Владислав Бахревский - Аввакум
- Название:Аввакум
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Аудиокнига»
- Год:2010
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-064239-7, 978-5-271-26373-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владислав Бахревский - Аввакум краткое содержание
Аввакум - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Василий Борисович собирался потомить посольство Выговского, но принять. Теперь же, после прочтения статей Гадячского договора, он проникся к казакам брезгливой ненавистью. Выслал к Богуну и старшинам опять-таки Василия Выговского. На этот раз с подносом. На подносе стояли чашки с медом для старшин и рюмка водки для полковника.
– Воевода угощает.
– Не надо нам его угощения! – крикнул Богун. – Пусть примет послание гетмана.
– Ничего от вас брать не велено. Выпьете угощение – и поезжайте. Кто побрезгует, останется…
Переглянулись. Помрачнели, но питье приняли. Тотчас двери отворились, и посольство выпроводили из воеводского дома.
Питье оказалось коварное. Один Богун не пострадал. Остальных прослабило уже посреди Киева, в седлах. На весь город навоняли.
В ту же ночь стрелецкий голова Сафонов сделал вылазку. Вырезал две сотни казаков и еще две увел в плен.
Казаки, обозлясь, пошли утром на приступ, были жестоко побиты пехотинцами полковника фон Стадена и бежали за речку Лыбедь. Воевода князь Юрий Барятинский, стоявший против белоцерковского полковника Ивана Кравченка, загнал его полк в Почайну, где многие казаки потонули.
А тут еще пришло известие: татары увели в Крым огромный полон, нахватанный в селах под Киевом. Ни одной дивчины, ни одного парубка на развод не оставили.
Василия Борисовича будили птицы. Возле воеводского дома стояло незнакомое южное дерево. Задолго до восхода солнца какая-то птаха подавала голос, и дерево взрывалось птичьим ором. И так каждое утро. Василий Борисович хотел приказать срубить дерево, но птицы вдруг исчезли. Это ему не понравилось. Теперь он сам вскакивал до зари и бродил по городу, надеясь отыскать новый птичий храм. Одному Василию Борисовичу гулять было нельзя, но он отсылал часть охраны далеко вперед, а другая часть шла на пятьдесят шагов сзади.
Земля была усеяна листьями, и он наконец догадался: птицы улетели. И сразу вспомнил задачу, заданную гетманом. Выговский запросил о встрече один на один… То ли от вылазок Барятинского и Чаадаева стало казакам невтерпеж. То ли старый лис придумал новую приманку для Москвы. Нападал гетман на Киев вяло, большого боя избегал, объявить о тайной своей присяге польскому королю тоже не торопился. Одна только старшина и была на его стороне. Васька Золотаренко – ныне уж пан Золотаревский, в шляхту записали, а с ним Тетерю, Самченко, Лесницкого, Сулиму… Были казаки, стали ляхи. Однако король с помощью медлит, ни одной хоругви не прислал.
Чвирь-чви-и-ирь! – вскрикнула громко птица, и дерево при дороге разразилось щебетом. Это был тот самый птичий ор, который Василий Борисович искал здесь. Каждый воробей старался перекричать соседа.
– Эти же не улетают! – обрадовался Василий Борисович найденному «своему» дереву и шлепнул ладонью по лбу. – Господи! Выговский народа боится. Вон какой базар от малых птах – уши затыкай. А каков базар человечий! Изведав самостийной воли в обнимку с татарским приятельством, народ украинский криком кричит.
И стало Василию Борисовичу покойно, понял, как нужно с Выговским говорить.
Для них поставили солдатскую палатку.
Выговский, подъезжая к месту встречи, все рыскал мыслями, выдумывая первую фразу, которая должна смутить дуреющего от собственной гордыни Шереметева.
«Как говорил Платон: „Идея не рождается и не умирает, – изощрялся гетман, – не воспринимает ничего в себя и не переходит сама в другое“, так и мы говорим: Речь Посполитая есть Речь Посполитая и Украина – ее нерасторжимая часть. Тело не живет без головы, но и без живота не живет. Украина не жива без Речи Посполитой».
Произнося про себя тираду, Выговский представил, как наливается неистовым гневом лицо боярина. В ответ он брякнет что-нибудь непристойно низкое, москаль он и есть москаль. Однако Выговский знал себя: под платьем гетмана – генеральный писарь. Ум-гетман взыграет, а язык-писарь смолчит. Осенило: а что, если начать с другого конца…
«Мне приснился сегодня государь Алексей Михайлович. Великий государь взял нас за руки и подвел к иконе Николая-угодника».
Презрительно хмыкнул: довольно унизительных поклонов! Он ненавидел москалей. Соболей у них брал за тайную свою им службу, но ведь и надувал через раз. Все они – мужики царя-мужика. Разве сравнишь Кремль с Вавелем?! И тот холм, и этот, но один холм – Восток, а другой – Запад, и между ними ров, заполненный горящей смолой, которую вовеки не перескочить. Украина несчастьем прибита к Московскому холму. Ей должно слиться с западным, куда устремляется свет солнца.
Тропа, белая среди бурой травы, неожиданно повела под черные дубы, и сразу за дубами стояла палатка.
Выговский с досадой увидел, что он приехал первым. Досада, впрочем, скоро прошла. В утренней, ждущей звуков тишине он уловил ноздрями запахи – мокрой земли, сырой коры дубов, сырых опавших листьев. Под дубами ходила свинья, хрумкала желудями.
«Вы пришли к нам и роете нашу землю, как этот боров», – явилась еще одна ядовитая фраза, но Выговский только поморщился.
Послышался скорый, негромкий топ. На поляну выехал Шереметев. В лиловой епанче, в нежно-розовом кафтане с бриллиантовой запоной.
Уже издали покланялись друг другу, и еще раз, съехавшись, не сходя с седел. Смешались и тот и другой, кому играть роль хозяина. Наконец покинули седла. Привязали лошадей к сделанной наспех, из жердей, коновязи.
В палатку вошли с разных сторон.
Стол, две скамейки, сыро, полутемно.
– Может быть, поговорим на воздухе? – предложил Василий Борисович и вдруг увидел, что Выговский опускается на колени.
– Через твою доброту, великий боярин, ищу у великого государя заступничества и милости.
Василий Борисович не сумел скрыть изумления. Высокий, громадный, он стоял перед чубатым гетманом, желтым то ли от загара, то ли от желчи. Глаза собачьи, лицо высохшее, вытянувшееся от лжи и ухищрений, на висках жилы оплетают костяк двумя пауками.
– Разве твоя милость не затем под Киев явилась, чтоб прочь изгнать государевых людей? – спросил Шереметев прямо.
– Помилуй тебя Бог, боярин! – Выговский простер руки к иконе в углу палатки. – Помилуй тебя Бог! Я пришел наказать казаков-своевольников, Их нынче много развелось на мою голову. Каждый сам себе гетман. К великому государю я послал с повинной белоцерковского моего полковника Кравченка.
– Так что же ты тогда стоишь под Киевом, мешаешь мне службу государю служить?
– Татар не знаю куда девать, – признался Выговский, поднимаясь с колен.
– Отошли в Крым.
– Я бы отослал – не уходят. Не для того они пришли, чтоб уйти ни с чем.
– Про это я слышал. Платишь головами своего же народа.
– Плачу. Плачу, но и плачу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: