Наталья Павлищева - Нефертити и фараон. Красавица и чудовище

Нефертити шла, словно не замечая Кийе, и младшей царице пришлось посторониться, уступая дорогу Главной. Не ожидавшая такой перемены Кийе растерялась. Если бы Нефертити хоть глазом повела в ее сторону, младшая царица, не выдержав, бросилась бы в пыль под ее ногами. Но для Нефертити Кийе уже не существовала, как и сам фараон, бессвязные вопли которого все еще доносились из комнаты. Быстрым шагом Главная царица удалялась из покоев обезумевшего мужа.

Краем глаза она заметила склонившегося Эйе, но сейчас было даже не до него!

Нефертити держалась из последних сил. Никто не должен видеть отчаяния Главной царицы! Как дошла до своей комнаты, и не помнила, только там упала ничком на ложе, даже не сняв украшений.

Спешившая следом верная То-Мери на ходу успела приказать, чтобы приготовили ванну. Рабыни бросились выполнять, собственно, вода в ванне была, требовалось только набросать туда свежих лепестков роз и добавить ароматические смеси. Это сделала уже сама То-Мери.

Она же склонилась к лежащей неподвижно Нефертити:

– Ванна готова, госпожа…

Тихо, спокойно, словно ничего не случилось, словно она и не слышала этого ужасного крика Эхнатона, Нефертити, которая попросту не знала, что теперь делать, кивнула и, с трудом поднявшись, отправилась принимать ванну.

Тонкая ткань легко соскользнула с плеч и упала полупрозрачным облаком к ее ногам, вода обняла, нежно лаская, тело, приятная прохлада, конечно, не отвлекла от душевных страданий, но чуть пригасила их… Лепестки роз источали дурманящий аромат, заставляя ноздри точеного носика царицы трепетать. Веселые птицы на потолке, казалось, начнут петь, дай им только знак. Стебли папируса на стенах тихо шелестели на легком ветерке… или это только чудилось смотревшим на роспись стен?

Видно, То-Мери добавила в воду нужную смесь, стало много легче. Кроме того, привычная забота о своей внешности привела Нефертити в нужное состояние, мысли стали спокойными и четкими.

– Вели собрать мои вещи и вещи царевен. Мы переезжаем в малый дворец.

– Госпожа, пер-аа, будет его имя вечно, погорячился, он, несомненно, изменит свое решение… – Голос То-Мери настолько тих, что служанки у двери ничего не расслышали. Им ни к чему знать, хотя все всё знали. Удивительно, но весть о том, что пер-аа изгнал свою дорогую Нефертити, мгновенно разлетелась не только по дворцу, но и за его пределами.

– Ты не поняла, что я приказала? – Голос Нефертити тоже тихий, но жесткий.

– Да, госпожа. – Выдержке То-Мери могли позавидовать многие.

Что-то сломалось у нее внутри, женщина словно отсекла, отделила себя от мужа. Пусть Эхнатон остается со своей глупой Кийе.

В покоях Нефертити и царевен всегда порядок, поэтому собрать вещи труда не составило. Царица едва успела принять ванну и обновить макияж, как То-Мери сообщила, что все готово.

Неожиданное сопротивление Нефертити встретила со стороны царевны Анхесенпаатон! Та примчалась к матери с горящими от возбуждения глазами и раздувающимися ноздрями точеного носика:

– Мы переезжаем в малый дворец?! Пер-аа прогнал тебя?!

Если бы не вторая фраза, Нефертити спокойно объяснила бы дочери, что им стоит пока пожить вдали от отца. Но тон, которым разговаривала дочь, возмутил царицу больше самих слов. Бровь Нефертити чуть приподнялась насмешливо:

– Ты хочешь остаться?

Анхесенпаатон явно растерялась, она была любимицей отца и часто этим пользовалась, в случае необходимости капризно надувая красиво очерченные пухлые губы, что так нравилось фараону. Ей прощалось многое, иногда даже непочтительный тон. И теперь мать впервые разговаривала с ней не как с капризной шаловливой девочкой, а как царица с царевной.

– Ты можешь остаться. – Нефертити и сама не смогла бы объяснить, почему вдруг приняла такое решение. Мелькнула мысль, что Анхесенпаатон никуда не денется, зато урок получит хороший. Не давая опомниться маленькой царевне, она кивнула То-Мери: – Позови кормилицу Анхесенпаатон и скажи, чтобы вернули ее сундуки, царевна остается.

Девочка дернулась, казалось, она готова броситься к матери, умоляя взять с собой. Нефертити наблюдала за борьбой, происходившей в дочери. Но та вдруг с вызовом вскинула подбородок и, фыркнув, умчалась к себе в комнату. То-Мери поймала тревожный взгляд Нефертити и ответила легким кивком головы: остальные не против. Да и кто мог возражать? Меритатон все равно, а остальные слишком малы, чтобы чего-то требовать.

Глядя вслед своенравной дочери, Нефертити грустно вздохнула: вот еще одна потеря за сегодня… Дочь, несомненно, придет к ней. Вкусив прелесть жизни с мачехой, да еще такой, как Кийе, она прибежит за защитой к матери. Это горько и больно, но останавливать дочь нельзя, ей не объяснишь, как тяжело с ненавидящей любых соперниц мачехой, не поверит, девочка все должна прочувствовать сама.

У Анхесенпаатон хорошая кормилица, которая будет следить за девочкой, поэтому Нефертити оставляла среднюю дочь пока спокойно. Но сама кормилица почему-то не спешила по зову царицы. Что, все сговорились, что ли? Неужели и эта бунтует?! И снова То-Мери поняла хозяйку без слов, тихо объяснила:

– Они спорят с царевной…

Получалось, что кормилица дочери на стороне Нефертити, но той не очень понравилось, что служанка возражает хозяйке. В правление Эхнатона распустились не только правители соседних стран, но и свои собственные слуги…

Но царице не до своенравия слуг, страдать Нефертити будет потом, сейчас предстояло красиво покинуть дворец, чтобы ни у кого не возникло сравнения с побитой хозяином собакой!

Сундуки уже успели унести в малый дворец через небольшую калитку в стене. Сама Нефертити вполне могла тоже пройти тем же путем, чтобы не привлекать внимания, но не стала этого делать. Женщина чувствовала, что должна испить чашу унижения и горя до дна. Так гной из раны можно удалить, только вскрыв ее или дождавшись, когда нарвет сама. Но и тогда лечение лучше довести до конца пусть и через боль, чтобы избавиться от раны навсегда. Если не пережить эту боль, она вернется снова.

Нефертити была готова переболеть, а потому решила покинуть дворец у всех на виду. Она приказала подать парадные носилки для себя и маленьких девочек с их няней и вторые для Меритатон и средней царевны Нефернеферуатон. То-Мери приказано сесть во вторые носилки.

Но и сев, царица не стала занавешивать вокруг себя. Пусть любопытные увидят, что Нефертити действительно покидает пер-аа!..

Главный евнух, безусловно, был осведомлен обо всем, он не задал лишних вопросов. Евнух решил сам сопроводить царицу к ее новому месту жительства. Выученные рабы, повинуясь его приказу, подняли носилки плавно, так, что ни одна сторона не перекосилась и ничто не дрогнуло, как любила Нефертити. Так же плавно двинулись вперед.