Виктор Поротников - Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей

– Сколь годов тебе, молодец? – Гридничий Данислав внимательно посмотрел в лицо Бедославу. – Почто именно к нашему князю в дружину вступить хочешь? Сам ты откуда будешь?

– Родом я из Торжка, но последнее время жил в Новгороде, – ответил Бедослав, переминаясь с ноги на ногу. – Годов мне двадцать шесть. Нету у меня ни жены, ни детей. В здешнюю дружину пришел проситься, так как прослышал, что князь Александр Ярославич берет к себе на службу не токмо боярских сыновей, но и людей из простонародья.

– Так ты из Торжка! – с невольным уважением проговорил Данислав, указав Бедославу на стул. – Присаживайся, друже. Город от татар оборонял?

– Было дело, – кивнул Бедослав. – Троих нехристей узкоглазых своими руками вниз со стены сбросил, одного татарина на копье насадил, еще одному голову топором проломил. Две стрелы татарские в меня угодили, воевода. Могу тебе шрамы показать.

– Не надо. И так верю тебе, младень. – Суровые складки на бородатом лице гридничего разгладились. Он не скрывал своего расположения к Бедославу. – У нас в дружине есть один гридень, который тоже с татарами в Торжке бился. Зовут его Семен Куница. Может, знаешь его?

– Нет, такого не знаю, – покачал головой Бедослав.

– Хочешь, позову его сюда, – предложил гридничий.

Не дожидаясь ответа Бедослава, Данислав зычным голосом окликнул отрока из соседней светлицы. Мальчишка выглянул из-за неплотно прикрытой двери.

– Зорьян, разыщи-ка Семку! – повелел гридничий. – Да поживее! Сюда его приведи.

Отрок скрылся за дверью.

Данислав, между тем, принялся расспрашивать Бедослава о том, что творится в Новгороде и по какой причине он ушел оттуда в разоренный татарами Переславль-Залесский. Бедослав не стал распространяться о своей любимой женщине, угнанной в полон ливонцами, и о вражде с ее братом. Сказал, мол, надоело по чужим углам скитаться и за гроши спину гнуть. Вот и надумал пойти в гридни княжеские.

– Поминают ли в Новгороде Александра Невского? – поинтересовался гридничий у Бедослава. – Я слышал, ливонцы крепость построили в Копорье, житья не дают новгородцам.

– Что и говорить, новгородцы частенько вспоминают князя Александра, токмо по-разному, – ответил Бедослав. – Черный люд тоскует по Александру, а бояре новгородские рады-радешеньки, что спровадили его в родовую вотчину.

Затем разговор опять переключился на татарское нашествие двухлетней давности.

– Понимаю, друже, что идти-то тебе некуда, ибо Торжок до сих пор в руинах лежит, – молвил Данислав. – Но ты сам видел, пройдя по Переславлю, что и здесь еще совсем недавно было пепелище. Переславль упорно оборонялся от татар, вот нехристи его и не пощадили. На Извозной улице все дома в пламени сгорели, а новые терема только-только возводить начали. В Копыловском конце раньше-то было многолюдно, а теперь всего десяток семей живет в избушках да лачугах, выстроенных на скорую руку. Одних вдов и сирот, почитай, полгорода! Когда татары ушли, то уцелевшие жители первым делом принялись городскую стену восстанавливать, вручную волоком бревна из леса подтаскивали, так как лошадей не хватало. Да разве у нас одних такая беда! – Данислав сокрушенно покачал головой. – От Москвы одни головешки остались, от Дмитрова тоже. Тверь вся в развалинах стоит. Во Владимире едва ли половина домов уцелела, а в Суздале и того меньше. Ярославль все еще не отстроился, Юрьев-Польской в руинах, а также Кострома и Стародуб. – Данислав помолчал и хмуро добавил: – Новгородцам-то хорошо бузить и голову задирать перед князьями, их-то жилищ татарская напасть не коснулась.

– Пусть новгородцы избежали беды с востока, так их с запада ливонцы допекут рано или поздно, – позволил себе злорадную усмешку Бедослав. – Немцы – не татары, коль придут во владения Новгорода, то осядут там надолго. Бояре и купцы новгородские еще поклонятся в ноги Александру Ярославичу! Еще попросят у него заступы от ливонской напасти!

Свое прозвище Семен Куница получил по месту своего прежнего проживания. Он был родом из села Куницыно, что неподалеку от Торжка.

После знакомства с Бедославом Семен Куница повел своего земляка из дома гридничего в соседний дом из свежеотесанных сосновых бревен, где размещалась молодшая княжеская дружина.

На дворе стояла мартовская оттепель.

В княжеском детинце повсюду шло строительство: зодчие из Владимира заканчивали покрывать позолотой купол Богородицкой церкви, сильно пострадавший во время Батыева нашествия; напротив двухъярусного княжеского терема плотники возводили боярские хоромы с клетями и конюшнями. Позади строящихся боярских теремов смерды и княжеские холопы строили бревенчатую стену в три человеческих роста высотой. Эта стена, с двух сторон примыкая к основной городской стене, должна была отгородить княжеское подворье от ремесленных кварталов Переславля.

– Повезло тебе, друг, что ты родом из Торжка, – молвил Семен, шлепая по лужам в красных сапогах и сбоку поглядывая на Бедослава. – Данислав уважительно относится к любому новотору, памятуя доблесть жителей Торжка при осаде его татарами. Меня он тоже взял в дружину без лишних расспросов, едва узнал, что я до последнего дня осады Торжка с татарами бился.

– Как же ты уцелел, когда татары в Торжок ворвались? – спросил Бедослав. – Ведь нехристи же не щадили ни старого, ни малого.

– Мы с братом прыгнули с угловой башни вниз на лед реки Тверцы, чтобы в плен к татарам не попасть, – ответил Семен. – Брат ударился о мерзлый выступ берегового утеса и расшибся насмерть. А мне повезло, я приземлился прямо в сугроб. Кабы я угодил на лед, то сломал бы себе ноги.

Бедослав изумленно присвистнул.

– Там же высота саженей тридцать, не меньше! Ох, и отчаянный ты, младень! А брата твоего, конечно, жаль.

В молодшей дружине Александра Невского было триста гридней, из них половина были боярские и купеческие сыновья. Другую половину составляли выходцы из простонародья. Набором дружинников занимался гридничий Данислав, один из опытнейших воевод в окружении князя Александра.

Данислав честно и долго служил Ярославу Всеволодовичу, отцу Александра. Когда над Северо-Восточной Русью пронеслось опустошительное Батыево нашествие и волею судьбы Ярослав Всеволодович получил старшинство над всеми уцелевшими потомками великого князя Всеволода Большое Гнездо, с той поры Данислав стал опорой и советчиком молодого Александра Ярославича.

Переславль-Залесский достался Александру Невскому в наследство от отца, который сам в прошлом долго здесь княжил. Этот город на берегу Плещеева озера был особенно любим Ярославом Всеволодовичем, здесь он женился и здесь же у него родился первенец. В этом городе проживали его самые верные бояре, делившие с ним все ратные труды. Уходя на княжение во Владимир, Ярослав Всеволодович оставил здешнюю старшую дружину своему любимому сыну Александру. С этой закаленной в походах дружиной князь Александр наголову разбил свеев на реке Неве.