Ирена Гарда - Мата Хари. Танец любви и смерти

Маргарета тяжело вздохнула и отвернулась, задернув тяжелую штору. С каким удовольствием она бы бросила все и отправилась на Яву, о которой столько рассказывала журналистам! Жаль только, что «ее» Явы нет ни на одном глобусе. Очень жаль…

Мата Хари не пришлось блеснуть в «Воре, укравшем миллион». Первого августа началась Великая война, которую позже, после начала второй вселенской бойни, назовут Первой мировой.

Она началась так внезапно, что Маргарета сначала не поверила словам Анны, принесшей известие, что с этого момента они пребывают на территории воюющего государства.

– Этого не может быть! А как же моя премьера? – воскликнула она, схватившись тонкими пальцами за виски.

Мир рухнул, и офранцузившейся голландке в Берлине уже не было места. Маргарета металась по номеру, пытаясь понять, что делать дальше.

Прихватив с собой для поддержки Анну, она поспешила в театр, но там творился полный хаос. Когда она наконец пробилась в кабинет директора театра с вопросом, что теперь они будут делать, тот буквально засмеялся ей в лицо.

– О чем вы говорите? Какая премьера? Какой контракт? Мы объявили войну России. Вы это понимаете?!

Обескураженная Маргарета без сил опустилась на венский стул. Куда ей ехать? Берлин был последней надеждой заработать хорошие деньги.

– Может быть, все образуется? – тихо пробормотала она.

– Какое там «образуется», – всплеснул руками директор. – Россия – это вам не Сербия! Мы влезли в такую заваруху, что, боюсь, фрау Мата Хари, нам всем придется отправиться на фронт! Наш кайзер (тут он перешел на шепот) мечтает о славе Фридриха, а вы говорите о каких-то надеждах. Повторяю, дорогуша, собирайте побыстрее свои вещи и бегите на вокзал, пока это еще возможно. Мне, к сожалению, бежать некуда. А теперь идите, мне надо разобраться со срочными делами.

Выйдя из театра, Маргарета долго стояла у подъезда, соображая, что делать дальше. Рядом всхлипывала Анна, не столько помогающая хозяйке справиться с нахлынувшими проблемами, сколько расстраивающая своим нытьем.

Наконец Маргарета решилась:

– Ладно, не реви. Жизнь еще не кончилась. Сейчас пойдем в ателье, заберем у Эммы мои платья и меха, потом вернемся в гостиницу и решим, что делать.

Стараясь обращать на себя поменьше внимания, они стали пробираться сквозь веселящуюся толпу берлинцев, ликующих так, будто уже выиграли войну. В такой ситуации лучше было держать язык за зубами, потому что легкий акцент, с которым говорила по-немецки Маргарета, мог сослужить ей плохую службу.

Найти экипаж было практически невозможно, поэтому до ателье пришлось добираться пешком, благо оно было недалеко от театра. Здесь уставших женщин поджидал очередной удар.

Приблизившись к нужному дому, они увидели, как двое мужчин, балансируя на лестницах, сдирают вывеску «Модные платья», а внизу стоит энергичная немка, громко дающая им указания. Внезапно угол вывески вырвался из рук одного из рабочих, второй тоже не смог удержать свой конец, и их ноша с грохотом рухнула на землю.

– Остолопы ленивые! – завопила дама. – Не можете простого дела сделать, чтобы все не испортить!

– Простите, фрау, – кинулась к ней Маргарета, – что здесь происходит? А где фрау Гершензон?

– Нет здесь больше никакой Гершензон! – продолжала голосить бюргерша. – Я теперь владелица этого ателье! Приходите через неделю, и я приму у вас заказ, а теперь, извините, я занята!

И она снова повернулась к рабочим, но Маргарету было не так-то легко отодвинуть в сторону.

– Если вы теперь владелица этого ателье, – проговорила она, стараясь казаться любезной, – то я бы хотела забрать у вас свои платья, отрезы и меха, которые хранились у Эммы.

– Чего?! – опять завопила новая владелица ателье. – Ничего не знаю ни про какие заказы!! Какие еще меха?! Вы что, обвиняете меня в воровстве?! А ну убирайтесь отсюда подобру-поздорову… И что это у вас за акцент? Может, вы шпионки?! Ганс, Клаус, а ну подойдите сюда! Здесь какая-то иностранка пытается меня шантажировать!

Повинуясь ее команде, мужчины начали нехотя спускаться с лестницы.

– Нет-нет, мадам, не надо! – Плача от страха, вцепилась Анна в рукав хозяйки. – Мадам, пойдемте отсюда! Пожалуйста, давайте уйдем!

Маргарета поняла, что уже ничего не сможет доказать. Похоже, что Эмма действительно продала ателье громогласной тетке. Можно, конечно, позвать полицию и попробовать вернуть свои вещи, но скорее всего ничего из этого не получится. Она иностранка и, значит, по определению существо второго сорта. Как бы не попасть в тюрьму за шпионаж в пользу непонятно какой страны! Благоразумие взяло верх над гордостью, и Маргарета опустила горящие гневом глаза.

– Извините, фрау. Я не хотела вас оскорбить. Мы уходим. Всего вам самого наилучшего…

– То-то же, – буркнула бюргерша и, забыв о своих собеседницах, вновь набросилась на помощников. – Вы куда полезли, а? Живо наверх! Костыли из стены кто будет вытаскивать?

Маргарета беспомощно огляделась по сторонам. Ей, божественной Мата Хари, очаровывавшей венценосных особ, приходится уступать «поле боя» какой-то мещанке! Гордость заставила ее глаза увлажниться слезами, но это был единственно правильный выход, и женщинам ничего не оставалось делать, как отправиться в гостиницу, казавшуюся тихим приютом среди перехлестывавших через край эмоций.

Придя в номер, они даже слегка поплакали вместе, хотя Маргарета не имела привычки рыдать по каждому поводу. Уронив пару слезинок, она легла на постель и, закрыв глаза, предалась размышлениям под тихий плач Анны, которая прекратила поскуливать, только когда хозяйка пригрозила выгнать ее на улицу.

Реально у Маргареты было два варианта: пересидеть в гостинице, пока страсти не улягутся в призрачной надежде, что все образуется, и премьера состоится, пусть даже и с небольшим опозданием, или попытаться выехать в нейтральную Швейцарию. Понаблюдав пару дней за вакханалией, творящейся на улице, она поняла, что ожидания бессмысленны, и приказала Анне паковать чемоданы. Маргарете было мучительно обидно уезжать без денег, оставив кучу незаконченных туалетов мерзавке Крюгер (она вспомнила фамилию новой владелицы ателье, о которой как-то поминала Эмма), но оставаться в Берлине было очень опасно, и она вняла голосу разума.

Сдав чемоданы в багажный вагон, дамы сели в купе и закрыли дверь, отгораживаясь от снующих и орущих немцев. Весь состав был битком набит желающими побыстрее покинуть Германию и напоминал скорее Ноев ковчег, чем международный экспресс. Паровоз дернул вагоны, свистнул и нехотя начал отъезжать от вокзала, оставляя за собой шлейф черного дыма.

Сняв шляпку, Маргарет тряхнула головой так, что волосы рассыпались по плечам. Как же она устала за последние дни! Пожалуй, она была бы рада даже Киперту, но тот уже отправился на русский фронт. Ничего, сейчас они вернутся в Париж, и она заставит Астрюка найти ей приличный ангажемент. Главное – добраться до дома, а там, как известно, и стены помогают.