Перси Сайкс - История Афганистана. С древнейших времен до учреждения королевской монархии

Долгая задержка в ожидании указаний с родины не была потрачена даром британскими топографами под руководством майора (позднее сэра Томаса) Холдича, результаты триангуляции которых были с готовностью приняты российским уполномоченным. От Зульфикарского прохода до реки Мургаб обе стороны уже сделали топографическую съемку местности, которая практически была уже известна до Маручака. Несмотря на протокол, русские заявили права на большую территорию, которая придвинула бы их значительно ближе к Герату, в то время как афганский представитель, который служил очень строгому хозяину, естественно, бился изо всех сил за местные пастбища. Более того, эмир, без сомнения, позволял своим представителям состоять в прямой переписке с российскими чиновниками. Однако, несмотря на постоянную связь двух уполномоченных со своими властями, работа неуклонно продолжалась, в то время как личные отношения двух сторон оставались прекрасными.

За Маручаком миссия вступила в запутанный лабиринт глиняных и песчаных дюн, известных как Chol и тянувшихся к Меймене, Анд-хою и Оксу. Процитирую Холдича: «Необитаемое, белое, безмолвное пустынное пространство нетронутого снега; тонкая зубчатая линия голубых гор вдали; высокий, очень высокий купол синего неба над головой и ослепительно-яркий солнечный свет, отраженный от снежной равнины. Так было каждый день».

Вопрос о Хамиабе и Хваджа-Саларе

Серьезный спор возник по поводу города Хамиаба на реке Окс. Он возник главным образом из-за включения в пограничное соглашение между двумя правительствами Хваджи-Салара как переправы через реку Окс, которая должна была стать конечным пунктом границы. Эта переправа, безусловно, существовала, когда Бернс упоминал о ней за пятьдесят лет до составления соглашения, но она исчезла, и о ней забыли. Риджуэй отождествил ее с городом Исламом, расположенным приблизительно в 14 милях севернее Хамиаба; этот район был населен афганцами, которые на протяжении одного поколения платили налоги Афганистану. Изучив на месте этот вопрос, он возвратился в Англию; были получены указания подписать карты и протокол до Дукчи (это расстояние протяженностью 330 миль к востоку от Зульфикарского прохода) и оставить этот спорный вопрос для решения двумя правительствами.

Успешное решение Риджуэем вопроса с Россией

После отчета Лондону Риджуэй был направлен в Санкт-Петербург в качестве уполномоченного Великобритании для ведения переговоров об условиях. Он обнаружил, что военные враждебно относятся к урегулированию, которое поставило определенный предел их политике продвижения вперед. Но, к счастью, его принял царь, и вот цитата из его письма Дюранду: «Я был приятно удивлен, когда приехал домой из Санкт-Петербурга и обнаружил, что лорд Солсбери и его кабинет пожелали обойти этот вопрос молчанием. и только когда я уверил министров, что император имеет намерение прийти к соглашению, они согласились на то, чтобы переговоры продолжились. Последними словами лорда Солсбери, обращенными ко мне, были: «Демаркация не стоит бумаги, на которой она прописана, но раз уж вы начали, то лучше покончите с этим, если сможете».

Несмотря на эти пессимистичные слова, Риджуэй убедил русских принять компенсацию за Хамиаб на реке Окс в окрестностях Кушки. В конце концов у него появилась возможность доложить, что «эмир не потерял ни пенса доходов, ни единого подданного и ни одного акра земли, которая была занята или вспахана афганским подданным». Безусловно, он заслужил благодарность Великобритании, Индии и эмира.

Подписание окончательных протоколов в июле и августе 1887 г.

Окончательные протоколы, имевшие отношение к русско-афганской границе от Хари-Руд до Окса, были подписаны в 1887 г. Этот договор был подкреплен искренним заявлением британского правительства о том, что продвижение на Герат будет являться поводом к войне. Де Жьер сказал, что, без сомнения, Афганистан находится в сфере влияния Великобритании, и сделал акцент: «C’est la parole de l’Empereur que vous avez, non seulment la mienne» [61] Это слова императора, а не только мои (фр). .

Вопреки всеобщим ожиданиям в то время эта граница, проложенная около пятидесяти лет назад, соблюдалась, и ее урегулирование на справедливых и честных условиях, несмотря на кризис, который она вызвала, несомненно, улучшила отношения между Британской и Российской империями; при этом эмир, вероятно, понял, что его интересы соблюдены, хотя он очень сдержанно признал оказанные ему услуги. Остается добавить, что царь и его советники сочли, что линия наименьшего сопротивления направлена в сторону Китая, в результате чего в 1892 г. началось строительство Транссибирской железной дороги.

Отношения Великобритании с эмиром при лорде Лансдауне

Поведение эмира было неудовлетворительным со многих точек зрения, когда лорд Лансдаун вступил на свою должность в декабре 1888 г. Он согласился принять британскую миссию, и в сентябре сэр Мортимер Дюранд был назначен в Кабул как ее глава. Но его высочество, серьезно болевший летом, был всецело занят восстанием Исхак-хана и после долгого промедления ответил: «Это должно произойти, но в свое время».

Лорд Лансдаун упрекает эмира

К сожалению, новый вице-король упрекнул эмира в жестокости, с которой тот покарал мятежников в Афганском Туркестане. Абдуррахман счел это вмешательством в свои внутренние дела. Он сильно возмутился и не простил этого.

Эмир пытается начать прямую переписку с Лондоном

Вероятно, из-за того, что ему не понравились действия вицекороля, в 1892 г. Абдуррахман попытался начать прямую переписку с правительством ее величества, но безуспешно. Он также объявил о своем намерении посетить Англию, но был уведомлен, что сначала должен нанести визит вице-королю. Естественно, эмир почувствовал себя оскорбленным из-за неудачи этих двух столь желанных проектов.

Коротко об отношениях с эмиром в 1892 г.

Здесь необходимо вкратце изложить отношение эмира к самым важным вопросам, которые затрагивали его и британские власти. Первым из них был тот факт, что он обращался с представителем Великобритании в Кабуле почти как с пленником и не позволял даже братьям навещать его. Фактически он был лишен всякого общения. Даже после визита эмира в Индию его отношение не изменилось; представитель жил в жалких условиях, и ему было практически запрещено ездить или ходить по общественным местам.