Крылатый штрафбат. Пылающие небеса.

Перед обедом старший лейтенант передал радиограмму об успешном боевом вылете, а заодно узнал, что в ближайшие сутки надвигается циклон и что летной погоды не будет. Он сразу же отдал распоряжение техникам надежно пришвартовать самолеты и укрыть их от непогоды чехлами и щитами от ветра и снега.

Теперь, вернувшись, он вместе со всеми прислушивался к ветру за дощатой, сбитой из крышек снарядных ящиков, дверью. Дополнительно, чтобы сохранить тепло, проем был завешен еще и плащ-палаткой. В добротном, в три наката, блиндаже было тепло и уютно. На белых, выскобленных досках стола потрескивала коптилка, сделанная из высокой гильзы артиллерийского снаряда. Горлышко ее было сплющено и мерцало белыми язычками керосинового пламени.

Веселье и разговоры продолжались, но не слишком долго. Люди вымотались за этот бесконечный день. Летчики укладывались спать, некоторые, придвинув коптилку, писали письма домой.

Волин вздохнул: надо бы тоже письмо написать Светлане, но сейчас он уж слишком устал. Да и начнет, вместо того чтобы весточкой девушку успокоить, расписывать ей все нюансы воздушного боя, словно в классе на тактическом занятии… Лучше уж потом, завтра утром – все равно погода нелетная. Александр подвинул к столу снарядный ящик и устроился поудобнее с потрепанным томиком Гоголя. И произведение было правильным – «Вечера на хуторе близ Диканьки». Правда, читал он недолго, усталость брала свое. В конце концов и он улегся на дощатые нары, укрывшись колючим шерстяным одеялом.

Назавтра, как и наколдовали синоптики, погода окончательно испортилась. Так что летчикам удалось выспаться – невиданная роскошь – впервые за несколько предыдущих дней боев!

К полудню метель утихла, но облака все так же свинцовым пологом низко висели над степью. Сыпал мелкий снег. Но летать в такую погоду было все еще нельзя.

Времени было много, и решили организовать баню. Натаяли снега, натопили специально приспособленную для этих целей землянку. Даже веники какие-то пересушенные нашли. И понеслась! Из жаркой парилки прямо голяком – в снег! На трескучий мороз – и обратно! Крики, шум, смех! Хлещут друг друга вениками, клубится пар!

Внезапно появившийся в разрывах облачности одинокий «мессер»-разведчик поспешно скрылся из виду. Наверное, пилот Люфтваффе посчитал, что у него начались галлюцинации от долгого полета в облаках над заснеженной равниной. Еще бы – голые русские на снегу, и это в трескучий мороз! Лучше о таком на базе не говорить, не то герр доктор отстранит от полетов на основании острого нервного переутомления.

Быстро наступили сумерки, а за ними – и непроглядная ночь.

Темная ночь, только пули свистят по степи, Только ветер гудит в проводах, Тускло звезды мерцают… [38]

Лирические переливы гармоники, неторопливая беседа все о том же: как там близкие, уцелели ли?.. А мы даже и деньги им переслать не можем нормально. Ведь за сбитые самолеты летчикам-штрафникам не платят… И скоро ли наступление?.. И как лучше «мессеру» в хвост зайти?.. А вот был у нас товарищ в аэроклубе, так он… Но воспоминания как-то не клеятся. Вяло идет шахматная партия.

Наконец-то – погода! Поднявшийся ветер растащил облачную пелену, разорвал ее на белесые полосы, сквозь которые проглядывала яркая морозная синь высокого неба.

И тут же поступил приказ: старшему лейтенанту Филипченко и летчику-штрафнику Волину срочно явиться в штаб дивизии.

Оседлав старенький По-2, использовавшийся в штрафной эскадрилье в качестве связного самолета, летчики отправились в путь.

Стосильный мотор М-11 успокаивающе тарахтел, летчики, закутанные в меховые комбинезоны, в очках и масках из кротового меха на лицах, с трудом ворочали головами. А ведь осмотрительность в воздухе – самое главное.

Александр Волин сидел в задней кабине, довольствуясь на этот раз ролью пассажира. А пилотировал По-2 старший лейтенант Федор Филипченко.

Как Александр Волин сумел заметить две стремительные тени, для него так и осталось загадкой. Хорошо еще, что их старенький бипланчик был из аэроклуба – с двойным управлением. Александр из задней кабины ручкой управления резко качнул крыльями. Находящийся в передней кабине Федор Филипченко все понял сразу – «охотники»! Он резко отдал ручку управления от себя, спикировав к самой земле. Летчик рассчитывал, что на фоне заснеженной степи биплан, выкрашенный в белый цвет, потеряется из виду.

Но пара «Мессершмиттов-109» не отставала. В первом заходе они промахнулись – слишком велика была скорость немецких истребителей по сравнению с тихоходным бипланом. Но теперь они прочно сидели на хвосте, развлекаясь тем, что пускали пулеметно-пушечные трассы то слева, то справа от своей легкой, как им казалось, добычи. А у советских летчиков даже турельного ШКАСа не было, чтобы отогнать стервятников!..

Но Федор Филипченко не зря считался опытным воздушным бойцом и мастером пилотажа. В его руках юркий биплан вертелся в разные стороны у самой земли, уворачиваясь от огненных трасс немецких «охотников». «Мессершмиттам» было очень тяжело маневрировать на высоте всего лишь полусотни метров, этим и пользовался старший лейтенант. А Александр Волин крутил головой «на триста шестьдесят градусов», предупреждая командира об опасности.

Так они и вертелись у самой земли. Надеяться советским летчикам приходилось лишь на то, что горючее в баках «мессеров» закончится быстрее и они оставят свою добычу.

Но развязка произошла гораздо быстрее, чем предполагали Волин с Филипченко, и уж точно совсем не так, как думали немецкие истребители-«охотники».

Внезапно один из «Мессершмиттов-109» превратился в огненный клубок и врезался в снежные сугробы, оставив на белом черный след копоти. Второй немецкий «охотник» попытался уйти от неожиданной угрозы, но ему не хватило высоты для маневра. Пара Як-1 с желтыми коками винтов атаковала сверху – стремительно и неотвратимо. Трасса снарядов скорострельной пушки ШВАК, словно ножом, отсекла правую плоскость BF-109F2. Немецкий истребитель кувыркнулся и врезался в такую близкую землю. А пара «желтоносых» Як-1, приветливо покачав крыльями, взмыла вверх.

Старший лейтенант Федор Филипченко покачал крыльями в ответ.

– Спасибо вам, гвардейцы! – выдохнул Александр Волин.

«Желтоносые» Як-1 принадлежали ко второй эскадрилье гвардейского 9-го ИАП Льва Шестакова. Командовал этой эскадрильей прославленный летчик, впоследствии дважды Герой Советского Союза Амет-Хан Султан. Всего за войну он сбил тридцать два немецких самолета лично и восемь – в группе.

Дальнейший полет прошел без происшествий, по пути им встретился лишь строй транспортных «Дугласов» – Ли-2 – да звено «пешек», пикирующих бомбардировщиков Пе-2, летевших с задания. За одним из самолетов волочился неряшливый шлейф дыма. Лопасти винта на левом моторе остановили свой бесконечный бег по кругу.