Джон Престон - Раскопки [litres с оптимизированной обложкой]

– Не воевали? – повторил он, и его голос повысился от удивления.

– Нет.

– Почему?

– Потому что меня не взяли. Сказали, не подхожу по здоровью. Из-за болезни, которую я перенес примерно в твоем возрасте.

– Что за болезнь?

– Дифтерия.

– Ого. А мистер Спунер и мистер Джейкобс воевали.

– Да, знаю.

– Вам было очень грустно, что вы не можете воевать?

– Да, очень.

– Все ваши друзья, наверное, ушли.

Я кивнул.

– Многие погибли?

– Шестьдесят один человек только из моей деревни.

Теперь мы оба сидели и смотрели в чай. Сквозь щели в полу виднелись полоски травы – зеленее и тоньше, чем обычно.

– Если придут немцы, мистер Браун, как вы думаете, они поплывут вверх по устью реки и высадятся в Вудбридже?

Я рассмеялся и сказал:

– Это вряд ли.

– А они могут.

– Почему ты так думаешь?

– Так раньше уже так делали.

– Кто? – сказал я, улыбаясь.

– Викинги.

И он был совершенно прав, конечно, хотя я никогда не думал об этом раньше. Должно быть, я слишком застрял в прошлом, чтобы соединить его с настоящим. Теперь же я жалел, что так произошло.

– Ну, пойдем, – сказал я. – Не можем же мы оставаться здесь и болтать весь день.

Я выплеснул остатки чая. Роберт последовал моему примеру. Однако в его кружке осталось больше чая, чем у меня, и он забрызгал мои ботинки. Когда мы вышли, я решил, что можно спуститься по трапу в корабль. Даже вблизи не было ничего серьезного. Ничего, кроме нескольких незначительных повреждений. Песчаные ребра все еще были довольно твердыми, а розовые пятна виднелись так же отчетливо, как и раньше.

Я размышлял над идеей начать работу в центре корабля. Но без Уилла и Джона, которые могли бы помочь сдвинуть грунт, мало что мог сделать. Вскоре я обнаружил то, от чего заныло мое сердце – следы засыпанной ямы. Она спускалась прямо из середины кургана, прямо к месту, где могла находиться погребальная камера. Останки флейты грабителей. Можно было ясно видеть изменения в почве. Это было похоже на дымоход, опускающийся в землю. Значит, здесь они были. Как я и боялся. Однако на этом этапе невозможно было определить, простиралась ли дыра до самого корабля или нет.

С одной стороны от него находились остатки сгоревшего столба. В центре было черное ядро, окруженное красной пепельной полосой. Я решил, что это, вероятно, остатки костра, который разожгли грабители. Мои подозрения подтвердили несколько черепков керамики, которые я нашел неподалеку. Они не были англосаксонскими – даже близко не походили.

Когда я закончил затирку и зачистку, столб торчал в воздух на восемь дюймов, гораздо более узкий у основания, чем у вершины. Когда я убирал последний песок, я поднял голову и увидел Рида-Моира на фоне неба.

– Вот вы где, Браун, – сказал он, как будто меньше всего на свете ожидал меня найти.

Он не проявил никакого желания спуститься вниз в траншею. Вероятно, беспокоился, что запачкает одежду. Вместо этого он ждал наверху, пока я поднимусь.

– Значит, вот оно? – сказал он, когда я уже был наверху.

– Да, – подтвердил я.

Рид-Моир кивнул, его голова плавно двигалась вверх-вниз, как рукоятка насоса.

– Значит, больше, чем Снейп?

– О да. Больше, чем Снейп. Определенно.

– А Осеберг?

– Еще слишком рано говорить.

– Хм… Вы ведь понимаете, что это значит? Нам, то есть Ипсвичу, будут завидовать все музеи страны. Даже Европы. Только подумайте об этом.

– Я знаю, – сказал я.

Он улыбнулся:

– Браун, я надеюсь, вы никому ничего не рассказывали.

– Что вы имеете в виду, мистер Рид-Моир?

– Я имею в виду, надеюсь, вы никому не рассказали о том, что здесь было обнаружено.

– Нет, – сказал я. – Кажется, нет.

– Хорошо. Это облегчение.

– Кроме моей жены.

– О… – сказал он. – Вашей жены? Ей можно доверять, она не поднимет шум?

– Думаю, не поднимет. Честно говоря, археология ее не очень интересует.

– Тем лучше. Последнее, чего мы хотим, это чтобы кто-то еще вынюхивал и попытался присвоить себе нашу славу.

Я подумал, что Рид-Моир уже закончил, но ошибся.

– Я полагаю, вы вели полевую книгу. Там все подробно описано. Наброски, замеры и так далее?

– Конечно.

– Покажите мне ее, пожалуйста?

Я принес полевую книгу из пастушьей хижины. Рид-Моир начал листать страницы. Сначала медленно, потом все быстрее. В один момент он остановился. С открытой книгой в руках он поднял голову.

– Но, Браун, у вас тут все в ужасном беспорядке. Только посмотрите на эти рисунки. Они же очень грубые. А некоторые записи сделаны карандашом. Неужели вы не понимаете, что это важный документ? Он важен для всех, кто имеет отношение к раскопкам. Просто подумайте! Конечно, мне не нужно напоминать вам, на кого вы работаете.

– На миссис Претти, – сказал я.

– На кого? Нет, нет… Не надо казуистики, Браун. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Надо лучше все записывать. Вряд ли стоит говорить о том, что мы находимся в очень деликатном положении. Нам не нужна критика со стороны коллег.

Закрывая книгу и возвращая ее мне, он сказал:

– Я видел, что вам помогает ребенок.

Я объяснил, что Роберт – сын миссис Претти.

– Понятно… Тем не менее это создает небрежное впечатление. Постарайтесь, чтобы в будущем его было не так видно, хорошо?

Весь оставшийся день я продолжал сокрушаться по поводу замечаний Рида-Моира. Я был так зол, что даже рано закончил работать. Когда я вернулся в коттедж, там лежала посылка от Мэйнарда. Внутри был большой том в зеленом переплете и письмо, в котором объяснялось, что это все, что он смог найти о раскопках в Осеберге. Я просмотрел отчет. Он, конечно, казался подробным, и в нем было много иллюстраций. Но, к сожалению, он был на норвежском языке.

В тот вечер за ужином, как мне кажется, я был немного тише, чем обычно. Чтобы завязать разговор, Билли спросил меня, слышал ли я, как полковник ухаживал за миссис Претти.

– Нет, кажется, не слышал, – ответил я.

– Это очень интересная история, – заявил он. – Не правда ли, Вера?

Вера согласилась, что история заслуживала внимания. Без дальнейших уговоров Билли начал рассказ, а Вера по ходу дела издавала соответствующие звуки во всех нужных местах.

Оказывается, полковник Претти жил в Ланкашире, недалеко от семьи миссис Претти, точнее, мисс Эдит Демпстер, как ее тогда звали. Демпстеры зарабатывали на строительстве газометров. Мисс Эдит была единственным ребенком. Ее мать умерла, когда она была еще маленькой, и девочка осталась дома ухаживать за отцом. У него было слабое здоровье, хотя Билли не знал, чем он болел.

Каждое воскресенье полковник видел мисс Эдит в церкви. Когда здоровье ее отца позволяло, он наносил ей визит. А потом, в день ее восемнадцатилетия, полковник предложил мисс Эдит выйти за него замуж. Однако она отказала ему, сказав, что не может оставить отца одного. На следующий год он снова сделал предложение, тоже в день ее рождения. И снова она отказалась. Однако полковник отличался настойчивостью. Через год он снова вернулся. И на следующий. Но происходило все то же самое. Каждый год он приезжал, всегда в день рождения мисс Эдит, и каждый год она отказывала ему. Так продолжалось семнадцать лет.