Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

Ввязавшись в войну с англичанами, французы покидали остров, люто ненавидя шотландцев. «Получив разрешение вернуться во Францию, они возвращались через Фландрию или же с любой другой стороны, где им удалось высадиться, голодные, без оружия и лошадей, проклиная Шотландию и тот час, когда они вступили на эту землю».

По возвращении на родину многие рыцари и оруженосцы были «так бедны, что не знали на чем им добираться назад». Своих боевых лошадей они давно потеряли. Некоторые хватали рабочих лошадей, стоило им увидеть их где-нибудь в поле и добирались домой, оседлав животных, приученных тянуть плуг или повозки.

Жан де Карруж вернулся в Нормандию в конце 1385 года. Его казна была пуста, а здоровье подорвано. Снаряжая себя в экспедицию, он потратил целое состояние, надеясь, что его вложения окупятся сторицей в виде награбленного: золота, серебра, лошадей и других ценностей. Но теперь он мог сказать, что его деньги просто выброшены в торфяных болотах Шотландии. Как и многие он вернулся домой больным, страдая хронической лихорадкой, чувствуя себя слабым и изможденным.

Подорвав здоровье, потеряв уйму денег и пятерых товарищей по оружию, потратив впустую шесть месяцев на безуспешную заморскую кампанию, Жан де Карруж вернулся лишь с одним ценным призом за все свои мучения — титулом рыцаря. В переписи разбитой французской армии, проведенной по возвращении из Шотландии в конце октября, он уже числится как «Сир Жан де Карруж, рыцарь». Это свидетельствует о том, что он отличился во время кампании летом или осенью того года.

Жану де Карружу было уже почти пятьдесят и до сих пор титул рыцаря при дворе графа Алансонского ему получить не удавалось. Новый титул означал, что впредь его следовало именовать шевалье, на чем он несомненно настаивал, когда вернулся ко двору в Аржантан. Также его жалование теперь удвоилось до одного ливра в день. Правда, он все еще не получил полностью всю сумму, причитавшуюся ему за участие в кампании.

Высадившись в Слёйсе, Харфлере или же одном из других французских портов, Карруж поспешил в Фонтен-ле-Сорель, где оставил Маргариту на попечение ее отца семь месяцев назад. Его сопровождал кузен Маргариты Робер, которому тоже удалось пережить опасности сражений, болезнь и морское путешествие.

В Фонтен-ле-Сорель они приехали ближе к Рождеству. Вероятно, Маргарите очень хотелось провести несколько недель в замке своего отца вместе с мужем и кузеном. Оба воина были сильно истощены после долгой кампании. Жан серьезно болел, а дороги зимой были очень плохие.

Но рыцарь не задержался в замке надолго. Через несколько дней он уехал и на этот раз взял Маргариту с собой. Он отправился повидаться с матерью, которая также не видела его много месяцев с самого его отъезда в Шотландию.

Николь де Карруж, теперь вдова, проживала в Капомениле, фамильном имении примерно в пятидесяти трех километрах к западу от Фонтен-ле-Сореля в Кальвадосе. Она переехала в Капомениль после смерти мужа тремя годами ранее, когда граф Алансонский отказал ее сыну в назначении на пост капитана крепости Беллем. По какой-то причине вдова не переехала жить к сыну и своей невестке. Но, возможно, Жана и Маргариту самих устраивало такое положение вещей.

Покинув Фонтен-ле-Сорель, Карруж и Маргарита поехали по старой римской дороге на запад к Лизьё. Зимой, когда дороги обычно были грязными и скользкими от снега и льда, путешествие могло занять у них минимум два дня с остановками на ночлег в городках на пути или в замках друзей. По плохим дорогам даже одинокий всадник на сильной лошади путешествовал бы дольше обычного. А зима 1385–1386 годов, согласно французской хронике, выдалась на удивление тяжелой и суровой. Маргарита, укутавшись в теплые одежды, могла сама ехать верхом или же сидеть в карете. Ее сопровождали две или три служанки, а еще несколько слуг отвечали за повозки с багажом.

Возглавляя небольшую семейную процессию, рыцарь держал наготове меч и другое оружие, а его слуги были вооружены ножами и палицами на случай нападения грабителей.

Карруж и его люди также были готовы противостоять рутьерам, которые в перерывах между затихавшими битвами Столетней войны жили на подножном корме, рыская по глубинке в поисках добычи и поэтому даже наезженные дороги были небезопасны. Так, под тяжестью багажа, и готовясь встретить засаду, супруги Карруж медленно держали путь в Капомениль по зимним дорогам Нормандии.

Маргарите едва ли хотелось покидать замок отца и ехать в гости к свекрови в Капомениль, да еще в лютую зиму и по бездорожью. Госпожа Николь одиноко жила в своем замке, где не было тех удобств и развлечений, которые имелись в Фонтен-ле-Сорель. Кроме того, Маргариту беспокоило здоровье мужа. После многих месяцев военной кампании и морского путешествия, Жану, которого теперь еще терзала хроническая лихорадка, требовалось не еще одно путешествие среди зимы, а покой. Пока супруги и их сопровождающие тряслись по разбитым дорогам, Маргарита, конечно, с волнением думала о том, как ее встретит госпожа Николь. За более чем пять лет брака она все еще не родила Жану наследника, в чем свекровь обязательно упрекнет невестку.

Николь так и не простила сыну поспешной женитьбы на дочери предателя, породнившей прославленный род Карружей с бесславным родом Тибувилей. Конечно, она понимала, что Жана покорила не только красота Маргариты, но и привлекло огромное состояние ее отца. Земля и деньги всегда желанны, а Маргарита должна была унаследовать еще большее состояние после смерти родителя.

Но репутация знатного рода была бесценна, особенно в Нормандии, давно ставшей очагом заговоров и мятежей, а неверный альянс мог принести семье огромные убытки.

И что же случилось за эти несколько лет после свадьбы Жана? Когда умер муж Николь, разве не отказал граф Алансонский ее сыну в том, чтобы он по праву унаследовал от отца должность капитана крепости Беллем? И теперь госпожа Николь в свои почти семьдесят лет вынуждена доживать дни в скромном пристанище в Капомениле, вместо того чтобы по-прежнему жить в красивой крепости которую некогда держал Людовик IX Святой и которой позже командовал ее муж. А все потому, что ее своевольный сын разгневал графа, женившись на Маргарите. В Беллеме все относились к ней с почтением как к матери сира Жана. Теперь в Капомениле кроме бродячих торговцев и прокаженных ее никто не навещал, и в своем изгнании Николь не в последнюю очередь винила Маргариту, нынешнюю хозяйку более просторного и красивого фамильного замка Карружей.

Покинув Фонтен-ле-Сорель, Жан и Маргарита проехали через Лизьё, затем свернули со старого римского тракта на проселочную дорогу, ведущую на юго-запад к аббатству Сен-Пьер-сюр-Див. Пересекли реку Ви у деревни Сен-Жюльен-ле-Фокон. Там они свернули на узкую дорогу, идущую вдоль южного берега реки на запад.