Юрий Никитин - Ингвар и Ольха

– Ко мне… Сюда!

Треск усилился, кто-то заорал:

– Он там!.. Я слышал голос. Ингвар, отзовись еще!

– Сюда! – крикнул Ингвар.

Свет факелов пробился между деревьями. Ломая кусты, словно стадо свиней, к нему продрались Павка, Влад, Боян, а чуть позже пробился и Окунь. Лицо его было в крови. Плачущим голосом вскрикнул:

– Да что ж ты с нами делаешь! Я чуть без глаз не остался!

Сердце Ингвара застучало чаще. В красном свете факела лоб Окуня был перерезан полоской, с которой капала темная кровь, нос расквашен сильным ударом, темные струйки сбегали на губу, а на щеке темнело пятно.

– Ладно, – бросил Влад раздраженно. – До свадьбы заживет. Что тут было, Ингвар?

Ингвар перевел дыхание. По щеке Влада стекала кровь из рассеченной брови. Выглядел он запыхавшимся и донельзя рассерженным. Рядом с ним хватал воздух широко раскрытым ртом Боян с расцарапанным лицом, кривил рожу, бережно щупал колено, где портки были разорваны, будто на них только что висел, вцепившись зубами, медведь.

– Обыщите полянку, – велел Ингвар упавшим голосом. – Кто-то выпустил в меня две стрелы. Похоже, он и лук бросил, убежал без оного.

– Ты что-нибудь рассмотрел? – допытывался Влад. – Хоть что-то?

– Если бы ты держал над нами факел, – огрызнулся Ингвар. – Только и заметил, что он послабее… И вроде бы ниже ростом. Хотя не уверен.

Влад разочарованно пожал плечами. Мало кто во всем войске русов станет бровь в бровь с Ингваром, да и в борьбе на поясах выстоит. А уж из славян и вовсе нет равных.

– Больше ничего не заметил? – И, не дождавшись ответа, сказал безнадежно: – Тогда возвращаемся. Стражу удвоим.

Утром нашли лук и даже обе стрелы. На одну намотался клок волос с его чуба, темнело коричневое пятнышко. Ингвар пощупал саднящее ухо, острый как бритва наконечник рассек мочку. У стрелка глаз был острый, а рука верной.

Он искоса оглядывал нахмуренные лица. Теперь каждый видит, что это не киевлянин за ними последовал и догнал, не местный полянин наткнулся случайно, а кто-то из своих. Кому доверяют, от кого не сторожатся. Он видел, как Влад переговорил с дружинниками, и те разобрались по двое. Понятно, теперь по одному отлучаться – слишком большая роскошь. Лучше пусть хоть и подозревают друг друга, но приглядывают.

Влад, подрагивая плечами от утреннего холода, подошел к Ингвару. Ссадина на лбу еще пламенела, но подвойский чисто по-мужски не обращал внимания на такие мелочи.

– Добротный лук, – сказал он со странным выражением. – Очень даже. И стрелы.

– Ты хоть проверил, – спросил Ингвар, – чей?

– Да, – ответил Влад с тем же выражением.

– И, конечно, не обнаружил владельца?

Влад покачал головой:

– Как ты мог такое обо мне подумать? Ай-яй-яй!

– Обнаружил? – не поверил Ингвар.

– Без труда.

– Так чей? Не тяни кота за хвост.

Влад развел руками:

– Будешь обрадован даже больше, чем сам думаешь.

– Почему?

– Это твой лук. Ты давно его вынимал из чехла?

Ингвар скрипнул зубами. Он не любил стрелять из лука, потому возил чаще на заводном коне. И хотя лук достался очень хороший, сам князь Олег подарил, но Ингвар больше любил честную схватку грудь в грудь, когда видишь лицо врага, зришь в его глаза.

– Черт бы побрал…

– Это вместо спасибо? – обиделся Влад. – Я такой лук тебе вернул! Рудый прав, не все возвращать надо.

Настроение Ингвара испортилось. У кого-то хватило наглости подкрасться к спящему, вытащить лук из чехла, достать стрелы из тулы. Вовремя проснулся, пошел во тьму, и тогда убийца отправился следом. Судя по всему, кто-то из его дружины. И очень умелый и хладнокровный стрелок!

Пока седлали коней, он наклонился к Ольхе. Она все еще спала, теперь лицо было спокойное, умиротворенное. Чувствуя, что больше оттягивать нельзя, он тронул ее за плечо:

– Пора…

Она открыла глаза, еще затуманенные сном, улыбнулась. Ингвар не мог шелохнуться. Улыбка была настолько чистая и светлая, даже радостная, что он разорвал бы того, кому она предназначалась на самом деле. Убил бы и напился его теплой крови!

– Пора, – повторил он уже суше, – надо ехать.

Она привстала, огляделась. Дружинники садились на коней, только Боян еще хлопотал над отцом, поил его из берестяной кружечки. Ингвар видел, как взгляд древлянки прояснился, стал тверже. Она спросила негромко:

– Ты для насмешки дал мне спать так долго?

Ингвар в бессилии смотрел, как она быстро вскочила, поправила смятое платье, исчезла за плотной стеной кустов. Все, что он делает, оборачивается против него!

В путь отправились позже, чем собирались. Молот был слаб, снова пытался соснуть, а Боян сон отца готов был защищать с мечом в руке. А после скудного завтрака увидели, что, даже если кобыла пойдет шагом, старик долго не удержит повод. Он уставал слишком быстро, его клонило в сон, начнет раскачиваться на ходу, упадет под копыта.

Ингвар поглядывал на Молота с сомнением. Подозвал Влада:

– Бери своих людей, скачи впереди. Проберись к терему, готовься к долгой обороне.

– А ты?

Ингвар оглянулся на Ольху, Бояна:

– Мы будем пробираться следом. Я боюсь, что, когда приедем, наш замок уже будет захвачен.

– Я буду спешить, – пообещал Влад. Оглянулся на Молота, тот едва не падал в пламя костра, все не мог согреть старчески застывающую кровь. – Иногда не понимаю вас, русов. Многое у вас намного лучше, чем у славян, но это…

– У нас так принято.

– Старый Покон?

– Нет, новый. По старому мы тоже стариков убивали.

Влад кивнул, понимая, но не соглашаясь, свистнул своим, вскочил на коня. Они унеслись, быстрые и сильные, как волки.

Боян посадил отца снова впереди себя, держал в объятиях, смягчал тряску. За ними шел заводной конь, оседланный и готовый принять обоих всадников.

Ингвар и Ольха ехали бок о бок. Оба не смотрели друг на друга, их взоры были устремлены перед собой, где узкая лесная дорожка превратилась в тропу, тропку, тропинку, наконец вовсе растворилась в низкой лесной траве.

Ольха чувствовала, как незримая цепь держит ее рядом с воеводой русов. Скосила глаза, в тот же миг и он вроде бы пытался искоса взглянуть в ее сторону, оба тут же вперили взоры вперед. Сердце Ольхи застучало чаще, она успела увидеть цепь!

Правда, не всю цепь, а только два главных кольца, к которым приклепана цепь. Блистающая, скованная небесными кузнецами. Одно кольцо поблескивало на пальце Ингвара, а другое… другое тепло и уютно сидело на ее пальце. У него оно плотно обхватывало безымянный на правой руке, у нее – на левой, а так как она едет справа, то цепь, незримая для смертных, между ними провисает свободно, не натягивается, не цепляется за конскую сбрую.

Павка часто выезжал вперед, возвращался расстроенный. Наконец заявил зло: