Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир

Однако и царь хорошо знал супругу, усмехнулся ей на ухо:

– Не вздумай мешать! Не пожалею даже твою старость.

Гекуба зашипела, как клубок змей, а Приам довольно расхохотался:

– Но Елену можешь попугать, горячей будет.

Парис, распорядившись, быстро вернулся, его просто распирало от желания услышать восхищенные отклики родни. Но не все были столь рады.

Как и следовало ожидать, возмутился Гектор:

– Ты должен отвезти ее обратно!

– Почему?! – кажется, Парису стало даже весело от такого предложения. Вернуть самую красивую женщину в мире только из-за того, что это не нравится Гектору? Вдруг Парис понял: брат просто ему завидует! Конечно, Гектор завидует, потому что его самого полюбила не Елена, а всего лишь Андромаха.

– Елена не невеста, она чужая жена! Понимаешь, чужая! И муж не отпустил ее, не отдал тебе, Менелай будет за нее драться!

– Если бы я с рождения жил, как ты, во дворце, а не среди овец, и имел возможность с детства выбирать себе невесту раньше, возможно, у меня была бы вторая Андромаха. Но Афродита даровала мне любовь самой красивой женщины на земле, искупив тем самым все страдания, выпавшие раньше. И я не собираюсь отказываться от ее дара! К тому же это было бы обидно для богини, – насмешливо закончил Парис.

– Парис, я готов был бы отказаться от наследования Трои, если бы понимал, что ты не погубишь ее через день. Теперь я точно знаю, что ты так и сделаешь! И приезд Елены – первый шаг.

Приам остановил перепалку сыновей:

– Что сделано, то сделано! Супруга Елены Менелая я не боюсь, если уж Парис привез ее в Илион, пусть живет. Правда, я не знаю, как объявить ее твоей женой, ведь пока ее муж не узнал и не объявил свое решение, это невозможно. Но женщина действительно красива! Эней сказал, что ты привез еще и сокровища Менелая?

– Да! – гордо вскинулся Парис.

– А вот это зря. Грабить мужа, похитив жену, это одно, а вот забрать его золото – совсем другое. Но сделанного не вернешь. Иди к себе, если спартанец вздумает требовать супругу обратно, тогда и поговорим. Илиону твоя добыча явно понравилась, я слышал восторженные крики с улиц города.

Так началась жизнь Елены в Трое, которую сами троянцы называли Илионом по имени царя-основателя.

Агамемнон едва успел вернуться из Фессалии в Микены, как его озадачили немыслимым по своей глупости известием: Парис украл Елену и бежал с ней в Трою!

– Как украл?!

– Украл, и к тому же забрал все сокровища Менелая!

– Плевать на сокровища, где был сам Менелай?!

– Он на Крите.

– Что там делает мой брат, когда в его доме такой гость?!

– Умер Катрей, Идоменей позвал Менелая и тебя на погребение, но тебя, царь, не нашли, отправился только твой брат.

М-м… – застонал Агамемнон. Один красивый идиот мог наделать таких дел, которые не исправить сотне умников! Если бы знал, прибил бы этого разряженного красавца прямо на берегу! У Агамемнона даже зубы заболели от злости!

Клитемнестра с изумлением наблюдала, как мечется, точно раненый зверь, ее супруг. Неужели его так потрясло сообщение о побеге Елены? Царица Микен чувствовала, как внутри растет уже не просто злость на красивую сестру, а настоящая ненависть к ней! Клитемнестра тоже металась, только по гинекею, и тоже сжимала руки от злости и проклинала, только не похитившего сестру Париса, а саму Елену.

Но она ошибалась, муж бесился не из ревности к Парису.

Просто все получилось не так, как хитро рассчитал Агамемнон. Вечно эти бабы все испортят! Он надеялся, что Парис наставит рога Менелаю, за что мальчишку можно будет попросту лишить жизни. Приам обидится за своего отпрыска и отправит к берегам Арголиды корабли. Но у своих берегов флота Троады Агамемнон не боялся, среди множества островов вокруг Пелопоннеса нужно двигаться очень осторожно, а в том, что в этом случае на его защиту встанут все ахейцы, царь Микен не сомневался.

Одновременно множество пиратов были готовы напасть на берега Мизии и Лидии, разорив юг Троады. Без флота Троада останется открытой и со стороны Гелеспонта, а войско Агамемнона ждет приказа напасть на Фракию, именно это он и уезжал проверять в Фессалию. Терзаемая сразу со всех сторон Троя будет куда более легкой добычей, чем обычно. Можно обойтись и без Геракла.

Агамемнон гордился своей придумкой – выманить флот Троады к берегам Арголиды и одновременно напасть на нее с юга от Мизии и с севера от Фракии.

Парису требовалось только наставить Менелаю рога, дав повод для своего убийства. А этот идиот оказался настолько шустрым, что украл Елену! Ну почему на свете столько дураков?! – почти застонал Агамемнон. Вдруг его взяло зло на брата, куда тот смотрел?! Украсть бабу из-под носа! Хоронил Катрея, видите ли! К чему ему Катрей?!

Два дня к Агамемнону невозможно было подойти, он рвал и метал. Клитемнестра, решив, что муж бесится из-за похищения Елены, сильно обиделась, но уж чувства жены Агамемнона не волновали вообще! Развалилась такая прекрасная придумка, которую он лелеял еще там, в Трое, прикидывая, как станет хозяйничать на земле Троады. От досады царь скрипел зубами и сжимал кулаки. Кто из богов мог так помешать? Вдруг его осенило – только Афродита! Конечно, кто же еще мог внушить красотке столь горячую страсть, чтобы она вдруг отправилась невесть куда с этим молокососом?

Внутри неожиданно шевельнулось нечто вроде ревности, хотя Агамемнон считал себя неспособным на подобные глупости.

Теперь предстояло искать выход из создавшегося положения. Остановиться Агамемнон уже не мог, но почему-то он совсем не думал о том, что делать Менелаю.

Приам отнесся к новой снохе особенно внимательно, он даже выделил Парису с Еленой отдельный дом. Сам царь с царицей жили в доме, стоявшем в центре дворцового комплекса, в его большом мегароне по вечерам на пиры собиралась семья, там же встречали послов или дорогих гостей, проводили важнейшие советы, назначали на влиятельные должности. Сыновья Приама со своими женами жили во втором доме, а дочери с мужьями в третьем, конечно, кроме тех, кто оказался далеко от Трои. Только Гектор, как наследник, имел отдельный дом. И вот теперь Парис.

Это было знаком особого расположения, и Елена твердо уверена, что из-за нее. Парис, услышав такое от жены, усмехнулся:

– Меня отец с матерью любят вовсе не из-за тебя! Они передо мной виноваты и еще долго будут стараться искупить вину. – Он сладко потянулся и добавил: – Я иногда думаю, что так даже лучше, ведь, живи я во дворце с самого рождения, едва ли был бы столь любим, не говоря уже о яблоке для Афродиты и ее обещании отдать мне тебя…

Женщина возмутилась:

– Парис, я не вещь, чтобы меня просто отдать! Ты должен быть счастлив, что я тебя полюбила!

Тот уставился на Елену во все глаза. Ого, как заговорила! Давно ли глаз не спускала и была готова на все? А теперь получается, что это не он ее осчастливил, привезя из Спарты в богатейшую Трою, а она сделала ему одолжение?! Парис даже на локте приподнялся, но столкнулся взглядом с Еленой и тут же сник. Перед ним была Женщина, такая, которой опасно возражать, любовь которой надо завоевывать, а не получать готовой, за которую придется бороться, даже если она собственная жена и обязана спать в той же постели!