Элисон Уэйр - Шестая жена. Роман о Екатерине Парр

Екатерина сморгнула слезы. Она была сильно расстроена людским злоречием, а еще больше тем, что письма от короля стали приходить все реже и звучали все более формально. Нэд, должно быть, обрабатывал Эдуарда, или тот сам слышал разговоры придворных и, возможно, сожалел, что помог ей. Екатерина боялась потерять его.

Как-то раз она задумчиво сидела в саду, глядя в пространство перед собой пустым взглядом; ей хотелось одного — чтобы буря улеглась. «И она уляжется, обязательно уляжется», — твердила самой себе Екатерина, когда к ней подошла Елизавета.

— Матушка, Мария прислала мне ужасное письмо, — сказала она и с возмущенным видом сунула листок ей в руку.

Екатерина с тяжелым сердцем прочла написанное. Мария предупреждала Елизавету, что ей опасно оставаться в доме женщины, поступками которой руководит похоть.

Нам лучше держаться вместе. Само горе, которое мы чувствуем, когда едва остывшее тело короля, отца нашего, так позорно предается бесчестью королевой, должно объединить нас. Дорогая сестрица, крайне необходимо, чтобы Вы как можно скорее покинули этот дом и приехали жить ко мне .

Екатерина сглотнула.

— Решайте сами, Бесс. — Голос у нее дрожал. — Я дам вам свое благословение, решите вы уехать или останетесь. Но я должна сказать вам вот что: может быть, я вышла замуж поспешно, беспокоясь, что в противном случае не успею стать матерью, а мне так давно этого хочется, но я никогда не вела себя безнравственно. Я любила вашего отца и до сих пор горюю по нему. Однако в этой жизни у нас слишком мало шансов на счастье, чтобы ими разбрасываться.

Елизавета опустилась рядом с ней на колени:

— Я знаю. Мне здесь хорошо, и я не хочу уезжать. Я вовсе не желаю жить с Марией. Она будет вовлекать меня в свои споры о мессах, настаивать, чтобы я на них ходила, а я их не перевариваю, потому что предана протестантской религии. Но главное, мне не хочется покидать вас.

Сердце Екатерины наполнилось чувством благодарности к ней. Она едва могла говорить.

— Благослови вас Бог, моя дорогая.

— Я напишу Марии и скажу ей, что мне лучше остаться здесь, — сказала Елизавета.

Своего письма она Екатерине так и не показала, и для нее осталось загадкой, как девочка объяснила сестре свое решение, но Мария больше не писала.

Печаль Екатерины сильно скрашивало присутствие в Челси Тома. Он без труда взял на себя роль хозяина дома, важно расхаживал по комнатам, весело приветствовал слуг и каждый день придумывал новые развлечения: спортивные забавы и ужины в саду, частные концерты в холле, вечерние поездки на барке по Темзе и даже представление масок, в котором Елизавета исполняла роль Елены Троянской. Екатерина устраивала состязания по стрельбе из лука и игре в шахматы, где фигурами были живые люди. Она старалась как можно больше времени проводить на воздухе — выезжала с Томом на ловлю дичи и соколиную охоту, подолгу гуляла с Елизаветой.

Екатерина решила показать всем, что не испугалась шквала придворных сплетен. Может, она и вышла за барона, но оставалась королевой и обладала привилегиями в соответствии со своим статусом. К чему ей обращать внимание на своих хулителей? С такими мыслями она отправилась на встречу с королем ко двору. Как член Тайного совета, Том имел там комнату и мог привезти с собой жену.

Ей нужно будет выглядеть достойно. Екатерина написала Нэду и попросила, чтобы ей передали ларец с драгоценностями королевы из сокровищницы Тауэра, где его хранили, и крайне изумилась, получив краткий ответ: он не может вернуть ей украшения, так как бережет их для брака короля с королевой шотландцев.

— Как он смеет! — возмутился Том и рванул в Сент-Джеймс, где, как он позже рассказал Екатерине, потребовал у Нэда отдать королеве то, что принадлежит ей, но получил ответ, мол, украшения — собственность государства, а не королевы.

— Разумеется, вы понимаете, кто стоит за этим, — кипятился Том. — Это она, Нан. Я столкнулся с ней в галерее перед встречей с Нэдом и увидел на ней брошь с короной, наверное, ту, что вы описывали. Тогда я заявил советникам, что имею основания полагать: миледи Сомерсет присвоила украшения, на которые не имеет законного права.

— С нее станется, — сердито проговорила Екатерина. — Она страшно завидует мне и ненавидит меня, а все потому, что я главнее нее. Боюсь, нам придется сильно постараться, чтобы заставить ее отдать украшения. Том, в ларце обручальное кольцо, которое подарил мне король Генрих, и кое-какие мои личные вещи — крест и подвеска, доставшиеся мне от матери. Они-то уж точно мои, без вопросов.

— Они все ваши по праву, — прорычал Том, — и я добьюсь, чтобы вы получили их.

— Не беспокойтесь, я получу их сама! — заявила Екатерина.

Она была готова. После шести месяцев вдовства она сняла траур, и мрачные черные завесы были убраны со стен и окон. Сегодня Екатерина надела платье из алого шелка с длинным шлейфом и пуговицами из золота и жемчуга. Вместе с Томом приехала в носилках в Сент-Джеймс. Они должны были присутствовать на приеме в честь французского посла.

У гейтхауса Екатерину встретил лорд-камергер, который проводил ее во дворец. Там она увидела Нэда, встретившего ее без улыбки, и стоявшую рядом с ним Нан. Герцогиня выглядела почти также по-королевски, как сама Екатерина, хотя и не надела ни одного из украшений королевы, — даже она не посмела пойти на такую провокацию, когда нужно было произвести впечатление на французов.

— Миледи Сомерсет, — сказала Екатерина, — я очень рада видеть вас, потому что собиралась оказать вам честь и поручить нести мой шлейф.

Нан побагровела:

— Мадам, мне не подобает оказывать подобные услуги жене младшего брата моего супруга. Давайте пойдем вместе.

Наступила ошалелая тишина, потом раздался жужжащий говор со стороны разинувших рты придворных, которые выстроились вдоль галереи.

Екатерина была возмущена до предела. Она двинулась вперед, но Нан пошла с ней вровень и, когда они оказались у дверей, прорвалась в них первой.

— Сделайте это еще раз, и я сама оттолкну вас, — прошипела ей на ухо Екатерина.

Нан обернулась к мужу, который шел позади вместе с Томом. Раздался ее громкий голос:

— Милорд, разве король Генрих женился на Кэтрин Парр не в старческом слабоумии, когда пал так низко из-за своего любострастия и жестокости, что ни одна женщина, ценящая свою честь, и близко не подошла бы к нему? И теперь я должна уступить место вдове Латимера, которая отдалась вашему младшему брату? Если господин адмирал не научит свою супругу манерам, это сделаю я.

Дрожа от ярости и стыда, Екатерина открыла рот, чтобы дать едкий ответ, но ее опередил Том, заговорив тоном, не предвещавшим ничего хорошего: