Колин Маккалоу - Первый человек в Риме. Том 1

– Ошибаешься, Маний Аквилий! – прервал его Скавр. – Достоинство Квинта Сервилия и есть достоинство римлянина.

– Спасибо за замечание, принцепс! – Аквилий отвесил легкий поклон. – Ты прав, поправляя меня. Достоинство римлянина и достоинство Квинта Сервилия Сципиона – одно и то же. Но почему вы полагаете, что чувство достоинства у Гая Мария слабее, чем у Сципиона? Да, Гай Марий богат. Карьера Гая Мария стремительна! Неужели кто-нибудь в Сенате серьезно думает, что для Гая Мария Арпинум стоит на первом месте, а Рим – на втором? У всех нас найдется предок, который был новым человеком! Даже Эней, пришедший в Латиум из далекой Италии, был в конце концов новым человеком! Гай Марий был претором и консулом, он сам завоевал себе почет и славу, и все его потомки будут знатными людьми, – Аквилий обвел глазами зал. – Я вижу нескольких избранных мужей, носящих имя Порций Катон. Их дед был новым человеком, но сейчас мы видим в этих Катонах опору Сената, славных потомков человека, который в свое время так же раздражал людей из семейства Корнелиев Сципионов, как Гай Марий – семейство Метеллов, – он сошел с помоста и, подражая Рутилию Руфу, занял место недалеко от дверей.

– Гай Марий и никто другой должен возглавить армию в войне с германцами. Где бы ни развернулись военные действия! Следовательно, облечь его полномочиями проконсула только Заальпийской Галлии – недостаточно. Ясно, что Гай Марий не может здесь сам выразить свое мнение, а время мчится, как обезумевшая лошадь. Гай Марий должен быть консулом! Его следует представить кандидатом на выборы – заочно!

Сенат заропотал, но Маний Аквилий продолжал:

– Станет ли кто отрицать роль собрания центурий? Так позвольте ему решать: выбрать Гая Мария консулом заочно или не выбрать.

О! Вот ведь хитроумный Улисе! – подумал Рутилий Руф. – Никогда бы не подумал… Он же обезоружил клику Скавра! Конечно, смысла нет выносить этот вопрос на собрание плебса, где властвует орущая толпа! Для людей, подобных Скавру, плебейское собрание – сброд, неспособный отличить белое от черного. Центурин – другое дело! Умница, умница Маний Аквилий!

Наведение порядка в Африке было приятным занятием для Гая Мария и для Луция Корнелия Суллы. Ратный труд сменился государственным: предстояло объединить два близлежащих царства в новую африканскую провинцию.

Нумидией правил теперь царь Гауда. Человек никудышный, он имел прекрасного сына – принца Химпсала, который, как думал Марий, мог вскоре сам стать царем. Подтвердив свои дружественные и союзнические обязательства перед римским народом, Бокх, царь Мавретанский, вдруг обнаружил, что его царство значительно увеличилось после того, как римляне подарили ему большую часть западной Нумидии. Раньше восточная граница пролегала по реке Малахат, теперь же – пятьюдесятью милями западнее Цирты и Русикады. Большая часть восточной Нумидии вошла в Африканскую провинцию, управлявшуюся Римом. Марий, таким образом, мог наделить всех своих легионеров и клиентов богатыми прибрежными землями Малого Сирта, включавшие древний и все еще оживленный купеческий город Лептис Магна, озеро Тритон и порт Тэкан. Лично за собой Марий оставил большие плодородные острова Малого Сирта. Он строил далеко идущие планы в отношении двух из них: Менинкса и Церцины.

– Когда нам придется распустить армию, – говорил Марий Сулле, – встанет вопрос: что делать с солдатами. Нет у них ни надела, ни мастерской, к которым они могли бы вернуться. Они могли бы записаться в другие армии, и большинство, я думаю, так и сделает. Однако не все этого захотят. Но снаряжение их принадлежит государству. Значит им нельзя брать его с собой. Следовательно, единственная армия, в которую они смогут записаться – наша. При наличии же оппозиции со стороны Скавра и Свинячего Пятачка – такой армии больше не бывать – по крайней мере, после германской кампании. Ах, Луций, какая это была честь – участвовать в войне с германцами! Но ведь они не пустят нас туда…

– Готов позакладывать оба глаза и все зубы – так и будет, – сказал Сулла.

– Прибереги их, еще пригодятся.

– Ладно, и что же с легионерами, которые захотят демобилизоваться?

– Думаю, что государство должно предоставлять солдатам не просто долю военной добычи. Следует даровать им по участку земли – там, где они хотели бы поселиться. Другими словами, сделать их богатыми и преданными гражданами.

– Военные поселения, какие пытались ввести братья Гракхи? – Сулла нахмурился.

– Именно. Ты не согласен?

– Я думаю об оппозиции в Сенате…

– Оппозиция сопротивлялась бы меньше, если бы земли, о которых идет речь, не входили в римский ader publicus. Попробуй только начать говорить о раздаче участков из ader publicus – накличешь беду: они принадлежат слишком многим влиятельным людям. Нет, думаю, что лучше – поселить солдат здесь, на Церцине и Менинксе. Дай каждому сотню югеров, и он сослужит Риму двойную службу: во-первых, он и его товарищи составят костяк армии на случай новых войн в Африке, а во-вторых, будет распространять в провинции римские традиции, привычки, образ жизни и язык.

Сулла нахмурился:

– Не знаю, Гай Марий. Мне кажется, что второе – ошибка. Римские традиции, язык, образ жизни принадлежат Риму. Прививать их в пунической Африке, с ее берберами и маврами – по-моему, это предательство по отношению к Риму.

– Сразу видно, Луций Корнелий, что ты – аристократ! Жить жизнью простых людей ты можешь, а вот думать, как они, – нет, – Марий сменил тему: – Списки захваченного у тебя? Да помогут нам боги сосчитать все до последнего гвоздя!

– Трофейная команда, Гай Марий, это осадок на дне римской фляги с вином, – сказал Сулла, пробежав список глазами.

– Любой винной фляги, Луций Корнелий.

В конце ноябрьских ид в Утику пришло письмо от Публия Рутилия Руфа. Марий давно взял в обычай читать эти письма с Суллою вместе – тот лучше понимал торопливый почерк Рутилия Руфа. Однако на этот раз Марий был рад познакомиться с текстом один, спокойно и вдумчиво.

Но едва он сел читать, как вскочил на ноги и с возгласами «Юпитер!» кинулся бежать в кабинет Суллы. Он ворвался к нему с бледным лицом, потрясая свитком:

– Луций Корнелий! Письмо от Публия Рутилия!

– Что? Что такое?

– Погибли сто тысяч римлян! – Марий начал цитировать самое важное из того, что успел прочитать сам. – Восемьдесят тысяч – солдаты… Германцы уничтожили нас… Этот идиот Сципион отказался соединиться с Маллием Максимом… Младший Секст Цезарь и младший Серторий тяжело ранены… Только трое из двадцати четырех солдатских трибунов остались живы… Ни одного центуриона… Уцелели самые молодые, они деморализованы… Погиб целый легион знатных марсийцев, и марсы уже выступили с протестом в Сенате… Требуют наказания виновных и, если необходимо, то и среди знатных… Самниты тоже в бешенстве…