Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

- Это жена моя, Цилла.

Рядом с могучим мужем она выглядит ребенком. Ее крохотное, унылое личико обвязано платком. Петр ведет Иисуса к постели тещи. Такое же крохотное личико и тонкие ручки поверх одеяла. Под ним угадывается маленькое, иссушенное временем тело, похожее на корень мандрагоры. Петр ставит для Иисуса скамью и, словно не смея мешать его священнодействию, почтительно выходит.

Жена тут же набрасывается на него, понизив голос:

- Зачем ты привел в дом этого человека? Иаир предостерегал всех от него. Он - нечестивец, проклятый Богом.

- Когда-нибудь я прибью этого Иаира, - сердито отвечает Петр. - Ходит по домам и вечно мутит народ. А этот человек - врач. Он поможет нам.

- Не нужна нам такая помощь! Он порчу на дом принесет. Вот увидишь!

- Тише!

Появляется Иисус. Петру становится очень неловко. Вдруг он слышал их разговор? По замкнутому лицу Иисуса невозможно понять это. Он требует чистую тряпку, нож, чашу и горячую воду. Петр устремляется на их поиски под занудливое причитание Циллы:

- Зачем ему нож? Он хочет зарезать мою мать?

- Помолчи! - обрывает ее Петр. - Вскипяти лучше воду.

Петр давно уже понял, что неудачно женился. Робкая, беззащитная девушка - ребенок, которую он оберегал как хрупкий сосуд, превратилась в маленькую сварливую женщину, которая привычно пользуется именно тем, чего уже лишилась в его глазах, - своей беззащитностью. К тому же она оказалась бездетной. Это не улучшило ее характер.

Петр приносит Иисусу необходимые предметы, поправляет светильник, чтобы тому было лучше видно и, помявшись, опять оставляет его одного у постели.

- Зря ты его привел, - не унимается Цилла, - чует мое сердце.

- Женщина! Ведь это твоя мать лежит при смерти. Не для себя я это делаю.

- Нехорошо это. Чует мое сердце.

Она продолжает причитать, опять поминает мерзкого смотрителя синагоги, свои плохие предчувствия…

Петр садится на скамью и перестает ее слушать. Завтра надо переработать весь улов, чтобы рыба не начала пропадать. Артельщиков он предупредил. Сеть в одном месте порвалась. Петр так задумывается о своем, что забывает не только о жене, но и об Иисусе, когда тот неожиданно появляется в дверях с чашей в руках.

- Вынеси это.

На дне чаши густая, темная жидкость.

- Вылить в яму и закопать? - спрашивает Петр.

- Зачем? - удивляется Иисус.

- В крови - душа.

- Сделай так,- безразлично подтверждает он и возвращается в комнату, откуда пахнет жженой тряпкой.

Цилла со страхом смотрит на чашу.

- Зачем он выпустил ей кровь? Он погубит мою мать. Говорила же тебе!

Петру самому боязно. И этот запах жженой тряпки. Именем какого бога Иисус совершает свой обряд?

- Святи мне, - приказывает он жене, неся перед собою чашу с кровью и не отрывая от нее глаз, будто держит в своих руках священный Грааль.

Цилла с фонарем спешит вперед. Вслед за женой он выходит из дому. Андрей с факелом сидит во дворе. Он недолюбливает жену своего брата и лишний раз не входит на их половину дома. При виде Петра, который держит в вытянутых руках чашу, он спрашивает:

- Что это?

- Кровь. Ее нужно закопать. Свети мне, Андрей. А ты принеси мотыгу, - приказывает Петр жене.

Они идут в дальний угол двора. Вертлявая собачонка крутится под ногами. Андрей пробует отогнать ее от Петра.

- Свети, брат! Я не вижу! - сердится он.

- Да чего ты?

- Это же кровь! Вдруг пролью.

- Ну и что!

- А в ней душа! - нравоучительно бормочет подоспевшая с мотыгой Цилла. - Этот колдун, может, нарочно нам ее дал, чтоб мы пролили.

- О чем она толкует? - удивляется Андрей.

- Вырой, брат, яму. Нужно закопать кровь, чтоб собака не съела.

Наконец, они закапывают кровь и придавливают сверху камнем, как надгробной плитой. Пес любопытно его обнюхивает. Цилла гонит собаку прочь. Они чувствуют себя участниками жуткого таинства, совершающими кровавый ритуал под покровом ночи, и возвращаются в дом тихие и оробевшие. Цилла не издает больше ни звука.

Жрец в лице невозмутимого Иисуса дает им последние наставления. На алтарь нужно принести молоко, инжир, мед и щепотку того, что он им оставляет. Муж и жена заворожено кивают в такт его словам.

- Сварите все это и поите ее.

Цилла бежит к матери. Петр выходит с Иисусом. И опять они безмолвно идут через весь город, сопровождаемые факелом Андрея. Всю дорогу Петр гадает, слышал ли Иисус оскорбительные слова Циллы в свой адрес. Но Иисус лишь холодно молчит. У ворот таможни он произносит:

- Утром сообщи мне о своей теще.

- Да, господин. Доброй ночи, господин.

Ворота таможни закрываются, и Петр облегченно вздыхает:

- Вот человек! Хоть бы слово лишнее сказал.

- А что болтать?- пожимает плечами Андрей.- Мне нравятся молчуны.

- Я тоже не из болтливых, - сердится Петр.- Но от его молчания у меня аж скулы свело.

Братья возвращаются в свой дом по ночному Капернауму.

При виде Иисуса Иоанн бросается к нему навстречу. Он извелся за этот час, который учитель провел во враждебном городе.

- Ну что, учитель?

Иисус несколько удивлен такой заботой о теще Петра.

- Думаю, она поправится, - сухо отвечает он и уходит в свою комнату.

Один камень падает с души юноши, но на его место ложится другой: Иисус его больше не любит.

Матфей дружески подмигивает ему. Запирая ворота, он успел поговорить с братьями. Рыбаки были вежливы и очень уважительны. Тень почтения к Иисусу коснулась и мытаря.

- Он сердится на меня, - заключает Иоанн.

- Нет, - успокаивает его Матфей. - Ему нужно уединение. Иногда человек устает даже от самых близких людей.

Утром Иоанн спешит на озеро, чтобы расспросить Петра во всех подробностях о вчерашнем лечении. Но Петру особенно сообщить нечего, кроме того, что теще как будто стало лучше. Священнодействий Иисуса он не видел, а рассказывать о семейных спорах нет нужды.

- А строг твой учитель,- признается Петр. - Слова лишнего не скажет. Вот и сегодня утром. Выслушал меня, сказал, истолочь горчичное зерно и обмазать тещу, чтобы прогрелась, и ни слова больше. Сразу видно, ученый человек.

- Он добрый. Просто вы его рассердили.

- Чем это мы его рассердили?

- А в синагоге?..

Рыбак не хочет вспоминать об этом и возвращается к починке сети. Иоанн оглядывается по сторонам. Погода с утра портится. Темные тучи от финикийского побережья ползут по небу. В их причудливой форме ему видятся какие-то звери.

- А вот и учитель, - произносит он.

Петр отрывается от своих сетей и смотрит на холм. Иисус поднимается на свой любимый пригорок и садится там лицом к озеру и спиной к городу. Ветер треплет его алый плащ, будто флаг.

- Почему он каждый день сидит там?

Иоанн со знанием дела поучает:

- Ему нужно уединение. Иногда человек устает даже от самых близких ему людей.