Василий Седугин - Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси

– Дождемся, когда увидим ваши спины и вас, убегающих в леса!

Такого нахальства нельзя было снести, и Святополк и Мономах решились на приступ. Два дня готовили лестницы, а на третий с четырех сторон воины полезли на стены. Мстислав сначала руководил засыпкой рва разным мусором, мешками с землей, кустарником и прочим хламом, потом помог приладить лестницу и, не выдержав наплыва азартного настроения, первым кинулся наверх. Об его щит затенькали стрелы, ударил вскользь камень, но он упорно карабкался, пока не оказался на уровне с защитниками. Против него бились двое стародубцев, как видно, из посадских людей, державших мечи как палки. Извернувшись, Мстислав ловким ударом вышиб оружие из рук одного, тут же уколол другого и выскочил на площадку стены. Следом за ним запрыгнул Ярий, они встали спинами друг к другу и вступили в схватку с нестройным рядом противника.

– Как ты, Ярий? – спрашивал Мстислав, нанося молниеносные удары.

– Держусь, князь! Ты не ранен?

– Бог миловал! Ты-то как?

– Все в порядке!

К ним присоединился с десяток дружинников, была отвоевана значительная часть площадки. Еще один напор, и сражение можно было переносить на улицы городка.

Но тут на Мстислава и его воинов в большом числе бросилась отборная Олегова дружина. Отлично вооруженные и хорошо обученные, имевшие за своими плечами не одну битву воины сразу стали теснить группу Мстислава, а помощь почему-то запаздывала. Напрасно оглядывался Мстислав на стоявшее в бездействии войска киевского князя, надеясь, что они бросятся им на выручку. Подкрепления не было. Один за другим падали сраженные воины.

– Ярий, на лестницу! Я прикрою! – кричал Мстислав.

– Князь, первым спускайся! – отвечал Ярий; лицо его было в крови, он бился из последних сил.

Мстислав оглянулся назад и увидел, как к стене бежит подмога. Закричал радостно:

– Бьемся, братцы! Выручка идет!

И в этот момент что-то тяжелое ударило его по голове, он откинулся назад и потерял сознание...

Очнулся на земле. Возле него хлопотал Ярий.

– Очухался? Ну слава Богу, значит, жить будешь.

– А как стена? Отстояли? – слабым голосом спросил Мстислав.

– Отстояли, отстояли, – успокоил его друг, и он снова провалился в черную пропасть.

Вновь Мстислав очнулся в шатре. Было тихо, сквозь парусину пробивался солнечный свет, пахло соснами и дымом костра. В шатре никого не было. Он поднялся, но тотчас голову будто прострелило; застонав, откинулся на подушку. В шатер вошел Ярий, улыбнулся весело и добродушно:

– Отлежался малость? Теперь на поправку пойдешь.

– А крепость взяли?

Ярий присел рядом, поправил одеяло, ответил нехотя:

– Возьмем, какой наш век!

– Как? Неужели все-таки сбросили нас со стены?

– Сбросили, сбросили. Еле ноги унесли.

– Но ты же говорил...

– Чтобы тебя успокоить. Плох ты был. Что, добивать надо было сообщением, что приступ оказался неудачным?

Мстислав с досады заскрежетал зубами.

– Да успокойся ты! Подумаешь, какой-то вшивый городишка перед такой махиной войск. Дай срок, раздавим, только мокрое место останется. Попей вот настоя, сам готовил.

Ярий помог приподнять голову Мстиславу, напоил из кружки.

– В чьем шатре лежу?

– В отцовском. В чьем еще?

– Надо было перенести в мой шатер.

– Моя бы воля! Против князя не поспоришь.

Снаружи раздались голоса, а затем в шатер вошли Святополк, Владимир Мономах, князь Давыд Волынский, воеводы. Ярий шмыгнул в дверь.

Мономах подошел к сыну, наклонился над ним, спросил участливо:

– Как ты? Голова болит?

– Побаливает.

– Ничего. Самое трудное позади. Отлежишься, снова на коня сядешь.

– Спасибо, отец.

Мономах ободряюще кивнул ему головой, погладил по руке, отошел к столу. Там уже сидели все военачальники.

Первым заговорил великий князь Святополк:

– Приступ провалился из-за несогласованности наших действий. В двух местах на стену поднялись наши воины, а мы проморгали, увлеклись другими картинами боя и вовремя не оказали помощи. Не случись такой промашки, город лежал бы у наших ног. Не скрою, в первую очередь вина здесь моя.

Мстислав слушал, затаив дыхание. Да, в бою так: дорого каждое мгновенье, чуть-чуть промедлил, и победа выпадет из твоих рук; кажется, только что держал ее в руках, а она уже стала недосягаемой. И вновь перед его глазами встала картина, когда он со своими воинами стоял на площадке стены, теснил неприятеля, надо было только немного помочь, бросить подкрепление, и они были бы на улицах города. Но вот, оказывается, кто-то проглядел, кто-то промедлил, погибли люди, крепость не взята... Мстислав отвернулся к пологу шатра, по лицу его потекли слезы боли и бессилия.

– На новый приступ идти нет смысла, – сказал Мономах. – Охотку нам сбили. Второй раз с той же злостью и яростью воины не полезут. Надо думать, как по-другому взять крепость.

– И чего они так уперлись? – удивлялся Святополк. – Защитников мало, силы подошли наши тяжкие. Все равно сдадутся! На что они надеются?

– Перебежал горожанин, не шибко воевать хочет. Сообщил, будто Олег послал нарочного к хану половецкому Боняку, чтобы тот ударил нам в спину. Правда ли, врет ли – время покажет. Но такого поворота дела исключить нельзя.

– Да, нам надо быть настороже, – сказал кто-то из угла шатра.

– Великий князь! – обратился Мономах к Святополку. – У тебя в тестях хан Тугоркан. Попроси его напасть на Боняка. Пусть задержит его в степях, пока мы со Стародубом не расправимся!

Тотчас со всех сторон загомонили:

– Верно!..

– Хороший ход!..

– Наверняка сработает!

– Хорошо, хорошо, – довольным голосом произнес Святополк. – Сегодня же снаряжу гонцов к своему тестю Тугоркану. Заодно попрошу жену свою, дочь Тугоркана, повлиять на своего отца.

«Опять династический брак! – думал Мстислав, прислушиваясь к разговору военачальников. – На сей раз полочанка на чужой стороне. Каково-то ей, привыкшей к степному раздолью, куковать в тесном тереме под надзором тетек и нянек! Да еще ублажать мужа-старика!..»

Он вспомнил свои ночи с Кристиной, ее постылые ласки, и ему стало тошно. Конечно, ни при чем славная шведская принцесса, которой он, кажется, пришелся по душе. Но в его сердце поселилась Росава, и ее образ непрестанно стоял перед его глазами. Порой стыдно было перед супругой, что не мог дать ей ласку и любовь, но что мог поделать с собой?.. Как тяжело жить, когда ты не волен в своих чувствах!

– Но нам надо решить, каким образом быстрее взять Стародуб, – продолжал Святополк. – У кого какие предложения?

– Следует закрыть все пути в город, чтобы ни крошки хлеба не получили защитники извне! – решительно проговорил воевода Ратибор. – И днем и ночью стеречь, все овраги и буераки перекрыть, чтобы, как говорится, и мышь не проскользнула!