Джон Перри - Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Гранада оставалась мусульманским анклавом, существование которого более или менее терпели. Король Кастилии Фердинанд III изначально терпимо относился к этому горному эмирату как сопернику Севильи и Мурсии. После завоевания кастильцами всей остальной Андалусии Гранада осталась под защитой своей вассальной зависимости, и, хотя ее правители из династии Насридов иногда утаивали дань и бросали вызов своему сюзерену Кастилии, война за столько лет приобрела характер турнира. Независимое существование Гранады способствовало тренировке военного искусства кастильцев и поддержке их боевого духа крестоносцев и не представляло собой сколько-нибудь опасной угрозы Кастилии. Северная Африка была более явным объектом алчности кастильцев, но во второй половине XIII века новая энергичная династия Маринидов объединила Марокко, захватила южную оконечность Испании и представляла собой слишком грозную силу, чтобы можно было с легкостью нападать на нее. При случае Мариниды совершали набеги на Андалусию, что заставляло кастильцев быть благодарными за нейтралитет своего вассала – Гранады. К тому же в XIV-XV веках Кастилию неоднократно раздирали внутренняя борьба, выступления меньшинств, спорные регентства, ряд войн. Наступление на ислам не возобновлялось на протяжении более двухсот лет после захвата Севильи и имело успех не раньше, чем Изабелла вышла замуж за Фердинанда Арагонского и прочно уселась на кастильский трон после жестокой Войны за кастильское наследство с королем Португалии. Изабелла была истинной наследницей Фердинанда III Кастильского и возродила военную и религиозную политику, сторонником которой он был, но с важными отличиями.

К XV веку европейская цивилизация развилась до такой степени, что она больше не зависела от арабского мира, чтобы черпать в нем вдохновение и учиться у него, и в Испании мода с африканскими штрихами постепенно становилась пустой манерностью. При безалаберном королевском дворе Генриха IV Кастильского Бессильного (правил в 1454–1474 гг.) эта манерность дошла до крайности, а война с исламом велась недостаточно энергично (хотя в 1461 г. испанцы и взяли Гибралтар). Война за наследство и восхождение на престол Изабеллы все резко изменили. Королевой двигали не только ее собственные сильные религиозные убеждения, но и необходимость предотвратить опасность новой священной войны.

Турки Османской империи, взяв в 1453 году Константинополь, окончательно уничтожили Восточную Римскую (Византийскую) империю и вступили на путь завоевания и объединения мусульманских государств Восточного Средиземноморья. Они уже с XIV века завоевывали королевства на Балканском полуострове; в 1480 году Мехмед II вторгся в Италию, и вторжение остановилось только из-за смерти султана. Кастилия вряд ли могла себе позволить то, что в более поздней испанской истории стали называть «пятой колонной». Изабелла приняла решение поторопиться с подготовкой к походу против Гранады (правители которой, ободренные соседней Войной за кастильское наследство, снова не выплатили дань) и, если получится, в конечном счете перенести войну в Северную Африку, как португальцы уже сделали в Сеуте в 1415 году. Систематические боевые действия с целью завоевания Гренадского эмирата, деревня за деревней, началось в 1482 году. Испанцы начали этот последний европейский крестовый поход, испытывая сложные чувства по отношению к мусульманскому врагу. Здесь были и сильный религиозный подъем, и отвращение к иноверцам, смягченное (со стороны феодальных сеньоров) уступками экономической целесообразности, и жажда наживы не только в смысле надежды на грабеж, но и решимости эксплуатировать мавров как вассалов, и социальная неприязнь, смягченная давним близким общением, и экономическая зависть (так как мавры обычно были более успешными фермерами и ремесленниками и зачастую более энергичными торговцами, чем их испанские конкуренты), и, наконец, политические опасения – внушаемые не столько Гранадой, сколько мощной поддержкой, которую Гранадский эмират может получить от других мусульманских стран, если ее не привести под власть христиан. Что касается самого эмирата, изолированного и разделенного изнутри, исход войны никогда не подвергался серьезным сомнениям. Столица эмирата Гранада сдалась в 1492 году. Вся Испания впервые за много веков оказалась под властью христианских монархов. Территория Гранады была отдана под управление Кастилии.

Карта 1. Королевства Испании в конце XV века

Однако Изабелла по совету окружавших ее бескомпромиссных церковников не была слишком расположена позволять маврам в Гранаде мирно осесть там в качестве вассалов-мусульман христианских владык. Ее религиозное рвение должно было найти выражение не только в завоевании и обретении власти сюзерена, но и в обращении мусульман в христианскую веру. После захвата Гранады она повела политику решительной христианизации. Эта политика, если сводилась только к проповедям и убеждению, имела очень ограниченный успех, несмотря на преданность исполнительных францисканцев, которым это было поручено. Нетерпение королевы и ее советника Сиснероса вскоре привело к введению более жестких мер: систематическому преследованию и резкому ужесточению церковной дисциплины. Последовали изгнание евреев, насильственное крещение мавров в Гранаде, чрезвычайные полномочия, вверенные организованной в 1480 году инквизиции. А ведь в предыдущие века во многих регионах Испании бок о бок жили в отдельных, но соседних общинах три «библейских народа» (иудеи, христиане, мусульмане). Испанские правители, желая подчинить неверных, все же ценили уровень их цивилизационного развития, способности и знания. Архиепископ Раймунд Толедский в XII веке основал школы, в которых мусульманские, иудейские и христианские ученые работали сообща. И когда такое сотрудничество распространилось в центрах учености в Европе, то открыло новую эру в средневековой науке. Альфонсо X (р. 1221, правил 1252–1284) собирал при своем дворе ученых, исповедовавших три религии, так как желал тщательно проанализировать мудрость как Востока, так и Запада. Фердинанд III, король и святой, как гласит его эпитафия, был королем, который достаточно терпимо относился к нехристианским культам в мечетях и синагогах. Но времена изменились. Строгости, введенные Изабеллой, в целом одобрялись обществом, чего не случилось бы столетием раньше. И в Кастилии (но не в Арагоне) их энергично проводили в жизнь точно так же, как столетием раньше не стали бы этого делать. Они являлись реакцией на возросшее мусульманское давление на христианский мир после падения в 1453 году Константинополя и были выражением усиления религиозного рвения и религиозной нетерпимости в Испании. Они также представляли собой намеренный отказ со стороны королевы от африканского элемента в испанской культуре и в равной степени намеренное утверждение испанского общества в остальной христианской Европе, а также косвенно – новое утверждение социального и расового превосходства. Это были чувства уверенных в себе людей, подходящие для империи. Гранада была для испанцев тем, чем был Константинополь, уже ослабленный, в последние годы своего существования, для турок: кульминацией одной череды завоеваний и началом следующей.