Йорг Кастнер - Чистилище

– Синьор Шардт, вы не находите, что теперь самое время для обстоятельного признания? Этим вы можете значительно улучшить свое положение. Мы сначала спросим вас, но если вы откажетесь говорить, то на очереди будут ваши сообщники. Кто первый заговорит, у того и будут лучшие шансы перед судьями.

– Никто из нас не заговорит, – сухо сказал Шардт. – Нам все равно, сидим мы в тюрьме или нет. Важно лишь наше дело.

– И какое же ваше дело? – продолжал допрос Донати.

– Вы едва ли способны это понять, – прозвучал пренебрежительный ответ.

– Но вы, по крайней мере, могли бы попытаться объяснить мне.

Шардт покачал головой.

– Вы действительно верите, что я клюну на ваши наивные уловки? Я ничего не собираюсь вам объяснять!

Александр наклонился к нему:

– Но мне-то ты должен объяснить, Вернер!

– Тебе, Розин? Не знаю, зачем мне это делать.

– По двум причинам. Во-первых, ты хотел меня убить. Во-вторых, ты во второй раз навел тень на имя швейцарской гвардии, которая еще не оправилась от майских событий.

– Я сейчас просто заплачу. Ты переживаешь из-за славного имени гвардии? Ты же покинул наш союз! – Эти слова прозвучали как обвинение в предательстве.

Александр понял, что Шардт в душе не сознавал своей вины. Напротив, гвардеец был уверен, что, исполняя свое мрачное «дело», он ведет себя абсолютно правомерно. Шардт оказался фанатиком самого опасного сорта: этот человек подходил к выполнению задачи хладнокровно и вдумчиво.

– Мне кажется, мы действительно ничего не добьемся от него и от других тоже, – сказал Александр, повернувшись к Донати. – Ты присутствовал, когда они надевали чистую одежду?

Комиссар покачал головой.

– Я не падкий на развлечения.

– А я падкий, – ответил Александр и ткнул пальцем в сторону Шардта. – Я бы с удовольствием осмотрел верхнюю половину его тела.

Донати искоса взглянул на него.

– Что, прости?

– Я бы с удовольствием осмотрел верхнюю половину его тела, – невозмутимо повторил Александр.

Впервые за время допроса арестованный начал проявлять хоть какие-то эмоции. С ненавистью глядя на Александра, он спросил:

– Это разрешено? Розин здесь вообще может присутствовать? С каких это пор прессу допускают к полицейским допросам?

Донати сделал вид, что удивился.

– Только что прикончил нескольких священников, а теперь взывает к закону, вот тебе на!

Он дал знак охраннику возле двери, чтобы тот подошел.

– Коллега, помогите выполнить моему другу его заветное желание!

Без особых разговоров полицейский задрал на Шардте пуловер и футболку. На спине виднелись многочисленные кровавые полосы, некоторые затянулись, некоторые были заметно свежее.

Александр тихо произнес:

– Totus tuus, Domine. Hic iacetpulvis, cinis et nihil. Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa. «Всецело твой, Господь. Здесь не осталось ничего, кроме пыли и пепла. По моей вине, по моей вине, по моей большой вине».

Именно так звучала покаянная молитва тайного ордена «Totus Tuus», когда они занимались самобичеванием. В мае Александр часто видел такие шрамы, даже у Елены, которая воспитывалась в приюте для сирот, которому покровительствовал тайный орден. На вопрос, заданный Александром отцу, он наконец получил ответ. Орден не был полностью уничтожен, он все еще продолжал свою деятельность. И даже больше – он был замешан в убийствах священников.

– Проклятие! – прошипел Донати. – Почему я сразу не догадался?

– Лучше бы ты похвалил мою сообразительность, Стельвио! Я уверен, что такие же шрамы покаяния мы найдем и у двух других арестованных. Боль телесная – неотъемлемая часть при духовном росте, и с помощью этого орден «Totus Tuus» обеспечивает свои ряды верными, но безвольными последователями. Мне кажется, на швейцарской гвардии можно поставить крест. «Totus Tuus», похоже, всерьез решил использовать швейцарцев в качестве своего орудия.

– Где же еще можно найти кучу таких убежденных католиков, которые натренированы на ближний бой и обращение с оружием, – добавил Донати. – Отличные наемники для ордена.

Александр кивнул, но в мыслях был уже где-то далеко отсюда.

– У убитых священников не находили свидетельства бичевания? – после паузы спросил он.

– Нет, – коротко ответил Донати.

– Это точно?

– Абсолютно. В двух случаях я лично присутствовал на осмотре тела, а в случае с Джорджио Карлини прочитал каждую букву отчета о вскрытии. Такие шрамы наверняка бы там упомянули.

Вернер Шардт, который по-прежнему сидел с задранным свитером, сказал:

– Мне холодно.

Александр, с отвращением взглянув на него, бросил:

– Мне тоже.

Ночью непогода улеглась. Когда утром Энрико встал и подошел к окну, небо все еще было серым и мрачным, но дождь прекратился.

«В лесу, наверное, по-прежнему грязно. С другой стороны, неизвестно, как давно перестал идти дождь», – подумал он. Чуть помедлив, Энрико позвонил в отель Ванессе Фальк и договорился о поездке в горы. Через час она обещала быть у него. Он плотно позавтракал и вышел на парковку. Пахший дождем воздух был влажным, над горами висели тяжелые тучи. Скопище туч напоминало кисть защищающегося человека. Энрико глубоко вздохнул и покачал головой. Он не хотел зацикливаться на этом. Принимая во внимание таинственные вещи, которые здесь происходили, ему не стоило выдумывать еще что-то самому.

Коротко просигналив, Ванесса известила о своем прибытии. Ее желтый автомобильчик, взятый напрокат, как раз переезжал мост.

Энрико пошел ей навстречу, открыл дверь с пассажирской стороны и, бросив куртку на заднее сиденье, втиснулся внутрь. Маленькая машина показалась ему не особо удобной, но в горах дороги узкие, и в этом плане она была весьма практичной.

Ванесса хорошо подготовилась к поездке. На ней были сапоги до колен, плотные джинсы и рубашка из того же материала, а поверх нее – жилет с многочисленными карманами. Свою рыжую гриву она собрала в конский хвост. Теперь она выглядела не как ученый-теолог, а как модель из каталога туристической одежды. В очередной раз Энрико отметил про себя, что Ванесса – очень красивая женщина. В то же время у него мелькнула мысль, что он до сих пор не прояснил для себя полностью ее мотивы. Неужели ею действительно двигало лишь научное любопытство?

– Доброе утро, Индиана Джонс, – бодро приветствовал он ее. – Какой затерянный храм вы хотите открыть сегодня?

– Может быть, этрусский, для начала было бы неплохо – ответила она, разворачивая «фиат» и направляя его обратно к мосту. – Будем ездить, как в школе вождения. Вы мне просто говорите: «Едем прямо».

– Договорились, – широко улыбнувшись, согласился Энрико. – Мужчинам всегда приятно слышать подобные вещи от женщин.