Василий Седугин - Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика

От вязового дерева срезали удилища, поплавки сделали из толстого зеленого камыша. Наконец все было готово. Сюкора забросил две донки с песчаной отмели, Гостомысл пристроился там, где начинался обрывистый берег, а Хвалибудий отошел подальше, к самому глубокому месту.

В небе ни одного облачка. Солнце висело довольно высоко и пекло немилосердно. На реке стояла тишина, прерываемая иногда пением птиц да плеском крупной рыбы, гонявшей мелочь. Первым поймал Хвалибудий.

– Эгей! – негромко крикнул он и высоко поднял над собой трепещущего подлещика.

Потом вытащил большого налима Сюкора. Обрадованный, обхватил его обеими руками, прижал к плоской, жирной груди и подбежал к Гостомыслу:

– Гляди, какой большой!

– Держи крепче! – посоветовал ему Гостомысл. – Это жуть какая скользкая рыба, улизнет!

Только он это проговорил, как налим неимоверным усилием вывернулся из рук Сюкоры, дважды скакнул по берегу и скрылся в воде. Охнув, Сюкора плюхнулся вслед за ним, подняв тучу брызг, стал бестолково кидаться из стороны в сторону. Гостомысл и Хвалибудий зашлись от хохота, кричали:

– Правее держи!

– Еще чуть-чуть!

– Вон, вон он нос высунул!

– Хватай его за жабры!

Наконец Сюкора понял, что налима ему не поймать, и понуро вышел на берег.

– Ничего! – успокоил его Хвалибудий, еще не отойдя от смеха. – Он тебе двоих таких приведет!

Как часто бывает в таких случаях, рыба перестала ловиться. Может, Сюкора своим барахтаньем в воде распугал, может, по другой причине, но клев прекратился, будто обрезало. И тут вдруг на них налетела туча слепней, они с ходу били в тело, вгрызались в кожу и тотчас улетали; на смену им являлись новые. Парни бестолково замахали руками, отбиваясь от настойчивых кровососов, но их становилось все больше и больше.

– Да что это такое? Что за нашествие? – в отчаянии выкрикнул Хвалибудий.

Причина выяснилась скоро: из-за поворота выдвинулось стадо коров. Животные шли медленно, махали хвостами и головами, над ними кружилась туча слепней. Животные входили по брюхо в воду, хоть как-то спасаясь от беспощадно жалящих насекомых.

– Братцы, бежать надо, а то они съедят нас! – крикнул Гостомысл.

Быстро смотали удочки, покидали вещи в лодку и отчалили.

Слепни преследовали их до самой середины реки, потом отстали.

– Ищем новое место, – проговорил Гостомысл, оглядывая берега.

– Такое едва ли еще подвернется, – отозвался Хвалибудий. – Рыбы там было навалом!

– Ну уж и навалом! – возразил Сюкора. – Много ли ты поймал? Одного несчастного подлещика, есть чем хвалиться...

– А ты налима заловил и того упустил!

– Зато какой был. С руку!

– Ври больше.

– И не вру. Гостомысл тоже видел.

– Убавь чуть-чуть, – поддержал Хвалибудия Гостомысл.

– Ну не с руку, а по локоть – это точно.

– И не по локоть, а гораздо меньше, – настаивал Хвалибудий.

– Может, и поменьше, но больше твоего подлещика!

– Прикрой правый глаз, когда врешь!

– Я вру? Я вру? Гостомысл не свидетель?

– Что мне Гостомысл? Я сам видел. Только твой налим меньше моего подлещика!

– И каким же он был, по-твоему?

– Да так... Ни то ни се.

– Да что ты, в самом деле? Совсем, что ли, я ничего не заловил? – вне себя выкрикнул Сюкора.

Гостомысл и Хвалибудий грохнули от смеха. Давясь слезами, Гостомысл проговорил:

– Да поймал ты, добротного налима поймал. Разыгрывает он тебя, неужели не понятно?

Но Сюкора не успокоился. Насупившись и поджав толстые губы, он отвернулся и стал упорно смотреть куда-то вдаль.

– Оби-идчивый! – процедил сквозь зубы Хвалибудий.

– Да ничего. Остынет, таким же будет, – улыбнулся Гостомысл. – Правда, Сюкора?

Тот ничего не ответил.

Новое место выбрали недалеко от прежнего. Под крутым берегом, из которого свисали похожие на змей коричневые корни деревьев, располагалась небольшая площадка, с грязным песком, сыроватая, но удобная для рыбалки. Наскоро закрепили лодку, закинули удочки. Рыба пошла дуром, не успевали насаживать наживку. Шел крупный окунь, попадались лещи и подлещики. Скоро наловили целое ведро.

– На сегодня хватит, – распорядился Гостомысл. – Окуней, пескарей и прочую мелочь в уху, а подлещиков и лещей засолим и завялим. Берите ножи, займемся чисткой рыбы.

– Я костер смастерю, – сказал Сюкора. – Сушняка наношу, огонь разведу.

– А чистить нам с Гостомыслом оставляешь? – набычился Хвалибудий.

– Рыбного запаха не переношу. Воротит от него.

– Какой он нежный! Нос свой благородный боится оскорбить!

– Да ладно вам. Костер тоже нужен, пора и ужином заняться, – отбивался Сюкора.

Он побрел в лес. Его не было столь долго, что вся рыба была очищена, а лещи и подлещики уложены в соляной раствор. Наконец он явился, неся небольшую кучку хвороста.

– Это все? – спросил его Гостомысл.

– А что, мало? – удивленно спросил Сюкора.

– На растопку хватит. Где же столько времени прохлаждался?

– Как где? В лесу.

– Тебе ничего нельзя доверить! – в сердцах сказал Гостомысл. – Ничего-то ты толком не можешь!

– А зачем? Я – княжич. За меня мои верные слуги и подданные сработают.

Гостомысл срубил засохшее на корню небольшое дерево, посек его на части, скинул сверху на площадку, а Хвалибудий в это время принес подобранные в лесу сухие ветки. Подвесили над огнем ведро с водой и, когда вода закипела, бросили рыбу, пшено и соль. Скоро от варева пошел такой запах, что у парней подвело желудки и закружилась голова. Они поочередно подходили к костру, подкидывали веточки и жадно смотрели в ведро, спрашивая друг у друга:

– Может, готово уже?

На холстине были разложены хлеб, зеленый лук. Стояли наготове деревянные чашки и ложки. Наконец Гостомысл зачерпнул немного ухи, попробовал и, задумчиво глядя на другой берег, изрек:

– Уха готова.

Тотчас вокруг ведра началась оживленная возня. Каждый пристроился как ему удобней и принялся за еду. Некоторое время раздавалось только смачное чавканье, потом Хвалибудий не выдержал:

– Ну ушишка, я вам скажу!

– Пальчики оближешь, – поддержал его Гостомысл.

– Ум отъешь! – глубокомысленно заключил Сюкора.

Вдруг он громко хлопнул ладошкой по жирной ляжке, проговорил:

– А вот и первый маленький ласковый комарик пожаловал!

– Теперь жди вечернего нашествия! – поддержал его Хвалибудий.

– Вечер ерунда. Ночью что будем делать? Заедят!

– И все по твоей милости. Ты не взял палатки!

– Давайте сворачиваться и – домой!

– Ага! Против течения, может, только к полуночи причухаем!

– Дела-а-а...

После некоторого молчания Гостомысл сказал решительно:

– Строим шалаш. Закроем еловыми лапами, оставим узкий проход, его заткнем рубашками. Встаем и быстро за работу!