Самид Агаев - Седьмой совершенный

– Это здесь, господин.

– Благодарю тебя, возьми вот, - Абу-л-Хасан протянул монету. Но проводник отказался.

– Я сделал это не из-за денег.

– А из-за чего?

– Из любви к ближнему.

– Ты христианин?

Вопрос остался без ответа. Проводник повернулся, сделал несколько шагов и скрылся в ближайшем переулке. Абу-л-Хасан отправил охранника навстречу гвардейцам, а сам остался ждать в тени от дома. Через некоторое время он спросил:

– Ты чего дрожишь?

– От холода, господин, - солгал Хамза, хотя сабля, висевшая на поясе, действительно холодила ляжку.

– Может, не будем ждать их, - предположил Абу-л-Хасан, - пойдем вдвоем, ты впереди, а я прикрою сзади.

– Я надеюсь, что вы шутите, господин, - трагическим голосом сказал управляющий, но тут же взбодрился, - они идут, господин Абу-л-Хасан.

Действительно это были гвардейцы-дейпемиты. Их командир, подойдя, приветствовал Абу-л-Хасана.

– Какие будут приказания, раис? - спросил офицер.

Абу-л-Хасан осмотрел солдат. Они были вооружены копьями, мечами и табарзинами.

– Копья оставьте здесь, в доме от них проку мало. Сложите вот здесь, у стены.

– Не растащат? - обеспокоился командир. - Имущество - казенное.

– Мой управляющий присмотрит за ними. Надо оцепить этот дом, в нем две двери и четыре окна, войдем в двери.

– Окна блокировать? - спросил офицер.

– Не надо, пусть бегут, у нас другая задача. Вперед.

Потеряв оружие, Имран вцепился в Ахмад Башира. Они упали на пол, где короткое время, тяжело дыша боролись, но, как известно, массивного противника лучше держать на расстоянии. Имран вскоре совсем обессилел и затих, придавленный тушей Ахмад Башира.

– Не такой уж, ты и больной, - наконец, совладав с дыханьем, отметил Ахмад Башир.

В ответ Имран глухо произнес:

– Может, все-таки сойдешь с меня. Я же все-таки не девушка.

– То-то я и смотрю, - пробурчал Ахмад, но Имрана отпустил, взял кинжал, сел рядом и принялся чистить острием ногти.

– Тебя завербовали, чтобы ты убил меня? - спросил Имран.

– Много чести, - ответил Ахмад Башир, осторожно обрезая сломанный в схватке ноготь.

– Откуда же у тебя исмаилитский знак, только не говори, что нашел. Слишком много совпадений. Вероятность нашей встречи была очень мала.

– Я не хотел тебе этого рассказывать, - нехотя начал Ахмад Башир, - но думаю, от тебя будет польза, человек ты не глупый. Кроме того, когда я тебя увидел, то обрадовался. Старею, наверное, душа истончается, дух слабеет. Короче говоря, я решил предложить тебе долю в своем предприятии. Дело очень сложное и очень опасное, но за него платят хорошие деньги. Если выгорит, то получишь столько денег, что сможешь купить себе роскошный дом с садом, завести прислугу и взять еще десяток жен.

Имран недоверчиво хмыкнул.

– Но я не успел предложить, потому что ты сбежал. Если ты согласен, то я тебе все расскажу.

– Сначала объясни, откуда у тебя знак.

– Это все одна история.

– Сколько?

– Пятьсот тысяч золотых динаров.

Для Имрана это были невообразимые деньги, поэтому он даже не удивился, а только кивнул в знак согласия.

– Откуда все-таки у тебя исмаилитский знак? - недоверчиво спросил он.

Вместо ответа Ахмад Башир сказал:

– В моей жизни, приятель, есть одна закономерность - все мои несчастья начинаются с того момента, когда я отпускаю тебя на волю.

Имран вновь недоверчиво хмыкнул.

– Ты, парень, можешь хмыкать сколько угодно, но это ничего не изменит. Я думаю, ты не забыл то утро, когда в моей лодке, в моей одежде и с моими деньгами ты поплыл к берегу.

– Я все верну, - угрюмо сказал Имран.

Не обратив ни малейшего внимания на это замечание, Ахмад Башир продолжил свою речь.

– Я стоял на носу до тех пор, пока ты не скрылся из виду. Я понимал, что вместе с тобой меня покидает какая-то часть моей жизни. Меня охватила такая тоска, что я схватился за борт, чтобы не броситься в воду. Но справился, потому что нет такой силы, которая могла бы меня согнуть. Я пошел и лег спать, ибо самое лучшее, что человек может сделать в трудную минуту это пойти и лечь спать. И в этом есть глубокий смысл, потому что все проблемы человека заканчиваются с его смертью, а что такое смерть, как не вечный сон, и что такое сон, как не временная смерть. Ты умираешь и рождаешься вновь...

Ахмад Башир проспал весь день. За это время корабль обогнул мыс Кап Бон и к концу дня бросил якорь в гавани Карфагена. Тотчас от причала отошла лодка и направилась к кораблю. Вскоре на борт поднялся таможенный чиновник в сопровождении мухтасиба, двух полицейских и еще одного человека видимо облеченного властью, так как остальные обращались к нему с подчеркнутым уважением. Когда все таможенные формальности были соблюдены, человек облеченный властью пожелал видеть хозяина живого товара. Заспанный Ахмад Башир пришел в капитанскую каюту, где ему вручили бумагу, которую он долго вертел в руках, спросонок не понимая, чего от него хотят.

– Что такое? - наконец спросил он. - Что вам нужно?

– Это приказ халифа Убайдаллаха, - пояснил ему человек, - приказ на арест государственного преступника по имени Имран. По моим сведениям вы купили его в Эль-Кантауи вместе с партией других рабов-берберов, проданных как людей, участвовавших в мятеже.

"Ай-яй-яй, - сказал себе Ахмад Башир, - как это нехорошо, говорила же мне мама - никого не жалей, не подменяй волю Аллаха".

Вслух же он произнес:

– Я, уважаемый, не имею привычки знакомиться со своими рабами, чтобы не испытывать угрызения совести. Это как с бараном, купленным для жертвоприношения. Боже упаси дать ему кличку, потом рука не поднимется его зарезать. Ведь что получается, давая имя, мы признаем право на существование.

– Покажите купчую на рабов, - сказал таможенный чиновник.

Ахмад Башир нехотя достал купчую и бросил на стол. Таможенник, изучив ее, сказал:

– Вот, пожалуйста, - Имран ибн ал-Юсуф.

Ахмад Башир развел руками.

– Против истины ничего не возразишь. Раз он у меня на корабле забирайте, но кто выплатит мне стоимость этого раба плюс расходы на его содержание, плюс упущенную выгоду, плюс неустойку, которую, я уверен,с меня потребует мой компаньон иудей. А иудеи они знаете каковы, я имею ввиду, торговцев? О-о, они своего не упустят! Но и по-своему он будет прав, если я обещал ему, к примеру, сто рабов, не могу же я привезти девяносто девять?

– Приведите этого раба, - распорядился чиновник.

Ахмад Баширу он сказал:

– Вы можете подать иск в местный суд в установленном порядке, и я уверен, что вы добьетесь возмещения ущерба.

– Я, пожалуй, пойду прилягу, - сказал Ахмад Башир, - а то что-то как-то мне нездоровится.

– Подождите, - сказал чиновник, - я напишу вам расписку, вы сможете ее предъявить своему компаньону.