Виктор Поротников - Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли

На пятый день пребывания в полусгоревшем городке Улеб прибежал к Аннушке и Пребране, которые ощипывали подстреленную им ворону, и радостно сообщил, что к Перевитску приближается русское войско.

Это возвращался из Чернигова Ингварь Игоревич со своим конным полком.

Князь Ингварь и его дружинники, подошедшие к Перевитску со стороны разоренного татарами Ростиславля, поражались царящему вокруг запустению. Села и города по берегам рек Осетр и Меча совершенно обезлюдели. Повсюду воины Ингваря Игоревича находили лишь тела убитых русичей.

Поэтому дружинники очень обрадовались, обнаружив в Перевитске троих живых людей. Улеба и его спутниц привели к предводителям конной дружины.

Три князя только-только сошли с коней, утомленные долгим переходом и потрясенные обгорелыми руинами Перевитска. Это были Ингварь Игоревич, высокий и сухощавый, с проседью в темно-русой бороде, его младший сын Игорь, румяный и безусый, и его племянник Ярополк Романович, статный и голубоглазый.

Аннушка и Пребрана со слезами повалились в ноги Ингварю Игоревичу, целуя его руки и края длинного красного плаща. Из их невнятной речи, прерываемой рыданиями, Ингварь Игоревич понял лишь, что обе девушки бежали из татарской неволи, в которую они угодили после падения Рязани.

– Неужто мунгалы взяли Рязань?! – в отчаянии воскликнул Ингварь Игоревич. – Неужто мы опоздали?! Быть этого не может! Не верю!..

Князь резко шагнул к Улебу, схватил его за плечи:

– Ты тоже из Рязани, младень?

Улеб молча кивнул.

– Что сталось с Рязанью? Где ныне татары? Много ли их? – расспрашивая Улеба, Ингварь Игоревич в нетерпеливом волнении тряс его за отвороты татарского халата. – Ну же, молви!

– Мунгалы взяли Рязань после шестидневной осады, княже, – скорбным голосом ответил Улеб. – Это случилось еще в декабре, числа двадцать первого. А тридцатого декабря мунгалы взяли Перевитск. Ныне Батыева орда где-то под Коломной. Татар бесчисленное множество, княже. Осаждая Рязань, нехристи, как саранча, распространились по всей округе, за несколько дней взяв Пронск, Ольгов, Исады, Ижеславль, Белгород и Михайловск. Мы, оборонявшие Рязань, узнали об этом от пленных русичей, которых татары при штурме гнали впереди себя. Многим пленникам удалось перебраться к нам на стену и спастись.

– Что сталось с моими братьями Юрием и Олегом? – допытывался Ингварь Игоревич, не выпуская Улеба из своих сильных рук. – Что сталось с пронскими князьями?

– Все погибли, княже, – еле слышно проговорил Улеб. – Погибли и сыновья Юрия Игоревича. Федора Юрьевича татары убили в ставке Батыя во время переговоров. Давыд Юрьевич пал в сече у Черного леса. Там же полегли муромские князья, а Олег Красный, говорят, попал в плен.

Оттолкнув Улеба, Ингварь Игоревич со стоном закрыл лицо ладонями и, шатаясь, как пьяный, побрел в сторону.

– Господи, да как же это?! – горестно молвил он. – Неужто все кончено так быстро?! Выходит, мы зря гнали коней! Все князья и храбрецы рязанские пали еще три недели тому назад! Значит, мы приедем на пепелище…

Старшие дружинники и сын Ингваря Игоревича осмотрели место стоянки Батыевой орды под Перевитском и обнаружили там среди потухших кострищ, поломанных жердей, куч мусора и лошадиного помета длинный деревянный ящик с мертвым телом княгини Евпраксии.

Ингварь Игоревич распорядился поместить ящик с телом Евпраксии на обозные сани, решив похоронить гречанку в Рязани.

– Значит, старик Судуй напрасно мастерил новые магические дудки из берцовых костей несчастной Людмилы, – сказала Пребрана, узнав о найденном прахе Евпраксии. – Оживить красавицу Евпраксию он не смог.

– И слава Богу! – заметила на это Аннушка. – Иначе ожившая Евпраксия оказалась бы на ложе у поганого Батыя.

В дружине Ингваря Игоревича находился Родион, сын боярина Твердислава. Он-то и был тем гонцом, которого еще в конце ноября отправил в Чернигов Юрий Игоревич.

Пребрана, увидев Родиона, со слезами кинулась к нему на шею. Она и не чаяла, что ее встреча с возлюбленным после долгой разлуки произойдет при столь печальных обстоятельствах.

Родион стал расспрашивать Пребрану о своих родителях, живы ли они?

– Отец твой пал в сече с мунгалами, а матушку твою нехристи в полон увели, видела я ее среди пленниц, – утирая слезы, поведала Родиону Пребрана.

Не задерживаясь у Перевитска, дружина Ингваря Игоревича спешно двинулась дальше.

Двигаясь по лесной дороге в сторону Ожска, конники князя Ингваря повсюду натыкались на застывшие тела русских пленников, мужчин и женщин. Пленники были одеты в жалкие лохмотья, поэтому нашли свою смерть от мороза во время движения татарской орды к верхнеокским городам. Почти все мертвецы были объедены дикими зверями и хищными птицами.

Небольшой Ожск был весь завален трупами смердов, которые сбежались сюда из окрестных сел, уповая на высокий вал и прочную дубовую стену городка. Ожск был уделом Игоря Ингваревича, который в свое время немало приложил сил, чтобы сделать свой град неприступным. Теперь молодой Игорь стал князем без удела и подданных.

В Переяславце, удельном граде Ингваря Игоревича, разрушений было немного, если не считать почти полностью сгоревшую крепостную стену с юго-восточной стороны. Именно в этом месте татары и ворвались в город. После битвы татары собрали все тела павших русичей и побросали их в глубокий крепостной ров. Мертвецов во рву было так много, что ров оказался засыпанным человеческими останками больше чем наполовину.

К моменту вступления дружины Ингваря Игоревича в Переяславец здесь уже было довольно много русичей, тех, кто успел укрыться в лесах и вернулся в город после ухода отсюда татарской орды. Жители Переяславца пытались доставать трупы своих земляков из крепостного рва, чтобы похоронить их по христианскому обряду. Однако это оказалось очень затруднительно из-за того, что многие сотни изрубленных окровавленных тел, сваленных в кучу, смерзлись на морозе в твердую недоступную массу. Выход был один: дожидаться весны, когда тела убитых оттают и размякнут под лучами солнца.

Ингварь Игоревич пытался разузнать о судьбе своей супруги Софьи Глебовны, но никто из горожан, вернувшихся из леса, ничего не знал о ней. Те же из переяславцев, кто встречал мунгалов с оружием в руках, кто защищал княжеский терем и мог видеть княгиню в те роковые дни, все были мертвы. А кто уцелел, тот пребывал в рабстве у татар далеко отсюда.

Еще после двух дней пути дружина Ингваря Игоревича наконец вышла к Рязани.

Город, окруженный высокими валами с обгорелыми остатками стен на них, встретил воинов князя Ингваря мертвой тишиной. С первого взгляда можно было понять, каких титанических усилий стоило рязанцам сдерживать натиск Батыевой орды. Сгоревшие стены и башни, а также многие дома в Плотницком и Успенском околотках свидетельствовали о том, что защитникам Рязани приходилось еще и бороться с огнем. Разломанный в нескольких местах частокол, идущий по краю Плотницкого околотка до Успенского собора, был немым свидетелем последней отчаянной попытки рязанцев не допустить татар на улицы города.