Юрий Никитин - Ингвар и Ольха

Он сказал торопливо:

– Простите! Душа слезами обливается. По всем землям я мог возить товары без охраны! Двадцать лет не знал, что такое разбойники. Двадцать лет я наперед знал, сколько заплатить за переезд через мост, сколько за въезд в городские ворота… И с каждым годом земли, где правил закон Олега, расширялись к радости тех, кто сам себя защитить не может… А что теперь?

Только переглянулись, ибо не то что от племени к племени, даже из веси в весь трудно проехать, чтобы не быть убиту и покалечену, а если повезет, лишь ограблену.

– Если бы воротился Олег, – выкрикнул Кремень с мукой, – я бы первым сложил перед ним меч!

– Да и я рази стал бы воевать? – бросил рашкинец тоскливо. – Это все от дури нашей славянской.

Рудый, зорко посматривая по сторонам и прислушиваясь, вдруг отшвырнул турий рог, расплескивая красное вино, вспрыгнул двумя ногами прямо на стол. Голос воеводы русов был сильным и звучным:

– Вы хотите Олега обратно?

За столом умолкли разговоры, за соседним оборвалась нестройная песня. На него смотрели с недоумением и любопытством. Рудого знали, но никто не мог предсказать, каких шуточек от него дождешься в этот раз.

– Да, – был разноголосый ответ. – Ну и чо?

– Если бы боги вернули его…

– Олег был настоящим князем…

– Олег…

Рудый простер ладони, утихомиривая крики:

– Тогда почему не просить богов вернуть его? Если воля наша будет сильна и едина, то боги не могут удержать его в… гм… вирии.

Ольха ощутила, что напряженно прислушивается. Рядом вздохнул и задержал дыхание Ингвар. Он чуть наклонился вперед, вслушиваясь и всматриваясь. Ольха тоже наклонилась, их плечи соприкоснулись. Странная живительная мощь пробежала от плеча по ее телу, ослабила ноги, и в животе стало горячо и тяжело.

Кто-то крикнул в тишине:

– Что ты мелешь? Где такое слыхано?

Рудый ответил напряженно, оглядываясь и пятясь, уже явно жалея о том, что предложил:

– У нас, у русов, такое уже бывало. Однажды так вызволили из вирия нашего великого предка Руса. Правда, когда он явился, от него здорово несло серой и паленой шерстью… Ну, наверное, такой уж там вирий. Конечно, можно вызволять только умерших безвременно. А вот тех, кто мрет от старости, того даже боги вернуть не берутся.

Среди ошарашенного молчания кто-то вспомнил:

– А Олег как раз помер наглой смертью! Он мужик был здоровый. Жил бы еще да жил!

– Да, – поддержал другой, – такого и колом не добьешь!

А третий, самый сообразительный, выкрикнул с радостным недоверием:

– Как, говоришь, вызывают из мира мертвых?

Рудый развел руками:

– Ну, я не волхв… Хотя если по правде, то поучаствовал… Могу рассказать все обряды, поучить.

«Где ты только не участвовал», – подумала Ольха, а Ингвар за ее спиной хмыкнул и ругнулся сквозь зубы. Если Рудый и оказался на вызывании Руса, то либо явился туда что-то спереть, либо уже спер и не успел выбраться. Да и виданное ли дело, чтобы вернуть оттуда, откуда не возвращаются? Какую-то каверзу задумал снова.

Кремень поднялся, упираясь обоими кулаками в стол. Глаза его из-под нависших кустистых бровей смотрели зло, подозрительно, но и с надеждой.

– Рудый! Твои дурацкие шуточки и в подземном мире знают. Говорят, от них Ящер до сих пор икает. Но ежели ты и сейчас… то это дорого тебе обойдется!

– Да, – пробурчал рашкинец, – над бедой не шуткуют.

Рудый простер в обе стороны длани, требуя внимания:

– Да будь я проклят… ладно, я и без того… Словом, ежели вру, то можете меня сами порубить на куски. Спорить не буду. Но я в самом деле подсмотрел, как вызывать человека из мира мертвых! И я готов помочь, ежели воля ваша тверда, а желание вызвать его обратно – сильнее жажды напиться и побить друг другу морды.

Он поймал внимательный взгляд Сруля, подмигнул. Тот поспешно опустил глаза в миску. Тучный боярин, что сидел рядом с иудеем, сказал недоверчиво:

– Если бы можно было вызывать из подземного царства, то сейчас бы тут одни мертвяки ходили!

Его поддержали нестройные голоса. Рудый снова поднял руки:

– Тише! Ты кто, полянин?

– Пермяки мы.

– Так вот, из вашего вирия, может быть, и нельзя, а из нашего, вирия русов, можно. С трудом, но можно.

Кремень все еще мерил Рудого недоверчивым взглядом.

– Из нашего тоже нельзя. Никто и не слыхивал…

– Ты тоже пермяк соленые уши? А, у вас один вирий на двоих! А то и один на всех славян? Бедно живете, братцы! Тем более надо прибиваться к нам, русам. У нас все дни пируют, баб да девок на сеновал таскают… На чужие вирии да раи набеги делают. На христианский рай нападают, убивают, насилуют и уводят в плен… всех забав молодецких не перечесть! Весело живут.

Ольха задержала дыхание. Если то, что рассказывает Рудый, хоть чуточку правда, а всей правды Рудый никогда не скажет, то русам в самом деле достался вирий на славу.

Кремень крякнул досадливо, пробасил:

– Что, говоришь, для этого надобно?

– Для вызывания великого князя? Я же сказал, что, во-первых, ваша воля должна быть крепка, как черный булат, а редко когда за одним столом собираются такие сильные и волевые люди… а во-вторых, вызвать можно не любого, а только помершего безвременной смертью… А еще он сам должон быть человеком необыкновенной силы и воли. Часто ли такое совпадает?

Теперь на него смотрели уже внимательнее, с надеждой. Вещий Олег не был простым смертным, как и они не считали себя простыми и слабыми: сильнейшие воеводы, бояре, военачальники.

– Как? – спросил Кремень в упор.

Рудый начал загибать пальцы:

– В жертву подземным богам надо принести троих людей и двух женщин… обязательно девственниц, одну козу, черного петуха, ибо в подземном мире светит черное солнце… ага, летучую мышь, тоже по той же причине. И еще – девяносто девять муравьев с метелочками на сяжках и четыре десятка божьих коровок с одной точкой на спине.

Кремень тоже загибал пальцы. Ольха заметила, что и другие морщат лоб, запоминая, переваривая сказанное. Кремень спросил подозрительно:

– Ничего не забыл? Не перепутал? А то потом начнешь: я не я, коза не моя, и кто вы такие…

Рудый обиделся:

– Думаешь, я не хочу возвращения Олега? Это все байки, что он меня обижал. Я за ним пошел еще с острова Буяна, когда он явился Рюрика звать! И не пожалел. А помню все, потому что Руса мы только с третьей попытки…

Кремень поднялся, суровый и насупленный. Огляделся. Русы смотрели на него с ожиданием. Их сил, как он понимал, маловато, чтобы вызвать Олега из преисподней. Нужны еще усилия вождей и воевод этих земель, сама земля славянская питает к ним больше веры.

– Начинаем, – распорядился он, беря бразды правления в руки. – Людей и женщин, а также козу и петуха сами найдете, вам виднее, а я со своими людьми выйду муравьев искать.