Наталья Павлищева - Даниил Галицкий. Первый русский король

– Вы врага в оттепель не ждете? И он нас тоже. Сидят себе рыцари в Дрогичине и в ус не дуют, а мы им как снег на голову упадем.

Перед самым городом Даниил разделил войско, отправив воеводу Дмитра вокруг города. Наказывал строго: пройти словно при облаве на зверя, чтобы сучок не треснул, ворона лишний раз не каркнула, подобраться тихо и незаметно и встать в лесу у городских ворот, дожидаясь, пока основные силы не прибудут и не вступят в бой.

Дмитр смог сделать все как надо, ужами проползли вокруг города, засев в засаде, которая ой как пригодилась…

Тамплиеры (меченосцы) чувствовали себя в Дрогичине и округе хозяевами. Вернее, по округе ездить не рисковали, потому что вне крепостных стен рыцарь без тяжелого вооружения не появлялся, а наступившая распутица превращала любую поездку в опасное приключение. Но на весну (когда все подсохнет) у магистра ордена Бруно, что сидел в Дрогичине, была намечена занимательная прогулка. Бруно решил покорить города Волыни и Галичины! Эти глупые русские князья дерутся меж собой, но они никогда не видели по-настоящему вооруженного человека. Все их мечи и луки ничто по сравнению с тем, что имеют рыцари ордена. Магистр не сомневался, что русских дружинников даже убивать не придется, при одном появлении рогатых, закованных в броню рыцарей на таких же закованных конях разбегутся сами.

А пока следовало хорошенько отдохнуть, все же ездить в полном рыцарском облачении дело нелегкое. И рыцари отдыхали. В Дрогичине не осталось ни одного неразоренного двора, ни одной неизнасилованной женщины или девушки (даже если они некрасивы, в лицо можно не заглядывать). Только огромная сила собравшихся в небольшом городке рыцарей заставляла горожан терпеть этот ужас да еще робкая надежда, что те по весне уйдут.

И вдруг… Бруно не поверил своим ушам:

– Что?!

Ему донесли, что почти у самого города появились отряды русских. Якобы их привел волынский князь Даниил! В первый миг магистр даже поперхнулся вином, которое пил. Именно к Даниилу в его новый город Холм и собрался наведаться Бруно, чтобы основательно пощипать, а потом уже потрясти остальных. Откуда взялся в распутицу у самого Дрогичина этот князь?! Как сумел пройти незамеченным?! Почему жители окрестных весей не донесли раньше?!

Но раздумывать было некогда, рыцари в полном боевом облачении хороши только в поле, которое еще и найти нужно, чтобы не раскисло грязью по колено. Удалось не сразу, магистр так злился, что его левый и без того изуродованный глаз закрылся вовсе. Но это сейчас беспокоило Бруно меньше всего, не в гости к красавице собрался. Он сам бросился по округе разыскивать подходящее если не поле, то хотя бы большую поляну.

Конечно, полностью незамеченными подобраться к Дрогичину не удалось, но Даниил на это и не рассчитывал, понимал, что не против затерянной в лесу веси идет, а против опытного врага. И все же своего добился, рыцарям пришлось выбирать из того, что осталось, князь радовался, видя очень удобные именно для тяжелой конницы поляны, которые русские дружины спешно пересекали. На каждой такой довольно хмыкал: вот еще одна подходящая вражине не досталась!

Ехали медленно, все же пешцы не могут двигаться споро, вернее, могут, но устанут. И вот очередная уходившая вперед разведка сообщила, что враг близко. Даниил распорядился сотникам еще раз напомнить то, о чем говорили на привалах в последние дни. Рыцарей не бить прямо, стараться от их удара увильнуть, а самим либо зацепить, либо рубить сбоку и в спину. А еще лучше лошадей. Закованные в латы, рыцари становятся очень неповоротливыми, хотя и сильными. Если упадет или будет оглушен, то сам не поднимется, слишком тяжел. Потому бояться их не стоит, нужно только драться умеючи и крепко. Простой удар мечом не поможет, топоры надежней. Через несколько лет другой князь – Александр Невский – будет так же обучать своих дружинников бить рыцарей другого ордена перед сражением на Чудском озере.

Когда вышли на большую поляну, где остановились меченосцы, порадовались, что не с простыми луками и мечами против врагов биться будут. Рыцари стояли плотной стеной, страшные в своей броне, на таких же страшных конях. У всадников на головах рогатые ведра, в руках длинные копья и большущие мечи, кони в попонах, так что только прорези для глаз, не лошади, а чудища! А на плащах огромные красные кресты… Русы замерли в растерянности. И вдруг раздался чей-то смех:

– А ежели по такому ведру топором задеть, то оглохнет, небось!

Конечно, мелькнула мысль, что попробуй дотянись еще до ведра-то, но от этой насмешки стало легче. В ответ раздались еще смешки, мол, гулко, поди, в этаком облачении и видно плохо, и длиннющее копье небось за все цепляется…

Но смешки быстро стихли, потому что рыцари стали медленно подвигаться к дружине Даниила. Теперь главное не испугаться, не забыть то, чему учили и о чем говорилось. Ведь одно дело знать как, и совсем другое не побояться этой безжалостной горы железа, надвигающейся на тебя. Кто-то из молодых невольно прошептал: «Ой, мама…» Ему ответил старший:

– Мама не поможет, бери-ка лучше топорик в руку, он верней будет.

Даниил показал на самый раскрашенный плащ и флаг над ним:

– Бруно. Его брать живым!

И так уверенно было сказано, что выходило, будто все сюда на охоту за этим самым Бруно прибыли, оставалось только не упустить. И сразу не такими страшными стали рыцари в железе и их закованные кони. У многих мелькнула мысль: одолеем…

Бой был тяжелый, но одолели.

Данииловы полки подтянулись, встали плотней, подождали, пока встанут и пешцы. Рыцари тоже не торопились, они нависали над поляной своей массой, высились на крупных конях, огромные рогатые шлемы добавляли роста, а широкие плащи с огромными красными крестами, укрывавшие мощные латы, делали их много шире. Но волынцы не испугались и выстояли.

На поляне, пусть и широкой, тяжелая конница Бруно потеряла большую часть своего преимущества, им не разогнаться тараном и не развернуться, а малейшая кочка или ямка могла привести к тому, что тяжелогруженая лошадь спотыкалась и всадник терял равновесие. Когда это сообразили русские, они принялись бить коней по ногам, а потом добивать упавших рыцарей уже на земле.

Грохот сшибающегося железа, звон мечей, крики боли и злости, конское ржание, чьи-то команды и ругань… все перемешалось. Рыцарям не удалось использовать свое преимущество – мощь закованных в железо людей и коней, их окружила и закрутила почти на месте людская масса пеших и конных полков Даниила. И пусть было этих воинов немногим больше грозных рыцарей, они смогли справиться.

Падать нельзя, поляна слишком мала для широкого боя, потому число погибших быстро увеличивалось. Выбитые из седла, раненые быстро прощались с жизнью под копытами бешено гарцующих коней. Крики, ругань, лязг сталкивающегося железа, ржание раненных лошадей, всхрапы… Поляна всхолмилась трупами погибших лошадей, о которые спотыкались еще живые, падая или вставая на дыбы, всадники летели наземь, чтобы так и остаться лежать, закончив жизнь под трупом собственной лошади, или дожидаться судьбы после окончания битвы.