Старые годы. Русские исторические повести и рассказы первой половины XIX века

– Не надобно никого напрасно обижать! – сказал Мешпиков строго. – Грешно!

– Слушаем, отец наш Александр Данилович! – гаркнули солдаты.

– Послушай, любезный! – сказал Меншиков, от ведя Василья в сторону. – Когда приходят сюда шведские корабли, то какие подают они сигналы крепости? Ты, наверное, заметил это, потому что давно уже живешь в здешней стороне.

– Когда корабли приходят сюда, на взморье, – отвечал Василий, – то они всегда стреляют два раза из пушки, и с крепости им отвечают также двумя выстрелами.

– Ты это наверное знаешь?

– Наверное.

Меншиков подошел к толстому пню, вынул из кармана листок бумаги и карандаш, записал то, что узнал от Василья, и велел офицеру запечатать и тотчас же отослать в Ниеншанц, к фельдмаршалу графу Шереметеву.

Ветер совсем стих. Меншиков увидел в зрительную трубу, что шведские корабли стали вдали на якорь. Поэтому он решился провести ночь в деревне и дождаться другого дня. Назавтра, второго мая, пользуясь поднявшимся, хотя и слабым ветром, корабли приблизились к невскому устью и остановились от него в полуверсте. Из-за кустарника Меншиков наблюдал за неприятелем. Вот с борта одного корабля сверкнула красная огненная струя; белый густой дым покатился клубами по морю, и эхо понесло вдаль выстрел. Когда дым, редея, начал подниматься и растягиваться в воздухе легким: облачком, грянула вторая пушка. Вскоре затем раздались в отдалении два ответных выстрела со стены Ниеншанца, и тогда с адмиральского корабля послали бот в деревню, чтобы взять лоцманов для ввода прибывшей эскадры в Неву. Но едва бот успел пристать к берегу и едва вышли из него четверо шведских матросов, несколько семеновских солдат выскочили из-за кустарника, овладели ботом и одного матроса схватили. Товарищи его убежали. С эскадры этого ничего не видали, потому что деревню заслонял со стороны моря лесистый остров (нынешний Гутуевский). От схваченного матроса узнали, что эскадрою командует вице-адмирал Нуммерс и что она прислана для защиты Ниеншанца. К вечеру два корабля отделились от эскадры и стали на якорь перед самым устьем Невы. В реку не вошли они, потому что стемнело. Между тем ветер снова стих совершенно. Эскадра простояла шесть дней на якоре со второго до седьмого мая в совершенном бездействии за безветрием.

В ночь с шестого на седьмое мая тридцать ботов, наполненных Преображенскими и семеновскими солдатами, плыли по Неве от Ниеншанца. Половина из них отделилась и въехала в Фонтанку, другая поплыла далее и пристала к лесистому берегу Васильевского острова. Солдаты остались в ботах, а Меншиков и подполковник Карпов вышли на берег.

– Какая холодная ночь! – заметил Карпов.

– А вот скоро будет очень жарко, – сказал Меншиков. – Его величество, я думаю, уже проехал половину Фонтанки. Что бы нам не прозевать сигнальной ракеты! Надобно так рассчитать, чтобы мы могли в одно время напасть на шведские корабли: его величество от деревни, которая на взморье, а мы – отсюда.

– Не прикажете ли отпустить теперь наших двух языков? Теперь уж они, кажется, нам более не нужны. Все острова уже осмотрены и сняты на карту.

– Нет еще. Я до вашего приказания не велел их отпускать. Они теперь в одном из ботов, под надзором солдат.

– Отпустите их. Неужели их нам тащить с собою в сражение! Только мешать будут. Прикажите позвать их ко мне.

Вскоре Василий и Густав подошли к Меншикову.

– Ну, благодарю вас, друзья, за вашу службу, – сказал им Меншиков. – Теперь вы можете идти куда хотите. Все ли отдано вам, что было с вами, когда мы вас взяли в языки?

– Нет, ничего еще не отдано, ни лодки нашей, ни ружей, – отвечал Густав.

– Где же это все? – спросил Меншиков у Карпова.

– Лодка их привязана к моему катеру, и ружья сданы на сбережение капралу.

– Возвратить им все и отпустить. Ну, ступайте, любезные друзья! Благодарю за службу. При случае постараюсь и наградить вас чем-нибудь, а теперь некогда.

– Если вы были довольны моей службой, господин губернатор, то можете наградить меня теперь же, – сказал Василий.

– Тебе уже сказано, любезный, что некогда. Теперь мне не до тебя. Ступай.

– Награда, о которой прошу, состоит в том, чтобы вы позволили мне сесть в бот вместе с солдатами, которые называли меня изменником, и ехать с ними на сражение.

– Ого, какой же ты храбрый! Нет, мой друг, это сделать мудрено.

– Сделайте милость, господин губернатор! Увидите сами, как я буду драться. Прикажите мне дать тесак, сумку с патронами да возвратить ружье мое.

– Нельзя, нельзя, друг мой.

– Сделайте милость! Окажите благодеяние!

Василий бросился к ногам Меншикова.

– Что с ним станешь делать! – сказал Меншиков, обратись к Карпову.

– Позвольте ему, Александр Данилович! – сказал подполковник. – Что ж в самом деле. Один человек лишний солдатам не помешает. Притом сражение будет на воде, а не на сухом пути. И для солдат-то это новинка.

– Да почему ты так неотступно просишь? – спросил Меншиков Василья.

– После узнаете! Может быть, мне удастся заслужить от вас спасибо, может быть, я порадую этим отца моего, который... Не расспрашивайте теперь. Позвольте ехать, окажите благодеяние.

Говоря это, Василий обнимал ноги Меншикова.

– Ну, нечего с тобой делать! Вели, Карпов, дать ему из обоза тесак и сумку с патронами да возвратить его ружье.

Василий готов был запрыгать от радости. Он подошел к Густаву, обнял его и сказал вполголоса:

– Прощай, друг! Может быть, мы уж не увидимся больше!

Потом прибавил шепотом:

– Скажи моему отцу, что авось заслужу я ему царское прощение.

– Прощай, Василий, – сказал Густав, обнимая его. – Ты делаешь большую глупость! – прибавил он тихо. – Отцу не поможешь, а самого убьют. Мудрено разбить шведов. Их много приехало на кораблях.

– Нет, уж я решился! Прощай!

Густав удалился, а Василья посадил Карпов в бот к солдатам, у которых он был до того под надзором. Ему дали ружье, тесак и сумку.

– А! Да ты опять к нам, дружок! – сказал тот самый солдат, который насмешками рассердил Василья в деревне. – Разве ты пойдешь с нами в баталию?

– Да, пойду.

– А не боишься шведа? Ведь сердит окаянный!

– Не боюсь! Двух смертей не будет, а одной не миновать.

– Да ты, я вижу, молодец! А стрелять-то умеешь?

– В меткости тебе, я думаю, не уступлю.

– Ой ли!

– Увидишь.

– Да кто тебя к нам прикомандировал?

– Александр Данилович.

– А для чего?

– Опять ты, Савельич, спрашивать принялся: для чего? – сказал другой солдат. – Смотри! Опять опростоволосишься. Командир велел, так уж молчи, не раздобаривай.

– Забыл, дядя! И в самом деле, чтобы не того!..

– То-то!

– Смотри-ка, дядя, смотри! Вишь ли вон там, вдалеке, из-за лесу-то что поднялось? Никак, ракета?