С того дня и после. Срубленные зимой. 2 повести

1

В добрый час сказать‚ в худой промолчать.

Закинем невод в волны житейские‚ поворошим палкой на дне‚ загоним в сети медливых с дремливыми‚ дождемся пока шустрые сами запутаются‚ да и потянем на себя‚ пуп надрывая.

Что выудим‚ то себе.

В одной стране и в одном дворце правил по совести мудрый и могучий царь Шолем‚ удачливый в делах своих‚ и была у него жена Блюма‚ с которой он жил в любви и согласии‚ был у него сын Ицик‚ которым он непомерно гордился‚ но не было у него покоя в тайниках сердца‚ и оттого тот царь грустил-печалился.

В одном краю‚ с одной котомкой скитался по местам учения премудрый раввин реб Дувидл‚ плакальщик‚ заступник и великий утешитель‚ а Бася-раввинша выглядывала его из окна‚ с терпеливым нетерпением‚ потому что раввин и раввинша – это целая жизнь‚ раввин без раввинши – полжизни‚ а раввинша без раввина вообще не жизнь.

В одном городе‚ у одной вдовы столовался тихий‚ ласковый‚ незлобивый Гершеле‚ что вечно ходил по стеночке и курице уступал дорогу‚ но по ночам тот Гершеле разговаривал с Небом‚ как мы разговариваем с вами‚ ибо было ему что сказать и было ему‚ конечно же‚ что послушать.

В одном штетле‚ на одном пустыре‚ в завалившейся развалюхе с прелыми половицами тянул лямку хилый‚ квелый‚ изнуренный недоеданием Авремеле без хлеба на столе‚ без полена в печи‚ без подушки под головой‚ но перед всякой едой – если такое случалось – он раскрывал настежь двери и зазывал голодного и бездомного.

В одном дворе‚ на одной ноге жил вприпрыжку смешной‚ дураковатый Исролик‚ путаник-недотепа‚ шейгец-сморкач-пыхтун‚ и этот Исролик был большой шлимазл.

Вот и улов! Не велик‚ правда‚ да у других и того нет.

Маленькая рыбка лучше большого таракана.

2

По утрам в Пинечке пел Бог.

Радостно и во весь голос.

Бог пел‚ а Пинечке Ему подпевал.

Пинечке – "Всё не как у людей".

Он жил в пушке‚ на базарной площади‚ возле караульной будки‚ и жизнь начинал на рассвете‚ как подарок получал от Неба. Землю‚ травы‚ цветы с облаками в подставленные ладони.

Ты только сложи их ковшиком‚ и тебе отольет с избытком "Удаляющий сон с глаз и дремоту с ресниц".

– Спасибо Тебе‚ Господи‚ Царь живой и вечный‚ за то‚ что по милости Своей возвратил мне душу мою.

А мог бы и не возвратить после сна.

Пинечке открывал глаза поутру‚ готовый к радостному удивлению‚ и был добр всякий день‚ весел‚ покоен и терпелив по мягкости сердца. Он знал наизусть заповеданное издавна и потому уберегался от соблазна. Не приходил на обед без приглашения. Не распоряжался в чужом доме. Не влезал непрошенным в посторонний спор. Не рассказывал тому‚ кто не желал слушать‚ и обходили его неприятности‚ и немалые.

– Пинечке‚ – зарекали знающие люди. – Не добивайтесь уважения у врагов. Добром не кончится.

Но Пинечке это не касалось. Не было у него врагов. Не накопил про запас.

Папа у Пинечки‚ слабый ногами‚ жизнь прожил на отлете‚ будто его и на свете не было. Читал Книгу‚ и Книга горячила его подобно вину. Скорбел по разрушенному Храму‚ и скорбь ослабляла и без того валкие ноги. Удостаивался Божественных видений сквозь россыпь расступавшихся букв‚ и зримые образы проглядывали для него на закапанных воском страницах. Видел папа‚ как души праведников окунались в воды Шилоаха‚ чтобы омытыми вознестись в небесные обители. Видел и неумолимого ангела‚ что склонялся над всякой былинкой и повелевал ей: "Расти!" Видел Землю обещанную‚ свернутую папирусом‚ все части ее и части частей‚ что укладывалась в изголовье Яакова: "Землю‚ на которой ты лежишь‚ Я отдаю тебе и потомкам твоим".

– Пинечке‚ – говаривал папа. – Крепкие ноги – это хорошо. Но и на здоровых ногах можно прохромать всю свою жизнь.

Одни вокруг умирали от голода. Другие от зависти. Третьи от наживы-ожирения. Папа у Пинечки умер от восторга‚ узрев за расступившимися буквами восхитившую его картину. Как солнце‚ луна со звездами водили ликующие хороводы при рождении Ицхака у праматери нашей Сарры. Воды шумели‚ горы скакали‚ льды таяли от восторга! Бесплодные женщины забеременели в тот момент‚ к слепым возвратилось зрение‚ к глухим слух‚ к слабоумным разум. Трепет рук. Сияние глаз. Шевеление губ. Огонь сжигающий. Пламя Божественное! И папина душа вознеслась от восторга на стрекозиных крыльях‚ тело оставив позади‚ непослушное тело с ущербными его ногами.

Папа прожил свой срок‚ не успевая благодарить: "Слава Всевышнему‚ есть жизнь на земле!" Сын пошел в папу.

Пинечке – приятный Богу и людям – выглядывал на рассвете из пушки и захлебывался восторгом на невозможное счастье‚ которого не заслужил. Жизнь проклевывалась заново‚ как почки проклевываются по весне‚ с каждым рассветом‚ с каждым глотком воздуха‚ и Пинечке не мог к этому привыкнуть. День неначатый‚ мир нетронутый‚ небеса незахватанные‚ и душа кувыркалась на радостях дурашливо шаловливым щенком.

На рассвете ходил по городу Мотке Шамес‚ молотком стучал в каждую дверь:

– Вставайте‚ евреи! Вставайте и славьте Создателя! На то Он вас и сотворил!

Мотке стучал и по пушке‚ гулко-торжественно‚ а Всевышний тут же прокашливался и начинал петь в Пинечке‚ переливчато и сладкоголосо. "Поддерживающий гнущиеся колени" рассвечивал мелодию трелями и руладами‚ "Подкрепляющий сердца сокрушенных" брал невозможные верха и исторгал в Пинечке радость‚ веселие и восторг. Куда там самым именитым канторам! Самые именитые могут постоять за дверью: Фиделе‚ Канарик‚ Пици-хазн. Бог пел‚ а Пинечке ему подпевал тихеньким‚ нестойким голоском‚ вспархивая то и дело‚ чтобы вылететь‚ наконец‚ из пушки‚ воспарить под самые облака и прилепиться к Творцу миров.

Но тело мешало. И башмаки. Да и грехи пудами‚ которые не стряхнешь.

Он даже фальшивил порой от восторга и подпускал петуха в согласованном хоре‚ но Бог прощал и не такое – "Выпрямляющий согбенных и укрепляющий усталых".

Бог пел‚ а Пинечке ему подпевал‚ и было им вдвоем не скучно.