Виктор Карпенко - Брат на брата. Окаянный XIII век

Юрий уже прикинул выгоду от родственных связей с Мстиславом Удалым и, рассмеявшись, заверил брата:

— Чего скис? Сосватаю тебе торопецкую княжну. Как зовут-то девицу? У Мстислава не одна дочка.

— Ростислава.

Когда о житье-бытье было переговорено, воздано должное еде и питью, Юрий, отставив кубок с вином в сторону, сказал:

— Собрал вас, братья, не только чтобы свидеться, но и совет держать. Получил я письмо от Константина. Вот оно.

Юрий достал свиток, медленно прочитал его и чуть погодя в нависшей тишине спросил:

— Что скажете, братья? Какой ответ дать Константину?

После длительного молчания первым нарушил тишину Ярослав. От шаловливого озорника, рассказывавшего о торопецких смотринах, не осталось и следа. Спокойно и взвешенно он произнес:

— Не след Константину свару заводить. Отец звал его сесть на великокняжеский стол, да он сам не захотел покидать Ростова. Чего теперь кулаками махать…

— Мы волю отца чтим, брат! — воскликнул, вскакивая, младший Иван. — Тебе в верности крест целовали! От тебя не отступимся! Коли надо будет, приструним брата Константина!

— Что? Ногой на него топнешь? — усмехнулся Святослав. — Константин не просто удельный князь, он — старший брат, и по старшинству стол ему принадлежит.

— А как же воля отца? — спросил Юрий. — Он передал мне великое княжение и завещал держать его крепко.

— Есть высшая воля, божья: от отца — к сыну, по старшинству. И никто не смеет нарушить установленный порядок.

— Это кто же тебя так вразумил? — спросил Ярослав.

— Епископ Иоанн. Он несет слово божье…

— Постой, постой! — остановил речь Святослава Юрий. — А давно ли ты с ним встречался?

— Неделю тому. Он приезжал в Юрьев, гостил, рассказывал о делах твоих неправедных, о том, что войско готовишь супротив Константина! — запальчиво выкрикнул Святослав.

— И меня проведал Иоанн, — чуть смущаясь, произнес Иван.

— Ко мне тоже приезжал, — махнул рукой Ярослав, — да я его спровадил быстренько, а ноне он в Ростове, у брата Константина.

— Мутит воду Иоанн, — осуждающе покачал головой Юрий. — Ты что, не понимаешь? — обратился он к Святославу. — Константин что чернец, ему только сана не хватает. А станет он великим князем, кто владеть землей володимирской станет? Иоанн!

— Не возводи напраслину на епископа! Не о своей корысти, о единении и силе земли володимирской заботы его. Я ему верю! — упрямо боднул головой Святослав.

— Вот и шел бы к нему! Он быстро на твою голову клобук [47]  Клобук — покрывало монашествующих, сверх камилавки. наденет, — рассмеялся Ярослав.

Засмеялись и остальные братья.

Святослав вскочил со своего места, хотел было что-то сказать, но, отчаянно махнув рукой, выбежал из трапезной.

— Зря ты его так, — озадаченно потер лоб Юрий. — Ты же знаешь, какой Святослав обидчивый.

— Обидчивый, да отходчивый. Пусть подумает. Нечего под дудку Иоанна петь, свою голову иметь надобно. Да ты не тревожься. Малость ветерком обдует его горячую голову, и вернется, — уверенно произнес Ярослав.

Но Святослав не вернулся. Не дожидаясь утра, еще ночью он со своими боярами выехал в Ростов.

Утром Ярослав и Иван разъехались по своим уделам. Они заверили Юрия, что поддержат его во всем. Надо будет, придут с дружинами. Владимир же опять не поехал в свой удел, назначенный ему Юрием Всеволодовичем. Он выжидал и лелеял надежду осесть в Суздале. Удел больше, богаче, а главное — Владимир близко. Жизнь — она долгая. Всякое может случиться: кто ближе, тот, может статься, и займет великокняжеский стол.

Юрий до поздней ночи писал письмо, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть старшего брата, не уязвить его княжеской чести. Но в конце письма твердой рукой вывел: «Отец мне старшинство и град Володимир дал. Я крест в том целовал и клятву не нарушу!»

Сосватали невесту споро. Со свадьбой решено было не затягивать: жених торопил. Уж больно распалила сердце Ярославово княжна. Увидев ее впервые, Юрий по-хорошему позавидовал брату. Девушка была высока, стройна, черноброва и черноглаза. Она чем-то напоминала прежнюю жену Ярослава, половецкую княжну, но та была маленькой, худенькой, словно отроковица, эта же сияла пронзительной красотой. Решение отца выдать ее за брата великого князя Ростислава приняла с холодной покорностью, как неизбежное. Юрий одарил ее подарками, но они не радовали торопецкую княжну, так как близилось время расставания с батюшкой и матушкой, сестрами и подружками, с беззаботным девичьим житьем. Великий князь ей не глянулся. «Ни статью не вышел, ни обличьем. Ежели и Ярослав такой же, то радости от мужа будет немного, — разочарованно поглядывала Ростислава на именитого свата. — Но делать нечего. Такова воля батюшки».

Два дня ожидали в Переяславле Константина и Святослава, но те так и не появились. Из Ростова вместо старшего брата приехал боярин Еремий Глебович с подарками молодым и письмом. Прочитав послание от Константина, Ярослав в сердцах кинул свиток на пол и обиженно воскликнул:

— Сказался больным! Бог ему судья! Ждать больше некого, едем!

Свадебный поезд растянулся аж на версту. Князья, бояре, дружинники, в дорогие одежды одетые, на аргамаках, под перезвон колокольцев, переливы свирелек, дудок въезжали в город. Такого великолепия Торопец еще не видел. На крыльце княжеского терема дорогих гостей встречал Мстислав Удалой. Ростислава, укрывшись за занавесочкой, из окошка украдкой высматривала Ярослава. Каково же было ее удивление, когда в спрыгнувшем с аргамака молодце она узнала заезжего купца, опалившего ее сердечко дерзким взглядом серых глаз.

Венчал молодых епископ новгородский владыка Митрофан.

Свадьба удалась шумной, веселой. Пировали и в Торопце, и в Переяславле. Все радовались счастью молодых. Да и невозможно было не радоваться, глядя на сияющие лица Ярослава и Ростиславы, не сводящих влюбленных глаз с друг друга.

После свадьбы, перед отъездом Мстислава в Торопец, Юрий предложил торопецкому князю опробовать подаренного ему жеребца. Тот охотно согласился, понимая, что дело здесь не только в подарке.

Выехали за город вдвоем, оставив и бояр, и дружинников на княжеском дворе. Конь оказался хорошей выучки, в меру горяч, быстр и вынослив. Мстислав Удалой остался подарком доволен.

— Комоня этого привели мне из Ошела. Булгары же добыли его где-то на юге у арабов, — охотно пояснил Юрий. — В зиму жеребца поберечь надобно. Он к нашим морозам непривычен, загубить красавца можно, — предупредил он.

— Побережем, — смеясь, Мстислав похлопал ладонью жеребца по холке. — Я его к двухлеткам в табун пущу. То-то приплод знатный будет.