Джейсон Гудвин - Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов

На обратном пути он угостил своих янычар сабайоном, после чего они сказали, что отнесут его в Буду на руках, если понадобится.

«Книга Судного дня» — перепись всех земель и населения Англии, проведенная при Вильгельме Завоевателе.

Ореол благочестия, впрочем, никогда не покидал Баязида. Его сын и наследник Селим Грозный однажды сказал о его портрете, висевшем в Мраморном павильоне на мысе Сарай-Бурну (Дворцовом) в Константинополе: «Художник не смог передать сходство. Покойный часто сажал меня на свои колени, когда я был ребенком; его благородный облик запечатлен в моей памяти: у него был соколиный нос». Странно слышать подобные слова от султана, чья воинственность так нравилась армии, что он смог сместить своего отца с престола, а затем отравить его.

Рассказ Наймы в передаче Кризи.

В награду все родственники Эстер получили доходные должности. В конце концов она была удушена по требованию бунтовщиков.

Ибрагим Метин Кунт отмечает, что если из должностных лиц, получивших назначение между 1568 и 1574 гг., провести на своей должности три года и более могла рассчитывать половина, то в 1632–1641 гг. — только одна десятая.

Эта проблема, очевидно, особенно обострилась после османских завоеваний в Азербайджане и на Кавказе в начале XVII в., когда перебиравшиеся на новые земли анатолийские крестьяне возомнили себя тимариотами.

По крайней мере по одной из версий. Другой источник сообщает, что враги Рустема, пытаясь помешать ему взять в жены принцессу Михримах, распустили слухи, что он болен проказой; однако осмотревшие его врачи обнаружили только вшей, которые, как считалось, избегают прокаженных Свадьба состоялась, подтвердив справедливость старой турецкой пословицы: «Везучему человеку даже вошь может принести удачу».

Посол, начальник Вратислава, был взбешен и собирался отстегать его кнутом вместо березовой розги (поскольку поблизости не оказалось ни одной березы — неожиданная проблема для богемца), однако турки заступились за него и убедили простить барону его юношеское недомыслие.

Sotto voce (ит.) — вполголоса.

Casus belli (лат.) — повод для войны.

Stoa basilike (греч.) — стоа базилика, крытая галерея-колоннада для торговли и судопроизводства.

Андрия Качич-Миошич. Приятная беседа народа славянского. Венеция, 1756.

Одной из них посчастливилось выплыть. Ее подобрал европейский корабль, и через некоторое время она произвела сенсацию в Париже.

Франческо Лупаццоли родился в 1587 г., когда в результате многочисленных кораблекрушений, разгула пиратства, грабительских османских налогов и разорительных страховых премий для венецианских торговых судов последние совсем перестали заходить в порт Смирны, а умер в 1702 г. Должность консула, представлявшая собой в общем-то синекуру, была создана специально для него в конце войны 1647–1669 гг. — типично венецианская форма награды, обходящейся не слишком дорого; Франческо тогда было уже за восемьдесят. К 1687 г. дела в Смирне вели всего три венецианских коммерсанта. Из-за войны, начавшейся в 80-е, он лишился своего поста, но по ее завершении в 1699 г. как ни в чем не бывало вернулся к исполнению своих обязанностей, будучи 112 лет от роду. Он питался фруктами и хлебом, пил чистую воду, иногда позволял себе тарелку похлебки и кусок жареного мяса и избегал спиртного, молока и табака, как нюхательного, так и курительного. Его фамилия, означающая «одинокий волк», была на редкость неподходящей для человека, пять раз вступавшего в брак и прижившего 24 законных ребенка (последний родился, когда ему было 95), не говоря уже о 105 незаконных от бесчисленных связей на стороне.

Этот пример логики «старого порядка» напоминает запись в статистическом документе, который Александр Герцен видел, будучи в сибирской ссылке: «Утопших — 2, причины утопления неизвестны — 2», и в графе «Итого» выставлено «4».

В традиционном русском переводе — Высокая Порта.

Его мать была кормилицей сына Ибрагима от его официальной жены, и говорили, что Ибрагим открыто проявлял больше любви к сыну кормилицы. На корабле мальчик оказался потому, что глава черных евнухов, почуяв, что назревает скандал, захотел удалить его от двора. Венецианский губернатор Крита, не поверивший слуху о высочайшем происхождении пленника, отослал его на воспитание в Венецию, где тот стал монахом, известным под прозвищем падре Оттомано.

Turkenglocken (нем.) — турецкие колокола.

Uti possidetis (лат.) — как владеете.

Изначально сами османы поощряли их заниматься коммерцией, чтобы создать противовес итальянской монополии в левантийской торговле.

Впрочем, солдат принца Евгения часто угощали перед боем хорошей дозой алкоголя, чтобы их не так пугала устрашающая военная музыка и боевые кличи янычар.

«Allons! Allons! Tue! Tue!» (фр.) — «Вперед, вперед! Убивай, убивай!».

Так, непрерывность османской власти в Буде поддерживалась не столько четырьмя сменявшими друг друга пашами, сколько Атике, младшей сестрой Мехмеда IV, последовательно выходившей за каждого из них замуж.

Никто к тому времени уже не мог считаться правителем гор — там было царство разбойников.

«Нам рассказывали, что в Турции все-таки есть неподкупные судьи, — писал Портер, — но лично мне таковых видеть не доводилось».

В 1995 г. брезгливые македонские пограничники заставили нас под присмотром человека в белом халате прыгать по желобу с дезинфицирующим средством, поскольку мы прибыли из Албании.

Вскоре кофе заменил специи в качестве главного предмета египетской торговли, поскольку специи теперь везли в Европу на кораблях вокруг мыса Доброй Надежды.

И нескольких самых больших в мире кораблей, которые назывались аргозиями, или рагузеями.

«In Pera sono tre malanni: peste, fuoco, dragomanni!» (ит.) — «В Пере три напасти: чума, пожары, драгоманы».

Позже эта шутка была переосмыслена и стала относиться к ордам румынских (и цыганских) скрипачей, которые услаждали слух посетителей европейских ресторанов в 20–30-е гг. XX в. и теперь возвращаются после долгого перерыва.

В 1881 г. Тунис был оккупирован французами.

Говорят, именно в те времена османские пушкари придумали первую сигарету: вражеский огонь побил их глиняные трубки, и тогда они догадались завернуть табак в фитильную бумагу, подарив, таким образом, всем последующим поколениям военных лучшее утешение среди тягот походной жизни.