Элисон Уэйр - Шестая жена. Роман о Екатерине Парр

Екатерина наконец обрела способность рассуждать здраво.

— Значит, он сделал это, чтобы заставить меня умолкнуть и досадить моим врагам. Неужели он не мог просто предостеречь их от таких шагов?

— Мадам, король всегда таким образом стравливал разные партии. Это его способ предупредить вас.

— Что ж, это было жестоко и без всякой на то необходимости. Он мог бы поговорить со мной! И как это случилось? Кто настроил короля против меня? — Паника снова поднималась в ней.

— Не думайте об этом сейчас, — твердо сказал доктор Венди. — Мой совет: прежде всего, не выдавайте никому мои слова и, второе, не перечьте королю. Я не сомневаюсь: если вы продемонстрируете смиренную покорность ему, то встретите с его стороны милость и благоволение к вам.

— Вы так думаете? Но ведь он подписал этот ордер! — И Екатерина снова залилась слезами, надрывая себе сердце.

Сквозь отчаянные рыдания и увещевания доктора она услышала звук приближающихся шагов. Это стражники идут арестовать ее! Она снова закричала.

— Кейт! Кейт! — раздался голос короля. — Помогите мне сесть в кресло, — проговорил сильно запыхавшийся Генрих.

Двое стражников, на которых он опирался, помогли ему взгромоздить массивное тело на сиденье. Екатерина сквозь слезы таращилась на мужа, мигом умолкнув от его внезапного появления.

— Кейт, что вас тревожит? — Лицо его было исполнено заботы. — Я слышал вас в своих покоях. И забеспокоился.

— О сир! — Она поднялась с пяток и схватила его руки так, будто цеплялась за спасательный канат. — Я боялась, что ваше величество недовольны мной и отвернулись от меня.

— И почему вы так решили? — Голос его был мягок.

Дрожа, Екатерина подняла с пола свиток с указом и подала ему.

Король прочел его, нахмурившись.

— Откуда у вас это?

— Я нашел его в галерее, ваша милость, — сказал Венди.

— Дураки! — рявкнул Генрих. — Я не имел намерения доводить до такого. Хотел всего лишь разрешить свои сомнения. Кейт, скажите мне правду: вы еретичка?

Никогда она не призналась бы ему в этом, пережив такой ужас. Солгать было бесконечно предпочтительнее.

— Нет, сир, — твердо заявила Екатерина.

— Ну, мы поговорим об этом с глазу на глаз. — Он внимательно вглядывался в нее. — А теперь, дорогая, успокойтесь. Ничего плохого с вами не случится. Не переживайте. Помогите мне встать, господа!

Двое стражников мигом подскочили к нему.

— Доброй ночи, дорогая, — сказал Генрих и заковылял к двери, тяжело опираясь на своих помощников.

— Доброй ночи, сир, — отозвалась она, не вставая с колен; слезы облегчения текли по ее щекам.

Утром Уилл пришел повидаться с сестрой и тепло обнял ее.

— Я слышал о случившемся вчера вечером, — сказал он. — Анна передала мне. Думаю, я знаю, кого винить в этом.

— Гардинера, — без труда угадала Екатерина; за ночь она успела собраться с мыслями.

Уилл кивнул:

— Один из королевских писцов сообщил мне, что епископ находился в библиотеке, когда вы дискутировали с королем по поводу религии. Он работал над своим трактатом. Когда вы ушли, его величество пожаловался, что ему не нравится слушать лекции от жены. Гардинер сказал, что у него имелись подозрения насчет вас и ваших дам, но он боялся начать расследование, видя, как расположен его величество к своей супруге, но, если его милость даст на то разрешение, он тайно изучит это дело. И его милость согласился.

— Мне нужно объясниться с ним, — сказала Екатерина. — Не могу жить под таким гнетом. Я увижусь с королем сегодня же.

Как только Уилл ушел, Екатерина вызвала к себе в кабинет Анну, леди Саффолк, Нан Хартфорд, Магдалену Лейн, леди Тирвитт и других своих дам протестантских убеждений.

— Избавьтесь от всех компрометирующих вещей, которые есть в моих покоях, — распорядилась она, понизив голос, так как понимала, что никто из посторонних не должен ее услышать. Она посмотрела на каждую из женщин строгим, многозначительным взглядом. — Это будет мудро.

Дамы закивали и быстро разбежались исполнять поручение. В течение дня Екатерина замечала, как они куда-то исчезали одна за другой и возвращались через час или около того. Она размышляла, сколько дорогих религиозных книг было выброшено в Темзу или сожжено, но спрашивать об этом не осмеливалась.

Вечером в сопровождении Анны и Магдалены, шедшей впереди со свечой в руке, Екатерина прошла в спальню короля. Она застала Генриха за разговором с джентльменами.

— Мадам! — сказал он, завидев ее. — Какой приятный сюрприз. Садитесь.

Сэр Энтони Денни поспешно освободил кресло у очага, и Екатерина, занимая место, благодарно улыбнулась ему. Она постаралась одеться изысканно и заметила, что Генрих задержал взгляд на низком вырезе ее платья и жемчужном ожерелье, лежавшем на светлой коже груди. Женское оружие может быть очень эффективным в ходе словесной битвы, это Екатерина учла.

Генрих впивался в нее взглядом прищуренных глаз:

— Итак, мадам, вы снова пришли поговорить о религии? Вы намерены разрешить мои сомнения? Так как некоторые из сделанных вами мне заявлений можно интерпретировать по-разному.

Екатерина мысленно приказала себе не волноваться и не возражать слишком горячо. Будь смиренной, пусть даже это убивает тебя. Льсти ему.

— Сир, я не хотела, чтобы вы восприняли так мои невежественные слова! — воскликнула она. — Вашему величеству, так же как и мне, известно, какими слабыми и несовершенными создал Господь нас, женщин, и что мы предназначены для того, чтобы находиться во власти мужчин, подчиняться им как своим руководителям и согласовывать с ними все наши поступки. — Она помолчала, видя, что Генрих наблюдает за ней и слушает благосклонно, что придало ей смелости продолжать. Скромно потупив взор, Екатерина заговорила: — Когда Господь создал мужчину по своему подобию, наделив особым даром совершенства, он сотворил женщину из мужчины, который должен управлять, распоряжаться и руководить ею. Женская слабость и природное несовершенство требуют снисхождения и помощи, чтобы мужской мудростью восполнялись ее недостатки.

Она подняла взгляд и увидела, что Генрих одобрительно кивает; его джентльмены с мудрым видом склоняли головы. Один из них — Джордж Благге, особенно симпатичный Екатерине, усмехался.

Улыбнувшись своему супругу, она продолжила:

— Так как Господь создал эту естественную разницу между мужчиной и женщиной, а ваша милость столь превосходно одарены и мудры, а я, недалекая бедная женщина, безмерно уступаю вам во всех качествах, конечно, ваше величество не нуждается в выслушивании моих неразумных суждений по религиозным вопросам. Я всегда буду следовать мудрым наставлениям вашего величества как своей единственной опоры, верховного главы и руководителя здесь, на земле, после Господа.