжирец [книга 1]

— Посмотрите, что вытворяют!.. Если и алжирец, значит можно надо мной издеваться безнаказанно?..

Шарль грозно нахмурился.

— Не болтай! Придержи язык, а то лишишься его вместе с головой! Запирай свою лавку и уходи — не будет сегодня торговли, сегодня — праздник!

Теперь Шарль уже не боялся. Сомнения, возникшие было в глубине его сердца, растаяли перед внушительной силой, что заполняла улицы города. Плакаты, решительные лица десантников, боевой дух ополченцев — разве можно преградить путь такому течению? Не зря, нет, не зря просиживал Фернан бессонные ночи!

Какой-то старик из толпы бросился к Шарлю, крепко обнял его.

— Поздравляю! От всего сердца поздравляю. Взошло над нами солнце счастья!

Это был Беркен. Шарль обрадовался ему:

— Здорово, старый пират! — прогудел он. — Дождался-таки своего часа?

За плечами Беркена торчал ствол боевой винтовки, пояс на поджаром животе оттягивали подсумки с патронами. Глаза старика возбуждённо блестели.

— Двести человек привёл! — гордо заявил он. — Понадобится — ещё столько же приведу! Скажи генералу, Шарль: потомки великого Наполеона не перевелись! Пусть не боится наш генерал!

Подошли два парня с винтовками за плечами. Беркен с гордостью показал на них Шарлю:

— Это сыновья мои! И ещё один — в армии! Готовы идти, куда прикажут!..

Застрекотали моторы вертолётов. Выбросив целую стаю листовок, они улетели на запад. Люди подпрыгивали, ловя листовки налёту. Подхватил одну и Беркен, пробежал глазами, закричал:

— Да здравствует генерал Ришелье! Виват!

— Вива-ат! — дружно подхватили вокруг.

Лицо Шарля расплылось в счастливой улыбке.

Касба была полна решимости встретить опасность грудью. На стенах домов и заборах висели наспех написанные лозунги: «Долой ОАС!», «Да здравствует независимый Алжир?», «ФНО!». Две части города превратились в два враждебных лагеря. Между ними прекратилось всякое сообщение, пограничные ворота были закрыты. И всё же вести о бесчинствах французских ополченцев докатились до Старого города.

— Разгромили лавку Абдуллы Мялика!

— Обесчестили дочь Башшара!

— Доктору Решиду глаза выкололи!

— В мечеть Мухаммед-аль Аббуди бомбу бросили!

Здесь тоже правда мешалась с вымыслом. Но даже если бы вымыслом оказалось все, люди бы не успокоились. Чаша терпения переполнилась. Люди рвались к решительным действиям. Но нельзя было допустить стихийного, неорганизованного выступления, это привело бы к тысячам бессмысленных жертв. Майор Лакдар, не случайно оказавшийся в городском штабе Фронта Национального Освобождения, созвал экстренное совещание.

Его сейчас трудно было узнать. В целях конспирации он сбрил свою роскошную бороду и усы и сразу помолодел на добрый десяток лет. Лишь в чёрных глазах таилась усталость, да покрасневшие белки глаз свидетельствовали, что Лакдар не одну ночь провёл без сна.

Положив руку на колено тощего парня, он говорил:

— Ты прав, Мехти, нам не привыкать к тяжёлым испытаниям. И всё же такого, как сейчас, ещё не было, тут нельзя решать с маху. Перед нами не просто враг, а озверелые бандиты, фашисты, почуявшие запах крови. Никому ещё не удалось повернуть вспять колесо истории. И этим — тоже не удастся. Однако мы обязаны помнить, что враг не станет разбираться в средствах для достижения цели. В этой борьбе нам поможет и Франция. Миллионы честных французов поднимаются против оасовцев, они понимают, чем грозит Франции оасовский режим, испытали все прелести фашизма. II мы тоже должны поднять весь алжирский народ.

Совещание длилось долго. В конце концов было решено в субботу провести общегородскую демонстрацию всех алжирцев. На долю Мустафы выпала нелёгкая задача — создать из молодёжи отряд боевиков.

Враги ждут малейшего повода для репрессии, предупредил Мустафу Лакдар, необходимо соблюдать строжайшую дисциплину и выдержку. Один случайный выстрел может загубить всё дело. Оружие применять только в самом крайнем случае. Очень желательно вообще обойтись пока без него. Очень желательно!

В заключение майор сказал, что с сегодняшней ночи Армия Национального Освобождения переходит в наступление по всему фронту — временное затишье кончилось. Посмотрев на часы, он предложил:

— Давайте послушаем радио. Через семь минут должно быть сообщение из Туниса.

Мустафа включил приёмник. Раздались звуки национального гимна Алжирской республики. Затем диктор поведал миру, что военные круги подняли в Алжире мятеж.

— Через одну-две минуты, — сказал он, — выступит один из руководителей Временного правительства Алжирской республики.

Все придвинулись ближе к приёмнику.

Абдылхафид сидел в кабинете, пил чай и слушал радио. Диктор сообщил, что военный мятеж в Алжире поднял на ноги всю Францию. В Париже и многих других городах страны проходят многотысячные митинги и демонстрации. Для борьбы с мятежниками формируются боевые добровольческие отряды.

Абдылхафид тяжело вздыхал. Вон как оно обернулось на деле! Хвалились, что в считанные часы… А не тут-то было! Что могут поделать несколько полков против целой нации?

Да ещё против какой нации! Даже если бы вся армия была солидарна, и то… Но ведь и этого нет. О аллах, неужто все мечты, все планы пойдут прахом!..

Ему хотелось в одиночестве поразмыслить обо всём. Он даже выключил радио. Но тут, абсолютно не вовремя, появился Мустафа.

— Чего надо? — раздражённо спросил Абдылхафид.

Мустафа молча протянул конверт.

Абдылхафид недоверчиво посмотрел на конверт, потом — на спокойное лицо Мустафы, потом — снова на конверт. Поискал глазами нож для бумаг и заметил, что конверт не заклеен.

Текст был отпечатан на машинке, но Абдылхафид читал медленно, словно неразборчивые каракули. Шея его посинела от прилива крови, он смял письмо в плотной ладони.

— Кто принёс?

— Я принёс, — скромно сказал Мустафа и прикрыл плотнее дверь.

Глаза Абдылхафида от удивления округлились:

— Откуда ты его знаешь?

— Давно знаю, — улыбнулся Мустафа.

— Пошёл вон отсюда! — завизжал Абдылхафид, пытаясь вскочить на ноги и беспомощно скользя шлёпанцами по навощённому паркету. — Пошёл вон!!!

Мустафа вынул из кармана браунинг.

— Тихо! Пристрелю без разговоров!

Абдылхафид поперхнулся. Его раскрытый рот беззвучно ловил воздух, а обезумевшие глаза не отрывались от пистолета.

— Боже мой… Боже мой…

Мустафа наслаждался произведённым эффектом. Честное слово, приятно видеть, как дрожит перед тобой эта проклятая жирная свинья!

Обретя дар речи, Абдылхафид пролепетал:

— Значит, ты один из бандитов? Значит, я пригрел на груди змею! Бог мой!..

Мустафа разозлился: