Элизабет Гиффорд - Добрый доктор из Варшавы [litres]

Мама скоро проснется и не найдет его, но когда она увидит, что он принес… Он покупает буханку темного ржаного хлеба и большую копченую рыбу. В животе урчит от голода, но он хочет донести хлеб до дома в целости и сохранности.

Эрвин не спеша заходит в мрачный угольный сарай. Там темно и пыльно, будто на дне угольной шахты. Косые лучи проникают в щели между досками, и в их холодном свете видны висящие в воздухе мелкие частицы антрацитовой пыли. Рядом с черной печкой, чумазые и лохматые, спят его сестры. Старший брат только проснулся и сидит, озираясь вокруг.

Мама грустная, худая, в ее лицо въелась угольная пыль. Она подкидывает в горящую печку кусочки антрацита. Но стоит отойти от печки на два шага, почувствуешь такой же холод, как на улице.

Когда отец был жив, мама была красивой и мягкой. Отец смешил их всех рассказами о людях, с которыми ему приходилось сталкиваться, работая носильщиком на улице Налевки, о вещах, которые носил на спине. В то время у их семьи еда была на столе каждый день, и спали они на кроватях.

При появлении сына мама не произносит ни слова, а только грустно на него смотрит. Он достает буханку и рыбу и кладет ей на колени.

С шумом и гамом старший брат и сестры набрасываются на еду. Они разогревают рыбу, отрывают от нее куски, едят с хлебом. На их улыбающихся лицах столько счастья. И все это сделал он. Его старший брат Исаак с мягкими каштановыми волосами и любовью к книгам понятия не имеет, как раздобыть еду для семьи. Все, что ему нужно, – вернуться в ешиву и учиться. Поэтому заботиться обо всех приходится крепкому светловолосому малышу Эрвину с его кулаками наготове и быстрым умом. В свои восемь лет он уже настоящий делец.

Сегодня вечером он вернется на фабрику в Воле [4] Воля – промышленный район на западе Варшавы. и спросит, нет ли для него еще работы. А сейчас глаза у него слипаются, руки устали и отяжелели. Он расстилает возле печки пустые мешки и сразу засыпает.

Сегодня Корчаку предстоит посетить двух детей, которые, возможно, станут воспитанниками приюта. Миша сопровождает его. Корчак надеется, что со временем Миша сможет взять на себя визиты к новым детям, да и многое другое. Ведь он и Стефа не молодеют. Пора позаботиться о новом поколении воспитателей для приюта. С Мишей они поладили с самого начала, наверное, потому, что оба рано потеряли одного из родителей, обоим в подростковом возрасте пришлось заниматься репетиторством, чтобы помочь семье. Миша спортивный, любит кататься вместе с детьми на коньках, учит их управлять лодкой, играет с ними в футбол во дворе. И, главное – он интуитивно понимает, что у каждого ребенка есть свой внутренний мир и что в некоторых детских сердцах таится глубокая печаль.

Стоит им пройти сотню метров по Крохмальной, как остается позади польская часть улицы, где и находится приют, с маленькими фабриками, островками зелени и новыми высокими домами. Теперь их путь лежит по шумной еврейской Крохмальной, известной своей нищетой, уличными проститутками и мелкими воришками. Множество оборванных детей бегают среди низких домишек с просмоленными крышами. Две девчушки играют, хлопая в ладоши и распевая на идише.

Корчак с Мишей сворачивают во двор. Из раскрытых окон слышится шум голосов. Ругается на идише точильщик, а в классах ешивы в это время молятся. На крыльцо школы вышла жена рабби в парике, она кивает Корчаку. Красный от жара пекарь в рваной рубахе стоит у выхода из подвала и приветственно машет доктору. Пана доктора здесь знают все.

Миша спускается за Корчаком по обветшалым ступенькам в тесный, как бочка, отсыревший подвал с полукруглой крышей. Свет падает только из грязного, узкого, как щель, окна, за которым мелькают ноги прохожих. В комнате односпальная кровать, крошечная, пропахшая едой железная плита, в стену вбиты гвозди, чтобы развешивать белье и кухонную утварь. На кровати сидит истощенная женщина и натужно кашляет. У нее туберкулез. Девочка лет восьми, такая же худая и бледная, сидит на кровати и будто не замечает вошедших. Ее длинные рыжие кудри спутаны, их давно не расчесывали. Никогда в жизни Миша не видел таких печальных глаз.

– Что же я могу? – говорит женщина. – Я совсем больна, у меня нет сил ухаживать за ребенком. И чем ее кормить? У меня ничего нет.

– Родители умерли?

Женщина бросает на Корчака колючий взгляд, тревожный и тоскливый.

– У нее только мать. Она умерла в Париже. Думала, там дела пойдут лучше. Ребенок не понимает, чем занималась мать. Мне кажется, она вообще ничего не понимает.

Корчак опускается перед девочкой на корточки. Галинка настороженно смотрит ему в глаза, потом отводит грустный взгляд. Но он видит проблеск надежды. Она умная, живая девочка. Только бы удалось забрать ее.

Спутанные рыжие кудри придется остричь, наверняка в них полно вшей.

– Приведите ее в пятницу, перед субботней трапезой. Потом детей искупают.

Они идут в еще один дом. В угольный сарай за фабрикой.

Когда Эрвин просыпается, день уже в разгаре. В полумраке он наблюдает из-за печки, как лысый мужчина с белой бородой разговаривает с мамой. Рядом с мужчиной высокий молодой человек с холщовой сумкой, он записывает в тетрадь все, что говорит мама.

– Они больше не ходят в школу, пан доктор. Помогают мне укладывать уголь в мешки или бродят по улицам. Уже три месяца, как умер их отец, нам пришлось отказаться от квартиры на Пивной. Нас и сюда-то пустили из жалости.

Эрвин выходит из-за печки и прислушивается. Пожилой мужчина одет в светлый пыльник. Мама написала ему письмо. Незнакомец смотрит на Эрвина, за тонкой металлической оправой блестят его глаза.

– Так это и есть тот самый маленький труженик, который работает в ночную смену на фабрике? Да он настоящий мужчина.

Эрвин прямо раздувается от гордости.

– Правда? – только и может сказать он.

– Эрвин, пан доктор может взять тебя к себе. Вас с Исааком, – взволнованно говорит мама. Речь идет о важном деле.

– Взять нас куда? В больницу?

– В свой дом.

– Приходите к нам в следующую субботу. Если понравится, оставайтесь.

– Спасибо, пан доктор. Мы придем.

Но Эрвин уверен, что ему не понравится тот дом, та больница. Он держит маму за руку. Когда мужчины уходят, он чувствует, что в животе у него снова пусто. Почему в сегодняшнем дне так много часов, и все они тянутся долго, и все время ему холодно и хочется есть?

Мама заставляет мальчиков вымыться в тазу, вода становится черной от угольной пыли. Они идут по Крохмальной и останавливаются у ворот богатого дома, белого, высокого, с большими окнами и балконом. За воротами в тени большого каштана играют дети. Внутри дома Эрвин поражен рядами ослепительно-белых кроватей, запахами свежеиспеченного хлеба и фрикаделек в бульоне, которые витают повсюду.