Элен Каррер д'Анкосс - Генерал де Голль и Россия

Тем не менее генерал предпочитал игнорировать эту проблему и упорствовал в попытках расширить свою территориальную опору путем привлечения народов империи на сторону «Свободной Франции». Ему это удалось, несмотря на крах в Дакаре, когда он утвердил свою власть в Либревиле и на территории Французской Экваториальной Африки и Камеруна с ее шестью миллионами жителей. Когда присоединившийся к нему Леклерк 1 марта 1941 г. овладел Куфрой, де Голль мог считать, что реабилитировался за злоключения в Дакаре. Но этой победы оказалось недостаточно, чтобы угодить привередливым английским покровителям. В Леванте он мог сполна прочувствовать всю зыбкость своего положения и двусмысленность своих отношений с Англией. Он хорошо знал Левант и видел, как англичане обхаживали там генерала Денца, а значит, и режим Виши, чьим представителем в Сирии он являлся. Хуже того, генерал де Голль подозревал, что английская политика в регионе имеет целью занять со временем место государства-мандатария, это также могло объяснить подозрительные отношения Лондона и Виши. Он, не раздумывая, высказал свои сомнения вслух и обвинил англичан в том, что те продемонстрировали беспечность и некомпетентность в ходе сирийской кампании, поставив тем самым под удар своих союзников по «Свободной Франции». В итоге генерал де Голль обратился к Вашингтону, заявил в интервью американскому изданию «Чикаго дейли ньюс », что войну выиграют США, и предложил передать в их распоряжение военно-морские базы в Африке. Эти не слишком дипломатичные заявления вызвали тем большее раздражение Черчилля, что были доведены до его сведения в несколько усеченном виде. Черчилль сделал из всего этого вывод, что де Голлем движет мощная англофобия.

Де Голль, несомненно, постоянно выводил из себя своих английских союзников. Что же касается американцев, то, несмотря на поиски у них поддержки в разгар сирийской кампании, впечатления, которое произвели его авансы на Госдепартамент, оказалось недостаточно, чтобы поставить под сомнение благосклонное отношение Вашингтона к режиму Виши. Помощь, которую весной 1941 г. отчаянно искал де Голль, чтобы справиться со своими трудностями, придет из Москвы, и не по инициативе Кремля, а из-за решения Гитлера разорвать советско-германский договор и напасть на СССР. Несмотря на сыпавшиеся на него со всех сторон предупреждения, Сталин так и не поверил, что Гитлер первым пойдет на расторжение пакта, заключенного в сентябре 1939 г. Сталин считал, что успеет перехватить инициативу в удобный для него момент. Какое заблуждение, какое непонимание характера Гитлера!

22 июня, в четвертом часу утра, без предупреждения разорвав германо-советский договор 1939 г. 14 14 Молотов в выступлении по радио заклеймил нападение как акт «беспримерного вероломства». См.: Conquest R. Staline. Paris: Odile Jacob, 1999. P. 259. , германские войска приступили к выполнению плана «Барбаросса» и перешли западную границу СССР. К вечеру 22 июня было уничтожено около сотни аэродромов и более семи тысяч советских самолетов. Сотни тысяч военнопленных и дезертиров довершали эту ужасающую картину. За несколько дней немецкая армия форсировала Неман, осадила Брест и быстро приближалась к Львову. Московское руководство тогда находилось в полном смятении и реагировало на происходящее с большим опозданием. Осенью вермахт захватил в плен три миллиона военнослужащих, овладел Киевом, осадил Ленинград и угрожал Москве.

Де Голль отреагировал незамедлительно. 23 июня, находясь в Дамаске, он через своего представителя Мориса Дежана известил советского посла в Лондоне Ивана Майского о том, что «Свободная Франция» всецело поддерживает СССР. И сразу же уточнил свою позицию: «Между национал-социализмом, выродившимся в ядовитый милитаризм, и большевизмом, превращающимся во все более откровенный национализм, различия несущественные. В настоящее время Рейх и Советы противостоят друг другу не на идеологическом фронте, а на самом настоящем поле сражения. Кто бы ни вел борьбу против Германии, он тем самым сражается за освобождение Франции». А потом добавил: «Не вдаваясь в настоящее время в дискуссии по поводу пороков и даже преступлений советского режима, мы должны, как и Черчилль, заявить, что, поскольку русские ведут войну против немцев, мы безоговорочно вместе с ними» 15 15 Gaulle C., de. Mémoires. P. 195 sqq. .

Де Голль никогда не сомневался в том, что союз, заключенный между Берлином и Москвой в сентябре 1939 г., ненадолго, что он очень быстро распадется. Эта уверенность объясняет повторяемое им, как заклинание, утверждение, что, несмотря на успех 1940 г., Германия уже проиграла или проиграет войну. И эта же уверенность объясняет тот факт, что де Голль приступил в Лондоне к зондированию почвы на предмет сближения с СССР еще до начала операции «Барбаросса». 12 августа режим Виши разорвал отношения с СССР, а генерал де Голль поручил своему представителю в Анкаре проинформировать тогдашнего советского посла в Турции Виноградова о своем желании направить в Москву делегатов для установления официальных отношений 16 16 См. содержательную статью Франсуа Левека в сборнике «Де Голль и Россия» под ред. М. Вайсса: Lévêque F. Les relations entre l’Union Soviétique et la France libre // De Gaulle et la Russie / dir. par M. Vaïsse. Paris: CNRS éditions, 2006. P. 19 sqq. . В качестве посредника для передачи этого сообщения был выбран журналист Жеро Жув. Работая в Стамбуле, он вступил в «Свободную Францию» и стал ее представителем в Турции и на Балканах. Надлежащим образом проинструктированный генералом де Голлем о том, что следовало сказать, Жув объяснил Виноградову, что придает особый характер отношениям между Францией и СССР: «Это две континентальные державы, в силу чего их проблемы и цели отличаются от проблем и целей морских держав». Виноградов благожелательно отнесся к этому предложению, хотя и не собирался отдавать особое предпочтение – которое подразумевалось позицией голлистов – отношениям со «Свободной Францией». Реакция СССР была осторожной, и суть ее сводилась к тому, что участие «Свободной Франции» в борьбе за общее дело приветствовалось, но только боевые действия имели значение, а роль в них Франции оставалась незначительной 17 17 Crémieux-Brilhac J.-L. La France libre. Paris: Gallimard, 1996. P. 319 sqq. . Впрочем, вскоре отношение СССР стало более доброжелательным. 20 августа 1941 г. Майский сообщил Дежану, исполняющему обязанности комиссара по иностранным делам Национального комитета, что советское правительство признает «Свободную Францию» в такой же форме, в какой ее признает Великобритания. Данное обещание воплотилось в реальность 26 сентября 1941 г., когда Майский и де Голль встретились для обмена письмами. В тексте письма советского посла подчеркивалась «твердая решимость Советского правительства после достижения нашей совместной победы над общим врагом обеспечить полное восстановление независимости и величия Франции» 18 18 Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941–1945: Документы и материалы: В 2 т. М., 1983. Т. 1. С. 48. .