Джон Перри - Завоевания в Центральной и Южной Америке XV—XIX веков. Под властью испанской короны

Здесь было то, что искали конкистадоры: не только земля, пища и золото, но и явно неистощимый запас покладистых работников. В первые годы поселения испанцы, захватив главные центры управления, завладели и всей местной системой податей и общественных работ. Почти сразу же они начали изменять эту систему отчасти потому, что их розданные encomiendas не всегда совпадали с политическими или податными группировками, существовавшими до завоевания, а отчасти потому, что некоторые формы податей, существовавшие до завоевания, – накидки из перьев, например, – их не интересовали. Однако в целом благодаря политике и в силу обстоятельств они требовали приблизительно те же подати и услуги, которыми раньше пользовались тройственный союз ацтеков и индейская знать, а многие из ее представителей на самом деле по-прежнему ими пользовались. Испанцы провозгласили политику требовать немного меньше, чем позволял прецедент, чтобы примирить индейцев со своей властью, и ввели в практику заключать как можно более выгодные сделки с индейскими вождями. Подобно своим предшественникам, они были великими строителями и, подобно им же, привыкли к чрезвычайно расточительному использованию рабочей силы; однако резервы населения, из которых черпались рабочие руки, казались безграничными. Освобожденное от утечки человеческих жизней на жертвоприношения, да и от постоянных войн, когда факт завоевания был принят, индейское население, и так уже огромное, могло бы и увеличиться. Вместо этого, как это случилось на островах, оно начало быстро сокращаться.

Факт того, что стало труднее достать работников, а оброчное население в некоторых регионах стало сокращаться, начал мелькать в официальных отчетах и записях миссионеров, таких как Мотолиниа, в 1530-х годах. Позже жалобы на это стали все более частыми и серьезными на протяжении всего XVI века. Большинство современных историков от Робертсона и Рейнала и почти до настоящего времени преуменьшали эти жалобы. Для историков XVIII и XIX веков оценки численности населения в первых испанских отчетах были просто невероятными. Считалось, что конкистадоры и первые миссионеры преувеличивали численность населения до завоевания либо по простодушию, либо по небрежности, либо специально с целью преувеличить свои собственные достижения при завоевании и обращении индейцев в христиан. Позднее миссионеры преувеличивали сокращение населения, чтобы добиться принятия закона о защите своих подопечных индейцев. Encomenderos и работодатели преувеличивали свои трудности при привлечении рабочих рук, чтобы добиться больших уступок. Однако за последние пятнадцать лет тщательный анализ объема податей и числа прихожан по приходам, вне всяких сомнений, показал, что отчеты XVI века в общих чертах соответствовали действительности. Поразительно большое население во время завоевания понесло катастрофический урон в течение века. В начале XVII века индейское население составляло, вероятно, менее одной десятой от той его численности, которая была сто лет до этого.

Население Новой Испании до завоевания насчитывало, по приблизительным, но достоверным оценкам, 25 миллионов человек. В 1532 году, когда вторая audiencia пыталась систематизировать оценки податей и ограничить encomiendas , оно, вероятно, сократилось приблизительно до 17 миллионов человек. Такое большое сокращение не могло быть вызвано просто дурным обращением и чрезмерными трудовыми нагрузками, хотя эти причины были достаточно широко распространены, особенно при лихорадочном восстановлении города Мехико. Количество испанцев тогда было невелико, а их расселение по стране – неравномерным. Большинство из них поселились в высокогорных районах, особенно в центральной долине, Мехико или его окрестностях. В прибрежных низменностях испанских поселенцев было гораздо меньше. Многие регионы, даже плодородные с большим индейским населением, были едва затронуты испанской колонизацией. Степень сокращения численности индейского населения, как и можно было ожидать, сильно варьировала в различных регионах. Сокращение было гораздо более существенным в прибрежных низменностях, чем на высокогорных плато. На побережье и Мексиканского залива, и Тихого океана, по имеющимся данным, оно сократилось приблизительно наполовину между 1519 и 1532 годами. Даже в тех регионах, где еще не было постоянных испанских поселений и люди не вывозились на принудительные работы, население уменьшалось. Так что сокращение не имело явного и непосредственного отношения к масштабам деятельности испанцев. Оно было вызвано главным образом эпидемией заразных заболеваний, привезенных на материк завоевателями, к которым у местных жителей не было иммунитета. Оспа пришла в Мехико вместе с армией Кортеса и стала причиной многих смертей в городе в начале 1520-х годов. Исключительно высокая смертность на побережье могла быть вызвана малярией или желтой лихорадкой, привезенной из Европы и распространенной местными насекомыми. О точном характере смертоносных факторов можно только догадываться. Наверняка известно одно: они действовали с нарастающей интенсивностью на протяжении всего века.

Прогрессирующее сокращение численности индейского населения привело к тому, что пограничные по плодородию земли были покинуты, а большая часть даже сравнительно плодородных земель оставалась невозделанной. Возникшая пустота была заполнена животными на выпасе, главным образом крупным рогатым скотом в низменностях и долинах, овцами в высокогорье, лошадьми, мулами и козами почти повсеместно. Эти домашние животные были завезены сюда испанцами и были чужеродными в Америках. Ввоз домашнего скота был особенно массовым в 1530-х годах. Будучи завезенными, домашние животные необыкновенно размножились на земле, на которой никогда никто не пасся. Они внесли разнообразие в экономику Новой Испании и вызвали революцию в использовании земли. В некоторой степени индейцы участвовали в этой революции. Помимо тех из них, которые работали пастухами у испанских хозяев, некоторые богатые индейцы и общины, особенно среди привилегированных предпринимателей Тласкалы, имели свои собственные стада овец. Здесь уже упоминались индейцы – погонщики мулов; и, вероятно, хотя о них и не было ничего написано, козы, пасущиеся на заднем дворе, не были чем-то необычным даже в 1530-х годах. С другой стороны, очень немногие индейцы занимались разведением скота на ранчо. Возможно, их останавливали неприязнь и даже страх перед крупными незнакомыми животными. Однако более вероятно, что они не занимались скотоводством из-за трудностей при получении права собственности на достаточно большие пастбища, чтобы это занятие было выгодным.