Элен Каррер д'Анкосс - Генерал де Голль и Россия

Но внутриполитические события ускорили крах русской монархии и приход к власти Ленина, сторонника сепаратного мира, подписанного в итоге в Брест-Литовске в марте 1918 г. Франко-русский союз был расторгнут, сменившись очередным витком вражды.

Более того, 14 января 1918 г. ленинское правительство, которое четырьмя днями позже разгонит Учредительное собрание, аннулировало все долги своих предшественников, в том числе по облигационным займам во Франции и в Англии. (Декрет ВЦИК об аннулировании всех внешних и внутренних долгов датирован 21 января по старому стилю [3 февраля по новому стилю] 1918 г. Учредительное собрание разогнано декретом ВЦИК от 6 [19] января 1918 г., одобренным СНК 18 [31] января. – Примеч . пер .) Долговые обязательства перед Францией оценивались по состоянию на 1914 г. в двенадцать с лишним миллиардов франков, приходящихся на несколько миллионов держателей царских займов. Отказ от политических и финансовых обязательств дискредитировал Россию в глазах французского общественного мнения, пусть даже эту катастрофу устроила другая, большевистская Россия. Отныне Россия превратилась для Франции в страну «человека с ножом в зубах». В то же время для части общества, выросшей в 30-е годы ХХ в., это была страна, несшая надежду для человечества. Вплоть до 1924 г. Россия, отказавшаяся от своих обязательств и в то же время проповедующая всемирную революцию, являлась врагом как официальной Франции в целом, так и разоренных держателей царских займов. И восстановленная Польша, не пожелавшая брататься с революционными войсками, вновь стала ключевым союзником, способным, как надеялись, сдержать Россию. Реванш королевской тайной дипломатии?

Бесконечные колебания маятника франко-русских отношений, ставших франко-советскими, политический реализм привели в 1924 г. к примирению (вопрос долгов не обошли вниманием, но они находились уже не на первом плане) – сначала в виде признания СССР де-юре правительством Эррио 28 октября 1924 г. Вскоре после этого французское руководство было вынуждено обратить внимание на возрождение угрозы со стороны Германии. Приход к власти Гитлера в 1933 г., его неприкрытое высокомерие, приведшее к выходу Германии из Лиги Наций, постоянные нарушения статей Версальского договора – все способствует тому, чтобы тема союзника в тылу вновь обрела актуальность. 2 мая 1935 г., по завершении крайне сложных переговоров с Москвой, Пьер Лаваль подписывает с советским полпредом Потемкиным Договор о взаимной помощи между СССР и Францией, а в сопутствующем Протоколе подписания приводилось официальное разъяснение статей договора. Он заключался сроком на пять лет, по прошествии которых автоматически оставался в силе до денонсации одной из сторон. Лаваль беседовал в Москве со Сталиным, о котором отзывался как о «хладнокровном, сдержанном, суровом», но в то же время «приятном человеке»: «Он начинал так же, как и я, мы сразу же окунулись в революционную среду».

Сталин считал, что пакта недостаточно и его необходимо дополнить военным соглашением. Тогда Лаваль добился того, чтобы Сталин надавил на французских коммунистов, дабы те не чинили препятствий наращиванию военного потенциала Франции. 15 мая по итогам встречи Сталина и Лаваля в Париже было опубликовано совместное коммюнике, гласившее: «Товарищ Сталин высказал полное понимание и одобрение политики государственной обороны, проводимой Францией в целях поддержания своих вооруженных сил на уровне, соответствующем нуждам ее безопасности». Пришедшая в полное замешательство французская компартия была вынуждена сворачивать свою антимилитаристскую пропаганду – в первую очередь выступления против увеличения срока военной службы до двух лет – и голосовать за военные кредиты. «Марсельеза» на ее демонстрациях сменяет «Интернационал» или следует за ним, а трехцветное знамя соседствует с красным. Французские коммунисты оказались застигнуты врасплох, поскольку не уделили должного внимания жестокой встряске, которую в то время Сталин устроил Коминтерну. Ему надлежало повиноваться беспрекословно.

Бесконечно обсуждавшееся военное соглашение, на котором настаивал СССР, застопорилось из-за трудностей во взаимоотношениях с Польшей. Это объяснимо, поскольку польские руководители, убежденные, что их страна может оставаться в стороне от германо-советского соперничества, и одержимые страхом быть втянутыми в орбиту СССР, упрямо пытались лавировать между обоими беспокойными соседями и отказывались в случае конфликта на Западе пропускать советские войска через территорию Польши. Выхода из тупика не предвиделось, а 24 августа 1939 г. был подписан германо-советский пакт, положивший конец всем дискуссиям. 27 августа маршал Ворошилов в интервью «Известиям» заявил: «Не потому прервались военные переговоры с Англией и Францией, что СССР заключил пакт о ненападении с Германией, а наоборот, СССР заключил пакт о ненападении с Германией в результате, между прочим, того обстоятельства, что военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик…» 1 сентября немецкие войска вошли в Польшу, а 3 сентября Франция и Англия, связанные обязательствами перед Польшей, объявили войну Германии. Началась страшная война, длившаяся шесть лет.

И в который раз Россия, а на тот момент СССР, «связавшийся с заклятым врагом», вновь становится недругом Франции. Маятник франко-русских отношений качнулся вновь.

Нужно напомнить, дабы завершить эту преамбулу, что в феврале 1917 г., накануне падения царской империи, Гастон Думерг, принимавший участие в конференции союзников в Петрограде, созванной для координации планов военных действий, получил поручение добиться от царя письменного согласия на удовлетворение требований Франции относительно ее границ с Германией. План Франции состоял из четырех пунктов: возвращение Эльзаса и Лотарингии; возвращение в состав французской территории всего металлургического района до границ бывшего герцогства Лотарингия, равно как и каменноугольного бассейна долины реки Саар; выделение из состава германского государства и «освобождение от всякой политической и экономической зависимости от него» всех остальных областей, расположенных на левом берегу Рейна; наконец, образование из областей, не вошедших в состав французской территории, расположенных на левом берегу Рейна, «автономного и нейтрализованного государства», которое «должно пребывать под оккупацией французскими войсками до тех пор, пока вражеские страны не удовлетворят полностью всех условий и гарантий, включенных в текст мирного договора».

Царь дал на это согласие, оформленное обменом соответствующими нотами между министром иностранных дел России Покровским и французским послом Палеологом. Впоследствии французское правительство пыталось добиться от Временного правительства подтверждения данных обязательств, но затем последовали стремительные политические перемены в Петрограде, маневры Керенского и даже призыв папы Бенедикта XV к «справедливому и прочному миру», в котором, похоже, цели войны связывались с уже устаревшим представлением о грядущем мире. В этом вопросе, касающемся будущего германского единства и восточных границ Франции, за генералом де Голлем тянулся шлейф нерешенных споров и неудовлетворенных притязаний, о которых он знал лучше кого бы то ни было, что явно прослеживается в его диалоге со Сталиным.