Виктор Поротников - Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли

Вечером этого же дня между Саломеей и Терехом произошел довольно неприятный разговор.

Саломея, со свойственной ей прямотой, объявила Тереху, что уходит от него к Владимиру Георгиевичу.

– Князь люб мне, и я ему по сердцу, – сказала Саломея. – Отныне я буду жить наверху, в княжеских покоях. Не серчай на меня, Терех. Мы с тобой разного поля ягоды.

– Ясное дело, куда уж мне до тебя, Саломеюшка! – проворчал Терех, сняв с себя пояс и в сердцах швырнув его в дальний угол. – Я для тебя слишком мелкая пташка! Тебя привлекают бояре да князья! Что ж, ступай, коль князь соблазнился тобою, ты ведь не жена мне. Токмо хочу напомнить тебе, голубушка: у Владимира Георгиевича есть супруга венчанная.

– Ведаю, – холодно обронила Саломея. – Супруга князя Владимира может помереть при родах, такое бывает. Тогда я стану его законной супругой.

– Ну а ежели княгиня удачно разродится, что тогда? – спросил Терех, снимая с себя сапоги.

– Этот князь мой! – сдвинув брови, проговорила Саломея. – Я не уступлю его никому! Владимир уже без ума от меня, хотя еще не распробовал всех моих прелестей, а что будет, когда он узнает, какая я искусница в постели!.. Скоро я очарую и приручу Владимира, обуздаю его волю, моя красота заслонит от него всех прочих красавиц. Тогда Владимир сам спровадит свою венчанную жену в монастырь.

– Змея ты подколодная! – вырвалось у Тереха. – На чужом несчастье счастье свое построить хочешь! Стерва блудливая!

– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, Терех, – с неприязненной миной на лице произнесла Саломея. – Неужто ты забыл про свои любовные похождения в Рязани? Сначала ты соблазнил Гликерию, потом обрюхатил дочь какого-то плотника…

– Враки это! – возмущенно воскликнул Терех. – Гликерия сама на меня вешалась, а с Фетиньей мы просто гуляли вместе по вечерам, вот и всё.

– Гуляли и ребеночка нагуляли, – усмехнулась Саломея. – Вас, мужчин, послушать, так все вы чада непорочные!

– Всего три дня мы с тобой прожили в тереме княжеском, Саломеюшка, а ты уже бросаешь меня, забыв про все добро, какое я для тебя сделал! – с горечью проговорил Терех. Он был так расстроен, что, казалось, слезы отчаяния вот-вот брызнут у него из глаз. – Ладно, красавица, ступай к своему князю. Лови удачу за хвост! Я неплохо проживу и без тебя!

Саломея хотела поцеловать Тереха на прощание, но он обиженно отвернулся. Тогда она молча на краткий миг прижалась головой к его спине и удалилась, захватив свои скромные пожитки.

Княжеские гридни отнеслись к несчастью Тереха с сочувствием, хотя никто из них не решился осуждать своего князя вслух. Лишь сотник Могута, который тоже был родом из рязанских земель, костил князя нехорошими словами, оставаясь с Терехом наедине.

Произошедшая в Терехе перемена бросалась в глаза каждому, кто был с ним знаком и с кем он общался на службе. Печать угрюмости лежала у Тереха на лице. Он перестал шутить и балагурить, стал замкнут и неразговорчив.

Минуло еще два дня. За это время Терех видел Саломею дважды, и оба раза она была вместе с Владимиром Георгиевичем. Сначала князь и Саломея выезжали верхом на конях на прогулку за городскую стену, потом они вместе встречали на теремном крыльце пришедших к ним в гости двух местных бояр с женами.

Желая хоть как-то отвлечь Тереха от гнетущей его тоски, сотник Могута в очередной выезд княжеских гридней за данью взял и его с собой.

На этот раз нужно было объехать дальние выселки в лесах, граничащих с коломенским уделом.

Стояла середина января. Последнее время постоянно шел снег, поэтому лес стоял в сугробах выше колен.

Тиун Фаддей, на котором лежала обязанность отчитываться перед князем за недоимки, с трудом отыскивал среди лесных дебрей заваленные снегом дороги и тропы. Самыми надежными ориентирами оставались, как обычно, замерзшие русла речушек, впадающих в Москву-реку.

Конный отряд сотника Могуты потратил полдня, чтобы добраться до первого из лесных селений, где жили охотники-мещеряки. Большинство мещеряков ныне, как и встарь, были язычниками, поэтому церковную десятину они платили крайне нерегулярно. Налоги местному князю мещеряки выплачивали дважды в год и в полном объеме, понимая, что с властью земной лучше не ссориться.

Уже смеркалось, когда княжеские гридни выехали по узкой лесной дороге к другому селению мещеряков, лежащему на берегу реки Пехорки. Оказалось, что в селе совсем недавно побывали незваные гости. Все избы были разграблены, из хозяйственных построек был уведен весь скот, амбары и погреба опустошены. Во дворах и на единственной деревенской улице лежали окровавленные полуобнаженные тела убитых смердов. Их порубили саблями, кого-то закололи копьем, кого-то застрелили из лука.

– Татары здесь побывали, – хмуро сказал Терех, осмотрев длинную черную стрелу с оперением из соколиных перьев, которую он выдернул из одного из убитых. – Совсем недавно побывали, кровь на убитых еще не задубела. И вон помет от татарских лошадей еще совсем свежий.

Следопыты из княжеских гридней, осмотрев все вокруг, поведали Могуте, что татар было около полусотни и ушли они со всем награбленным добром по льду реки Пехорки в сторону села Бельцы.

– Пришли сюда нехристи тоже по льду Пехорки со стороны Москвы-реки, – сказал старший из следопытов.

– Вот собаки узкоглазые! – Сотник сердито сплюнул себе под ноги. – Стало быть, добрались мунгалы и до нашего края. Придется рассчитаться с нехристями за их злодеяние!

Могута решил вести свой отряд, состоящий из тридцати всадников, в село Бельцы, чтобы настигнуть там татар и истребить их всех поголовно. Тереху сотник приказал мчаться во всю прыть в Москву и предупредить Владимира Георгиевича о том, что татары, по всей видимости, взяли Коломну и по льду Москвы-реки уже проникли во владения суздальских Мономашичей.

Терех вскочил на коня и, галопом вылетев за деревенскую околицу, скрылся в лесу.

Добравшись до развилки двух дорог, Терех перевел коня на шаг, чтобы дать ему отдышаться. В голове его завертелись мысли, присущие настроению, владеющему Терехом в последние безрадостные дни.

«Не стану я упреждать князя Владимира о том, что татары близко, – думал Терех. – Пусть этот злыдень тешится в постели с паскудницей Саломеей, не ведая о близкой татарской напасти. Пусть мунгалы свалятся ко граду князя Владимира нежданно-негаданно! Это будет моей расплатой Владимиру и Саломее за причиненное мне зло».

Терех решил не возвращаться в Москву, а ехать прямиком во Владимир, благо у него был хороший конь и он сам был тепло одет, да еще и вооружен.

«Разыщу во Владимире купца Якова и Гликерию, они помогут мне обустроиться на новом месте», – размышлял Терех, довольный тем, что нашел-таки способ отомстить Саломее и ее имовитому любовнику.