Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир

Вместе с гибелью Гектора троянцев словно покинули силы и мужество.

Прошло несколько дней…

– Ахейцы! Ахейцы!

Елена метнулась на улицу, увидела, как люди бегут к лестницам, ведущим на стены. Это могло означать только две вещи: либо ахейцы бросились на решительный приступ, либо они уходят.

Елена бежала вместе со всеми, карабкалась, спотыкаясь и обдирая коленки, ей, как и остальным, было наплевать, что из-под приподнятой ради удобства юбки видны не только лодыжки, но временами и колени. Быстрее!

А со стен уже несся восторженный вопль успевших добраться первыми:

– Ахейцы уходят!

– Ахейцы уходят от Илиона!

Люди кричали еще что-то, обнимались, скакали, как дети… Столько дней осады, и враги не выдержали! Значит, боги на стороне Илиона.

Елена тоже остановилась наверху, наблюдая, как ахейские корабли один за другим, отталкиваясь, отходят и разворачиваются по ветру. Кораблей много, потому часть уже скрылась за мысом, а другая еще только-только сползала с прибрежной гальки в воду. Сердце сжала тоска, уходила ее собственная жизнь. Теперь ей навсегда оставаться в спальне у ненавистного Деифоба, выполнять все его капризы и прихоти…

Полыхало заграждение, прежде постоянно подновляемое ахейцами. Теперь незачем защищать корабли… Догорали шатры, брошенные на берегу.

И вдруг… когда пламя спало, на месте, где стояли спартанские шатры, Елена увидела огромную фигуру коня! Заметила не она одна, многие изумленно замерли. Женщина сообразила мгновенно, вскинув руку в ту сторону, она закричала:

– Смотрите, кого испугались ахейцы – Афину Воительницу! Они боятся, что наша богиня не позволит им вернуться домой и соорудили вон какую жертву!

В первое мгновение на стене было тихо, потом все в один голос заорали, что конь действительно жертва Афине от испугавшихся ахейцев!

Через некоторое время весь город был в этом уверен. Но что дальше? Деифоб приказал ворот не открывать и ничего не предпринимать. На скалу, откуда когда-то смотрела вслед Агамемнону Кассандра, а потом и сама Елена вслед Менелаю, отправлены разведчики. Вернувшись, они сказали, что ахейский флот медленно разворачивается, но пока остается за островом, не выходя в открытое море.

Теперь выйти на берег можно безопасно, что троянцы и сделали. Интересно посмотреть на дар Афине.

Елена не смогла перебороть себя и никуда не пошла, она очень боялась, что невольно выдаст хитрость. Потянулись томительные часы.

К Елене прибежала Лаодика, она была возбуждена сверх меры. Схватив женщину за руку, царевна стала рассказывать почему-то шепотом:

– Елена, ахейцам было пророчество, что они должны принести коня в жертву Афине, но если только конь попадет в храм Афины Троянской, то Троя будет стоять вечно. И они вместо живого коня соорудили деревянного, такого огромного, чтобы он даже не прошел в ворота Трои!

Снаружи доносились глухие удары, словно что-то рушилось.

– Что это?!

Молодая женщина с удовольствием расхохоталась:

– Это делают пролом в стене, чтобы втащить коня через него! Ахейцы думали, что мы пожалеем для своей спасительницы стену города! Или не догадаемся, как втащить этот дар. Пойдем, посмотрим!

Они поднялись на стену дворца. Действительно, в стене со стороны бывшей стоянки ахейцев быстро рос пролом. Хотелось закричать: глупцы, какие же вы глупцы! Елене понадобилась вся ее выдержка, чтобы не выдать истинные чувства. А Лаодика продолжала рассказывать, как сначала троянцы заподозрили неладное, тем более Лаокоон кричал, что это хитрость ахейцев! Потом нашли единственного оставшегося ахейца, которого те предназначили в жертву, но ему удалось сбежать. Этот Синон и рассказал о даре Афине в виде коня. Тогда Лаокоон бросил в коня копье, там что-то сильно звякнуло.

– А что могло звякнуть, если конь деревянный?!

Но тут поднялась волна, и на берег выползли огромные змеи, которые, к ужасу троянцев, задушили Лаокоона и его сыновей! Теперь ни у кого не оставалось сомнений, что это Афина покарала того, кто поднял руку на дар ей, и троянцы бросились делать пролом, чтобы коня можно было втащить в город еще до заката!

– Ты вся дрожишь! Не бойся, ахейцы уплыли, а конь вон он, уже почти в городе.

Действительно, ломать не строить, троянцы быстро снесли часть стены, когда-то возведенной Посейдоном и Аполлоном, и теперь расчищали проход, чтобы камни не мешали движению огромной деревянной статуи. Конь словно нарочно стоял на катках.

Жрица храма Афины недоверчиво смотрела на огромного коня, втащенного в город. Это чудовище намеревались поставить во дворе храма! Что-то не нравилось жрице, от странной фигуры исходила опасность. Если уж хотели, то нужно было принести его в жертву прямо сейчас, а не ждать до завтра. К тому же от чудовища противно воняло, запах не перебивало даже большое количество вылитого на него масла и благовоний. До завтрашнего дня пропахнет все вокруг… Мелькнула мысль, неужели так вонючи и сами ахейцы?

У коня выставили охрану, которая должна была не спускать с него глаз всю ночь.

К Деифобу пришла Кассандра, она понимала, что от Приама уже ничего не зависит, после гибели Гектора и унижения перед Ахиллом царь Трои, оставшийся без своей казны, не считал себя вправе распоряжаться ничем. Он согласился на то, что Елена достанется не Гелену, а Деифобу, потому что тот сильней.

– Деифоб, этот конь опасен, он принесет гибель Трое. Я просила не втаскивать его в город, а сжечь прямо там на берегу, но меня не послушали.

– Сказано, что если мы сумеем втащить это чудовище в город, то Троя будет стоять тысячу лет.

– Кто это сказал, ахеец? Я боюсь.

В воздухе действительно было разлито беспокойство, слишком странным выглядел отход ахейцев, никто не ожидал, что они вот запросто оставят свои надежды взять Трою. Деифоб поднялся:

– Пойдем-ка, посмотрим на этого коня поближе.

Дар, оставленный ахейцами, действительно был необычен и огромен. У Деифоба мелькнула мысль: а что если там внутри кто-то есть? Видно, эта же мысль пришла в голову и Кассандре. Она вдруг сделала знак брату, чтобы молчал, и принялась говорить… голосами других женщин. Первым зазвучал голос Елены, если бы Деифоб не видел, что говорит не его жена, а его сестра, ни за что бы не поверил, что это не Елена рассказывает Менелаю, как ждала его, как надеялась, что он придет выручать… потом одна за другой окликали своих мужей и другие ахейские жены. Деифоб внимательно прислушивался, но изнутри не доносилось ни звука. Потом он снова и снова стучал по деревянному брюху, пытаясь понять, что внутри, ведь звякало же что-то, когда в коня метнул копьем Лаокоон?

– Все равно, его нельзя было втаскивать в город.