Наталья Павлищева - Королева Виктория. Женщина-эпоха

В семь королева уже встала и принялась одеваться.

Ничто не смогло испортить ей праздник! Роскошная старинная карета была запряжена восемью лучшими лошадями, но не имела рессор, а потому раскачивалась и подпрыгивала на каждой выбоине. Очень пожилой и грузный лорд Ролл нетвердой старческой походкой подошел к королеве, чтобы выразить ей свое почтение, но не удержался на ногах и… покатился по ступенькам, запутавшись в своем шлейфе. Поднялся, но снова не смог преодолеть те самые ступеньки. И только с помощью королевы старику удалось подняться по ним наверх. Толпа выла от восторга, теперь уже не смеясь над лордом Роллом, а восторгаясь королевой, пришедшей ему на помощь.

Если бы они все только догадывались, что творилось внутри у самой Виктории! Внешне она казалась совершенно спокойной, а в действительности страшно волновалась, просто не зная, что делать в следующую минуту.

Накладок оказалось великое множество, архиепископ Кентерберийский попытался надеть коронационное кольцо не на тот палец, оно не налезало и усилия архиепископа едва не стоило Виктория вывиха, а после коронации пришлось долго держать руку в ледяной воде, чтобы его снять.

Приносившие присягу пэры едва не сбивали корону, принося клятву на верность, хотя должны были лишь слегка ее касаться.

Державу вручили раньше времени, и королева потом не знала куда ее девать.

Епископ Уэльса случайно перевернул две страницы молитвенника, чем сбил часть церемонии, нарушив последовательность службы.

Дамы откровенно не справлялись с огромным шлейфом королевского наряда, шли не в такт и невольно дергали саму королеву.

За разбросанными согласно обычаю коронационными медалями возникла такая давка, словно в Вестминстерском аббатстве присутствовали не великосветские дамы, а рыночные торговки.

Даже Мельбурн, всегда такой спокойный и сдержанный, для храбрости принял немалую толику бренди, а потому вел себя в непривычном рыцарском наряде весьма неадекватно, он почему-то заметно раскачивался и держал государственный меч так, словно намеревался приступить к разделке туши…

Подкрепился не один Мельбурн, похоже, большинство лордов успело принять «успокоительное», и не только лордов, многие держались на ногах слишком неуверенно, вели себя как-то неадекватно и неловко.

Пять часов в Вестминстерском аббатстве творилось невообразимое, названное коронацией. Герцогиня Кентская рыдала от волнения, многие дамы тоже…

Спокойной и трезвомыслящей во всей этой церемонии была, кажется, только сама королева. Ей хватило самообладания не просто спокойно спрашивать, что делать дальше, когда не знала, но и советовать тем, кто запутывался. Виктория вытерпела боль из-за кольца, надетого не на тот палец, когда архиепископ не послушал ее замечания, стойко держала тяжеленную державу, стоически выносила попытки пэров сбить корону, улыбалась, улыбалась, улыбалась…

Переодевшись после церемонии в роскошное пурпурное платье со страшно тяжелой короной на голове, не менее тяжелыми скипетром и державой, она, наконец, появилась перед толпой, собравшейся со всей Англии, чтобы приветствовать свою королеву. Рука с державой, кажется, готова была отвалиться, а шея ныла из-за тяжести короны, в голове гудело, очень хотелось есть, но Виктория терпела, неудобства были такой мелочью по сравнению с тем, что она коронована! Ее помазали, как и всех предыдущих королей, она королева Англии!

Но беспокойные дни, посвященные коронации, не прошли даром. Сначала заболел лорд Мельбурн, сказалось перенапряжение. Без такого помощника и наставника Виктория чувствовала себя не слишком хорошо.

Потом пришлось заниматься здоровьем самой королевы.

Штокмар с большим неудовольствием замечал, что активность королевы, энергия, бьющая через край в первые дни ее правления, как-то вдруг сменилась вялостью, раздражительностью, даже апатией. Виктория все чаще заявляла, что совершенно не годна для такой роли, которая ей выпала, к тому же она заметно хуже себя чувствовала.

Королева с трудом вставала по утрам, была раздраженной, рассеянной и страшно боялась ослепнуть, как дедушка Георг. Масла в огонь подлили газеты, на перебой намекавшие, что Виктории пора бы выйти замуж и осчастливить нацию наследником. При этом утверждалось, что велика вероятность ее смерти во время родов. Такое не могло добавить уверенности.

Штокмар и Мельбурн пытались воздействовать на Викторию, заверяя, что та слишком много ест, пьет много пива и любит острые блюда, к тому же редко гуляет пешком и совсем не занимается физическими упражнениями. Действительно, королева заметно поправилась, теперь, когда не было строго определенного количества еды на столе и ее некому стало сдерживать, она поглощала все большее количество острого и сладкого, это не могло не сказаться на ее самочувствии. На коже появилась сыпь, белки глаз пожелтели, а волосы стали совсем тусклыми.

– Мадам, есть нужно только когда действительно чувствуешь голод! – пытался убедить королеву Мельбурн.

Виктория парировала, что голод чувствует постоянно, и если следовать такому совету, но не стоит вставать из-за стола.

– Тогда двигайтесь и занимайтесь физическими упражнениями!

– Вы уверены, что это поможет? Королева Португалии уделяет этим упражнениям едва ли не все время, пока не спит, но продолжает оставаться толстой, как пивная бочка!

Штокман только вздыхал, он как врач прекрасно понимал, что, склонная к полноте, да еще и маленького ростом, Виктория непременно превратится в кубышку. Но ведь она юная девушка, что будет после замужества и рождения детей? Мельбурн вздыхал тоже: замуж еще нужно выйти, а это тоже проблема.

Они оказались правы и с замужеством, и с полнотой. Королева Виктория осталась в памяти потомков излишне полной и малоподвижной. Когда через полторы сотни лет вдруг пришло выставить на аукцион ее нижнее белье, носившееся в последние годы жизни и сохраненное ее слугами, оказалось, что Виктория носила… 58 размер! Весьма солидная дама (при маленьком росте).

Временами Виктория слушалась своих наставников и стоически прогуливалась по парку, но первый же попавший в туфельку камешек выводил ее из равновесия и прогулка заканчивалась.

Достаточно быстро жизнь показала Виктории, что в положении королевы хватает проблем и помимо оплошностей на коронации, что она находится под куда большим контролем, чем была в Кенсингтонском дворце, только теперь ей позволяли делать все, временами даже подталкивали, чтобы потом насладиться возможностью укорить, унизить и ткнуть в нее пальцем. И даже лорд Мельбурн не всегда вовремя предугадывал грядущие неприятности…