Вольфганг Акунов - Сказание о наших готских предках

По Аммиану Марцеллину, «Атанарих был изгнан из родной земли ВСЛЕДСТВИЕ ЗАГОВОРА БЛИЗКИХ ЕМУ ЛЮДЕЙ (выделено нами — В.А.) бежал в Константинополь, где и скончался. С подобающим великолепием его погребение было совершено по нашему (тогдашнему римскому христианскому, т. е. православному! — В.А.) обряду».

При упоминании о столь внезапной смерти столь высокопоставленной персоны в Константинополе всякий, прежде всего, невольно думает об отравлении. Именно этим способом в царственном граде на Босфоре предпочитали избавляться от «нежелательных элементов».

Не исключено, что какой-нибудь ревностный приверженец христианства, решил отомстить Атанариху за жестокое преследование старым готским судьей христиан («лучше поздно, чем никогда»), подмешав малую толику «смертного зелья» в, вероятно, слишком обильное, да к тому же, непривычное для готского желудка, угощение. Вкусы и кушанья «ромеев» весьма отличались не только от тогдашних готских, но даже от наших современных. Конечно, основная масса трудового люда, обдираемая налоговиками императора, как липка, перебивалась кое-как лепешками из муки грубого помола, кашей, зеленью, вареными бобами. Зато на трапезах скоробогатых «новых римских», знати и уж тем более благочестивых императоров «ромеев» подавали подлинные кулинарные шедевры. Причем не просто какие-то спинки карпа в хиосском вине (любимое ПОСТНОЕ блюдо императора Констанция II, сына Константина I Великого). А, скажем, считавшееся особо изысканным кушанье под названием «монокифрон», состоявшее из белых капустных кочерыжек, свиного сала, рыбы четырех сортов (стерлядь, сазан, горбыль и даже рыба-меч!), яиц и сыра разных видов. И все это готовилось в одном котле и подавалось на стол в одном блюде! Как было готским «варварам», пусть даже самым знатным, с непривычки все это не только проглотить, но и переварить? Хотя вполне возможно, что дело не только в непривычной кухне. А просто зимнее путешествие из Дакии в Константинополь слишком утомило дряхлого готского «юдекса». И он, «оттянувшись по полной» в Царьграде, пал жертвой инфаркта или инсульта. Несмотря на то, что Атанарих умер, договор, заключенный покойным с Римской «мировой» империей, оставался в силе до самой смерти императора Феодосия I Великого. Многие знатные вестготы вступали в римскую армию и часто достигали видных должностей.

Об особом уважении, которым Атанарих пользовался у римлян, свидетельствует, прежде всего, то, что август Востока Валент II после трех не слишком успешных для римского войска походов на вестготов (с целью наказать их за посылку «ограниченного контингента» своих «воинов-интернационалистов» на помощь узурпатору Прокопию; успели ли вестготы повоевать под знаменами мятежника до его разгрома Валентом II, нам не известно, ибо ни один из авторов не сообщает об этом) был вынужден заключить с ними мир. Этот мир восточных римлян с готами был заключен на гребных судах (видимо, накрытых помостом) посреди Истра, в равном удалении от территорий недавних противников, «чтоб никому не было обидно» (так же много позже — при заключении Тильзитского мира в 1807 г. — встретились посреди Немана императоры Наполеон и Александр). И всему миру стало ясно, что вестготы никакого поражения не потерпели. А император Валент никакой победы над вестготами не одержал (хотя после поражения мятежника Прокопия готы из шедшего ему на помощь «ограниченного контингента» были пленены войсками Валента а и распределены по городам вдоль Дануба).

Как писала о мире, заключенным августом восточных римлян Валентом II с «юдексом» западных готов Атанарихом, в своей работе «Политические интересы поздней Римской империи в Северном Причерноморье» Ирина Евгеньевна Ермолова: «Новым по сравнению с предыдущим этапом истории в отношениях Римской империи с северопричерноморскими народами было то, что< … > после окончания военных действий был не только установлен мир и, как обычно, даны заложники < … >, но одновремннно были урегулированы торговые отношения готов с империей». Ведь запрет всяких торговых отношений, согласно Аммиану Марцеллину (утверждающему, кстати говоря, что до столкновения с «древлянами» Атангариха в 369 г. Валент напал на «воинственное племя гревтунгов», шедших, по мнению Гервига Вольфрама, на помощь тервингам), «ввергал варваров в крайний недостаток в самом необходимом», и послужил одной из серьезных причин прекращения войны.

В книге XXVII своих «Деяний» Аммиан писал:

«Император, человек недалекий, но вообще весьма трезво оценивавший положение дел, пока его не развратили льстецы, и он не истерзал государство достойными вечных слез убийствами, подверг этот вопрос тщательному обсуждению и решил, что следует дать готам мир. И вот с нашей стороны были посланы к ним Виктор и Аринфей, состоявшие тогда магистрами пехоты и конницы. Когда они подтвердили в своих донесениях, что готы согласились на предложенные условия, выбрано было подходящее место для заключения мира. И так как Атанарих заверял, что он связан страшной клятвой и заветом отца своего никогда не ступать на римскую землю и нельзя было его заставить, а императору было непочетно переходить к нему, то решено было, что они встретятся на гребных судах на середине реки. Император с оруженосцами с одной стороны и Атанарих со своими людьми с другой встретились для заключения мира, согласно условиям. Устроив это дело и получив заложников, Валент возвратился в Константинополь».

В этом кажущемся вполне достоверным и далеком от выражения каких-либо симпатий к готам фрагменте «Деяний» Аммиан изображает Атанариха достойным, во всем равным римлянам, военно-политическим противником. Римляне вынуждены послать в его земли своих переговорщиков (чего победители обычно первыми не делают, принимая посланников от побежденных). Ни в ходе предварительных, ни в ходе основных переговоров готский «юдекс» не предстает перед читателями «варваром». «Темным дикарем», которого без всякого труда обводят вокруг пальца императорские чиновники и военачальники («ипаты и стратиги»). Август Валент II вынужден пойти на то же унижение, на которое был вынужден пойти император и самодержец всероссийский Александр I в 1807 г. в Тильзите. Атанарих — живое подтверждение одного из наиболее оспариваемых историками утверждений Иордана: среди готов имелись высокообразованные люди, по праву считавшиеся учителями своего народа.

Август Феодосий I Великий — не столько победитель, сколько умиротворитель готов — был (подобно своему менее удачливому предшественнику Валенту II) вынужден «воленс ноленс» удостоить Атанариха, именуемого то князем германских племен, то — «судьей», великих почестей, как равный — равного. По сравнению с Атанарихом, другой владыка готов — Германарих (вошедший в историю, прежде всего, благодаря совершенному им, из страха перед гуннами, самоубийству — если верить Аммиану), кажется более великим и могущественным. Но в то же время — и более архаичным, своего рода пережитком более древней эпохи германской истории. Хотя именно Германариху довелось «выковать своим мечом» первую германскую великую державу и сохранять ее целостность до конца своей жизни. Как долго — мы сказать пока, увы, не можем. Ибо между ста десятью годами, которые щедро отводит Германариху в «Гетике» Иордан (в столь продолжительный срок жизни готского царя сегодня мало кто верит), и шестьюдесятью-семьюдесятью годами, вполне достаточными для того, чтобы назвать прожившего их государя «очень старым», «достигшим преклонного возраста», остается примерно тридцатилетний «люфт», или «просвет». Но, как бы то ни было, можно считать, что носителя верховной власти над «зоной остготского влияния» на протяжении большей части IV в. вплоть до катастрофы 375–376 гг., связанной с гуннским нашествием, звали Германарих. Хотя по-готски его имя звучало скорее всего как «Аирманареикс». Интересно, смог бы он, в менее преклонном возрасте, отразить гуннский натиск? Могли ли гунны напасть на остготов в молодые годы Германариха, скажем, в 365 или в 370 г.? Исследователи не устают задавать себе и другим подобные вопросы, хотя навряд ли можно надеяться получить на них ответ. История вещает нам устами Аммиана Марцеллина в книге XXХI его «Деяний»: