Сергей Юрченко - Скопец, сын Неба

Народ, напутствованный Иохонаном на долгие молитвы в Храме, постепенно расходится. Многие прямиком отправляются в Иерусалим, чтобы успеть покаяться до Страшного Суда, который пророк им обещал в ближайшее время и которого, очевидно, очень ждет сам. Через много лет Иоанн тоже познает это чувство: испорченный мир должен погибнуть. И сколько еще будет после Иохонана и Иоанна тех, которые к концу своей жизни придут к тому же убеждению и будут ждать часа, когда Бог положит конец человеческому.

На берегу остается какая-то женщина.

-Святой учитель, - кричит она, - дозволь мне придти к тебе и коснуться тебя, ибо болею я давно и не могу излечиться. Но если коснусь тебя, Господь смилостивиться надо мною.

-Чем ты страдаешь? - спрашивает отшельник.

-Господин мой, я бесплодна.

-Если ли у тебя кровотечение сейчас?

-Есть, господин мой.

-Тогда не можешь ты придти ко мне, ибо запрещено нашриту касаться кровоточивой женщины. Крестил ли я тебя сейчас?

-Нет, господин мой. Один из твоих учеников крестил меня, - слезно признается женщина.

-Женщина, ты хотела ввести меня в грех! - гневно отвечает нашрит. - Если бы я коснулся тебя, то нарушил бы одну из Божьих заповедей. И тогда на тебе был бы грех вдвойне. Уходи!

-Божий человек! Я страдаю кровотечением уже двенадцать лет, - умоляет она.- Как же мне излечиться? Мне ведь и в Храм нельзя.

- То Господь тебя покарал за лукавство твоё! Уходи!

Женщина продолжает стоять, как памятник скорби.

-Дерзай, женщина! - сочувственно шепчет Иисус, глядя на это изваяние безнадежности.

-Разве простительно такое упрямство, учитель? - спрашивает Иаков.

-Что же ей делать, если перед ней заперли все двери? - говорит Иисус - Вот она и пытается хотя бы лукавством достучаться до небес.

-Святой Божий человек, - опять взмаливается женщина - я пришла сюда из Вифлеема, стерла все ноги. Дозволь мне хотя бы посидеть возле тебя.

- Если бы ты не слукавила, я бы тебе позволил, а теперь нет тебе доверия, - отвечает Иохонан.

Женщина с плачем удаляется, Петр провожает жалостливым взглядом ее поникшую фигуру и вспоминает свою жену. Она тоже искала милости у Господа.

-Жаль её, - произносит он.

-Богу Израиля не нужны калеки, - с какой-то горькой усмешкой говорит Иуда.

-Этот праведник мог бы сказать ей что-то утешительное, - бормочет Матфей. - Мудрец не может быть жестоким.

-Но это - Закон! - слабо возражает Иаков, сын судьи Зеведея.

Все смотрят на Иисуса. Он хмуро глядит вслед женщине, переводит взгляд на Иохонана и обращает взор на своих учеников.

-Вот почему я враг всех святынь, - говорит он. - Святыня не освобождает человека, она лишь развязывает ему руки. От имени ее человек может говорить и делать то, что не посмел бы делать от своего собственного имени. Святыня позволяет Израилю гнать от себя всех необрезанных. Святыня позволяет Риму пожирать всех обрезанных. Думаете, Израиль лучше Рима? Вот два народа сошлись на взаимное истребление, - и у каждого своя святыня. Думаете, здесь есть правые? Ведь суть у всех одна - человеческая святыня. И не в святыне тут дело, а в том, что она служит ключом к человеческой душе. Отпирает человек ею свою душу и вываливает в мир всю свою человеческую мерзость. Не лги, не кради, не убивай - сказал вам Моисей, но разве не сказал он в другом месте, что ради святыни можно все? И вот мир по-прежнему лжет, крадет, убивает и подличает, делает все человеческое, но во имя святыни, не во имя себя. Жрецы лгут, чиновники крадут, правители убивают, - святыня всем развязала руки. Знайте и передайте другим, что жил на этой земле человек, который презирал все святыни! И он был самым свободным из людей!

Лицо Иисуса становиться надменным и вызывающим. Он готов сейчас же принять смерть за свои слова. Петр смотрит на это лицо, и у него впервые возникает отчетливое ощущение, что в Иерусалиме произойдет что-то ужасное.

-Иоанн,- вдруг произносит Иисус - ты ведь не боишься, что эта женщина может прикоснуться к тебе?

-Нет, учитель.

-Тогда догони её и скажи, пусть она отправляется в Тир. Там есть врачи, которые могут ее вылечить. Если скажут ей принести жертву Астарте, пусть сделает и не сомневается. Простится ей этот грех.

-Ты уверен, учитель? - спрашивает юноша.

-А ты сомневаешься? Так скажи ей, что сын Неба прощает ей этот грех! - гневно произносит Иисус. - Освободил я тебя от сомнений?

-Да, учитель.

-Тогда пойди и освободи её!

Иоанн кивает головой и поднимается с земли.

-Постой. Есть ли у тебя деньги?

-Есть немного, - виновато признается юноша. - Я держу их на черный день.

- Этот черный день настал, - с улыбкой говорит Иисус - Отдай деньги женщине.

-Все?

-Все.

Иоанну не жалко своего кошелька. Он берег его только ради того, чтобы не принимать деньги из рук Иуды, когда возникнет необходимость за что-то заплатить.

-Хорошо, учитель, - со вздохом произносит он и устремляется вслед за отвергнутой женщиной, отвязывая на ходу кошелек с пояса.

Впоследствии первые общины последователей Иисуса приобретут множество приверженцев именно среди изгоев иудаизма: больных, увечных, полукровок, людей с врожденными пороками, эпилептиков. Христианство станет религией отверженных. Рожденное в еврейской среде, оно с самого начала будет нести в себе зерно антисемитизма.

Иохонан на своем берегу замечает группу из восьми человек. Видит он и то, как один из них догоняет лукавую женщину, говорит с ней и дает ей кошель. Женщина падает перед ним на колени, юноша налагает руку ей на голову и, видимо, благословляет ее какой-то силой, неведомой отшельнику. Женщина ловит руку своего благодетеля и целует ее. Сияющий юноша возвращается к своим спутникам и говорит:

-Учитель, я сделал, как ты велел. И я благословил её Святым Духом.

-Хорошо, мой мальчик. Сейчас ты и сам сделал шаг к Небу.

Иоанн впервые благословил Святым Духом, совершенно не понимая при этом, что он сделал, но его распирает самодовольство.

-Кажется, мой мальчик, тебя переполняет гордость,- замечает Иисус.

-Учитель, разве человек не имеет права гордиться своими добрыми делами?

-Человек имеет это право. Но если ты делаешь добро ради жертвы, то нет в этом свободы. Взгляни на солнце. Оно равно светит праведным и грешным, евреям и язычникам, дворцам и трущобам. Можно ли назвать солнце добрым?

-Наверное. Солнце тратит себя ради нас.

-Но зачем оно это делает? Ведь оно тратит себя не как Иохонан – ради раскаявшихся и не как Бог – ради евреев, но ради всех живых. Думаешь, это - милосердие?

-Не знаю, учитель. Может, это - любовь?

-Может, это – бесчеловечная свобода: светить всем равно? Ведь и камни служат нам точно так же. Но видел ли ты камень, который был кому-нибудь рабом? Люди становятся рабами камней, но камни никогда.