Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

Приезд Карружа удивил придворных. К этому времени молва о злополучной шотландской экспедиции дошла до Аржантана. Поступали новости о тех, кто погиб или умер от болезней во время кампании, а также о тех, кто выжил, но с трудом вернулся назад, лишившись денег, лошадей и подорвав здоровье. О Карруже до сих пор не было никаких вестей, и граф, наверное, решил, что его беспокойный вассал погиб. Некоторые из придворных графа возможно уже начали делить между собой земли рыцаря. Поэтому, когда Жан де Карруж, больной и усталый, но все еще живой и крепко стоящий на ногах, вдруг вошел в зал, граф Пьер Алансонский и многие из присутствующих были удивлены и даже раздосадованы.

О том, что произошло в тот день можно только догадываться. Но мы знаем, что, остановившись в Аржантане, Жан де Карруж встретил Жака Ле Гри и многих других приближенных графа Алансонского, которым рассказал о своих планах посетить Париж. Рассказывая об этом, он видимо также упомянул, что его жена остановилась в Капомениле у его матери. Если бы он попытался скрыть этот факт, придворные могли бы легко догадаться об этом или узнать все другим способом.

Встреча Карружа и Ле Гри видимо началась вполне мирно. Все-таки чуть больше года назад они публично положили конец своей ссоре и помирились. Но Жан де Карруж, человек бестактный и вздорный, был подвержен вспышкам гнева и неожиданным приступам ревности.

Он только что провел шесть месяцев за границей, рискуя жизнью за Францию, но это мало что ему принесло. А всего в нескольких километрах от Аржантана, как раз по дороге в Париж, находится феод Ону-ле-Фокон, который он потерял. Возможно, старая обида вдруг снова напомнила о себе.

Постоянно переживая о недавних злоключениях и вспоминая предыдущие неудачи, Карруж легко мог сорваться и выплеснуть обиду на самую подходящую цель — придворного фаворита. Он давно подозревал, что тот плетет против него интриги. Во время их разговора во дворце Карруж мог зло упрекнуть Ле Гри, сказав, что оруженосец остался дома, вдали от опасности, в то время как он сам рисковал жизнью и воевал как подобает мужчине. Карруж мог также при всех похвастаться тем, что покинул Францию оруженосцем, а вернулся рыцарем, совершив громкие боевые подвиги. Возможно, новопосвященный рыцарь намекнул Ле Гри, что тот тоже мог получить более высокий титул, если бы не прохлаждался в тылу при дворе. Бросив всего несколько злобных и неосторожных слов в адрес оруженосца в присутствии придворных, Жан де Карруж мог легко расковырять старые раны и пробудить задремавшую было вражду.

Чтобы ни случилось во дворце графа в тот день, но встреча с Карружем видимо как-то спровоцировала Жака Ле Гри. Потому что, узнав о планах рыцаря поехать в Париж и дождавшись, когда тот покинет Аржантан, Ле Гри тайно вызвал одного из своих ближайших соратников Адама Лувеля.

Лувель, оруженосец, по слухам выполнял для Ле Гри роль сводника, знакомя его с доступными женщинами. Вероятно, Лувель довольно хорошо знал Карружа так как служил под его командованием во время кампании на полуострове Котантен в 1379–1380 годах. Ему принадлежал один из домов в деревушке Капомениль, откуда рукой подать до замка, в котором Маргарита проживала со своей свекровью. И когда Карруж отправился на восток в Париж, Адам Лувель сел на коня и помчался на запад в Капомениль, где по приказу своего хозяина должен был следить за Маргаритой и посылать ему любые новости о ней.

Почему Жак Ле Гри вдруг обратил внимание на Маргариту неясно. Жан де Карруж позже предположил, что оруженосец просто возжелал красивую юную наследницу и стал думать, как бы ему обмануть и соблазнить ее, также как он, видимо, поступал со многими другими женщинами. Хроникер же пишет, что «дьявол как странное, порочное искушение вошел в тело Жака Ле Гри, и он стал одержим мыслями о жене сира Жана де Карружа, которая, как он знал, проживала со своей прислугой практически одна».

Вероятно, Ле Гри был в числе придворных, которые надеялись обогатиться, если Карруж не вернется из Шотландии. К тому времени Ле Гри овдовел, и после встречи с прекрасной молодой женой Жана ему, возможно, стали нужны не только ее земли и замки. Или же, завладев ценным феодом, который чуть было не стал частью приданного Маргариты, он теперь хотел заполучить и ее саму.

А может быть Ле Гри руководило не столько желание заполучить Маргариту, сколько желание отомстить ее мужу. И хотя двое соперников формально помирились, оруженосец не забыл, а может и не простил по-настоящему, попытки рыцаря забрать у него Ону-ле-Фокон, конфликты с графом, в которых он сам оказался замешан, а также высказывания, полные ненависти и подозрений, которые позволял себе Карруж в его адрес при дворе. Если во время своего последнего приезда в Аржантан Карруж все же бросил оруженосцу в лицо обидные слова, Ле Гри, сытый по горло оскорблениями рыцаря, мог решиться нанести ответный удар и как можно более болезненным способом.

Долгое отсутствие Карружа и тот факт, что его жена находится поблизости, могли подсказать Ле Гри коварный план. Если бы он смог тайно затащить жену рыцаря в постель, какой бы прекрасной была такая месть, не говоря уже об удовольствии от личной победы! По началу, считая Маргариту доступной, Ле Гри собирался просто соблазнить ее. И если план изначально был плохой сам по себе, в итоге все обернулось настоящей трагедией. Имея мотив — отомстить рыцарю, и средство — соблазнить его жену, оруженосцу оставалось найти возможность.

И вскоре он получил такой шанс. В течение третьей недели января, примерно через две недели после отъезда рыцаря в Париж, госпожу Николь неожиданно вызвали в Сент-Пьер-сюр-Див, городок примерно в десяти километрах от ее замка.

Виконт Фалезский вызвал вдову на встречу с судебным исполнителем Кана Гийомом де Мовине в качестве свидетеля в судебном разбирательстве. Встреча была назначена на 18 января 1386 года. Поездка в Сент-Пьер, дела и обратная дорога заняли бы у госпожи Николь минимум полдня.

Когда пришла повестка в суд, Адам Лувель уже был в Капомениле, где следил за замком из своего дома и посылал хозяину любые новости о Маргарите. Узнав за несколько дней о том, что госпоже Николь нужно будет уехать из Капомениля, он сразу же отправил весточку Жаку Ле Гри.

Ранним утром в четверг, 18 января, Николь покинула Капомениль. Хотя до Сент-Пьера и обратно предстояло проехать всего меньше 18 километров, и вдова уезжала не на весь день, она все же решила, чтобы ее сопровождали почти все домашние слуги. По непонятным причинам вдова взяла с собой даже ту служанку, которую рыцарь настоятельно просил ни на шаг не отлучаться от Маргариты на все время его отсутствия. Таким образом Маргарите предстояло провести большую часть дня в замке в одиночестве. По имеющимся сведениям, с ней оставили только одну служанку, и та не всегда находилась рядом с госпожой.